Политический долгострой. Создадут ли наконец Россия и Белоруссия Союзное государство

«Вот мы говорим: с Беларусью Союзное государство. Но в прямом смысле слова это не государство. Это просто определённый уровень интеграции», — объяснял суть этого термина президент России Владимир Путин. И сравнивал СГ с Евросоюзом, отмечая, что там степень интеграции существенно выше.

Его белорусский коллега Александр Лукашенко же со своей стороны трактует суть СГ исключительно экономическими процессами:

«У нас единый рынок. Мы в Россию поставляем, наверное, половину нашей продукции. Это наш основной рынок. И этим всё сказано. Белоруссия и Россия — это практически одно целое в производстве, в экономике, в продажах единый рынок. То есть мы теснейшим образом связаны. И эти связи называются Союзное государство, которое мы пытаемся построить с Россией».

По сути, Лукашенко назвал Россию и Белоруссию почти нераздельной экономической системой. Но если связи уже есть, что же тогда строят две страны и почему принципиальные противоречия этому постоянно мешают? И может ли СГ на самом деле стать государством?

В каком состоянии большая политическая стройка

Москва и Минск развивают СГ «спокойно, без всякой спешки», выверяя каждый шаг, чтобы он укреплял их и создавал «фундаментальную, хорошую, основательную базу для экономического развития», — обтекаемо сказал Владимир Путин 23 мая на встрече с Александром Лукашенко в Сочи.

Никакой более конкретной информации стороны не дали. По большому счёту как и за прошедшие полгода с того момента, как в ноябре 2021 года Минск и Москва подписали декрет о Союзном государстве. А месяцем раньше — 28 союзных программ и документ о том, как будут воплощаться в жизнь все договорённости в течение 2021–2023 годов.

В частности, предполагается объединить налоговые системы. Помимо этого, планируется:

• единая система учёта собственности;
• сходные соцгарантии;
• почти объединённый банковский надзор (с двумя центробанками);
• объединение платёжных систем;
• единый регулятор рынков нефти, газа и электроэнергии;
• гармонизированное госрегулирование отраслей;
• взаимный единый доступ к госзакупкам;
• унификация хозяйственного законодательства (Гражданский кодекс);
• и прочее.

Также стороны договорились, что установят единые правила поставок продовольствия на рынок Союзного государства. Страны создадут общую систему для маркировки и отслеживания товаров, а также определят нормы ветеринарного и фитосанитарного контроля.

Однако содержание и детали этих программ не публиковались.

«Мы не знаем, о чём там говорится на самом деле, — констатировал политолог Валерий Карбалевич. — Пока создаётся впечатление, что там много декларативного».

Источники «Коммерсанта» называли подписанные бумаги протоколом о намерениях.

«Всё нужно будет пропускать через правительства и парламенты. И есть возможность всё притормозить», — сказал один из них, намекая на Лукашенко.

Почему мало что получилось за 20 лет

Договор о Союзном государстве РФ и Белоруссия подписали ещё в 1999 году. Предполагалось, что страны-участницы должны сохранить суверенитет, но могут делегировать отдельные полномочия «наднациональным органам». Стороны запланировали создание общего парламента и даже единой валюты.

Но договориться по таким принципиальным вопросам не удалось. Например, за эти годы стороны так и не решили, где будет эмиссионный центр, то есть кто будет печатать деньги. И так по многим другим пунктам.

В итоге Путин с Лукашенко признавали, что многое из намеченного Москва и Минск так и не выполнили.

Даже упомянутые выше 28 программ согласовывали несколько лет (с 2018 года) — процесс шёл тяжело. Эксперты высказывались в том духе, что СГ рассматривается как один из возможных вариантов решения проблемы транзита власти в 2024 году. Это раздражало Лукашенко. Доходило до того, что он обвинял Москву в планах «поглотить его страну».

Самыми проблемными вопросами стали формирование общего рынка газа и нефти, а также гармонизация налогового законодательства. Минск стоял на том, что сначала нужно объединить рынки (это позволит Белоруссии получать энергоносители ещё дешевле, чем сейчас), а уже потом гармонизировать налоговое законодательство. Москва настаивала на обратном порядке: сначала унификация, потом — скидки.

Переговоры перестали буксовать после того, как в Белоруссии в 2020 году прошли президентские выборы, результаты которых спровоцировали массовые акции протеста. Власти их подавили, но попали под санкции Запада. И если раньше Лукашенко мог лавировать между Россией и Европой, то теперь, очевидно, возможности для манёвра заметно сократились.

Зачем странам вообще нужно СГ

Выгоды есть для обеих сторон. Белоруссия от интеграции выигрывает в первую очередь экономически, получая доступ к дешёвым российским энергоносителям и к рынку сбыта своей продукции, говорит политолог, преподаватель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Суздальцев.

Россию же интересуют три вещи, продолжает эксперт. Во-первых, военно-стратегические вопросы: РФ нужно прикрыть западные рубежи. Второе — колёсный и трубопроводный транзит через Белоруссию в Европу (пока он был ещё актуален, сейчас этот путь преградили санкции). И третье — российские власти опасались за русскую общину в этой стране.

«Вопросы безопасности сегодня явно перевешивают экономическую выгоду», — согласен заведующий кафедрой международной безопасности и внешнеполитической деятельности России РАНХиГС Александр Михайленко.

Именно с этой точки зрения рассматривают СГ и на Западе. Например, президент Литвы Гитанас Науседа считал военную интеграцию Белоруссии и России новым вызовом безопасности НАТО. Глава российского МИД Сергей Лавров не скрывал, что СГ будет купировать угрозы из-за приближения НАТО.

Подписанные в 2021 году программы направлены на изменение белорусской экономической модели, чтобы из плановой она стала рыночной и, вероятно, более эффективной. Для Москвы это означает, что стране придётся меньше поддерживать соседей из федерального бюджета. Для Минска же это потеря системы ручного управления экономикой.

«Белоруссию вполне устраивает и нынешняя система, когда их проблемы решаются за счёт нашего бюджета. За 20 лет Россия вложила более 147$ млрд», — подсчитал Андрей Суздальцев.

Стало ли СГ актуальнее после 24 февраля

В этом вопросе мнения опрошенных «Секретом» экспертов разошлись. С одной стороны, санкционное давление действует на обе страны, подталкивая их друг к другу.

«2022 год заставил РФ и Белоруссию перейти на новый формат сотрудничества, который должен позволить решить проблемы, которые поставило время перед национальными экономиками», — говорит завкафедрой «Международные экономические отношения» экономфака РУДН Инна Андронова.

Среди новых задач, по мнению экономиста, — снижение зависимости национальных экономик от продукции недружественных стран и переформатирования международной логистики. Например, Белоруссия в связи с разрывом европейских отношений потеряла выход к морю через латвийские порты, тем самым значительно снизив долю экспортируемых товаров, рассказала сооснователь цифровой платформы DigitalVED Анна Фомичёва.

Александр Михайленко тоже уверен, что стороны будут продвигаться значительно дальше в своих интеграционных проектах. По его мнению, об этом свидетельствует частота и продолжительность встреч Путина и Лукашенко, «на которых решается множество связанных с идеей строительства СГ задач».

Андрей Суздальцев же напоминает: белорусская сторона сразу же воспользовалась ситуацией и попросила увеличить поддержку.

«В связи с изменением обстановки имеется острая необходимость оперативной реализации тех мер поддержки, которые относились "на потом", — заявил их премьер-министр Роман Головченко своему российскому коллеге Михаилу Мишустину 14 марта. Эксперт трактует это как попытку затянуть исполнение договорённостей.

«Подозреваю, что к установленному сроку (концу 2023 года. — Прим. "Секрета") — не все программы будут гармонизированы, — говорит Суздальцев. — Даже если это произойдёт, то не факт, что они будут выполняться. За 20 лет немало подписывали соглашений, это третья или четвёртая попытка запустить СГ».

По его словам, настоящая интеграция, скорее всего, невозможна. «Существует политическая формула: право на власть в Белоруссии имеет тот, кто умеет решать её экономические и социальные проблемы в Москве, — объясняет политолог. — Поэтому Лукашенко на это не пойдёт, это козырь его власти». Скорее всего, он так и продолжит продавать союз Кремлю, пытаясь при этом не выполнять (или затянуть выполнение) невыгодные для него пункты соглашения, резюмирует Суздальцев.

Каким может быть СГ, удастся ли его всё же построить

До сих пор образ будущего СГ довольно размыт. «Вопрос степени интеграции в отношении Союзного государства пока недостаточно проработан теоретически, — рассуждает Александр Михайленко. — Формально СГ — это одно государство, следовательно, оно должно принять привычные формы унитарного государства, конфедерации или федерации».

Зачатки государственности есть — у СГ есть официальный аппарат управления. Основной орган — высший госсовет, которым по очереди управляют президенты России и Белоруссии. Есть даже совет министров, который по должности возглавляет российский премьер. Но это всё формальность. Никаких решений эти органы не принимают и существуют номинально.

При этом разговоры про единую валюту продолжаются. Также в марте Путин допустил появление союзного парламента.

Взаимная интеграция теоретически возможна вплоть до создания единого государства, например, в форме конфедерации, рассуждает старший научный сотрудник РАНХиГС Галина Баландина. «Но это в теории. Из принятых и реализуемых сегодня договорённостей таких целей не ставится», — подчеркнула она.

Хотя стороны постоянно выпячивают экономический аспект, говоря о СГ, ни одного крупного совместного российско-белорусского предприятия по-прежнему нет. Их надо создавать, «тогда не будет болтовни о каком-то едином государстве, единой валюте и прочем», — раздражался Лукашенко.

СГ может развиваться не только вглубь, но и вширь. В конце апреля глава Беларуссии заявил, что в этот союз будут готовы войти и другие страны бывшего СССР. Александр Михайленко из РАНХиГС и Инна Андронова из РУДН допускают такой сценарий. Их аргументы — на постсоветском пространстве идут процессы разного рода интеграции, а в многополярном мире усилятся региональные связи и станет меньше возможностей для многовекторности во внешней политике.

Но есть и скептики. «Модель Союзного государства, на мой взгляд, изначально не предполагает участия в нём других стран, — говорит Баландина. — Длительный процесс достижения договорённостей по направлениям интеграции в Союзном государстве, взаимным уступкам и обязательствам, по сути, финализированы в уникальную модель, рассчитанную исключительно на участие России и Белоруссии».

Андрей Суздальцев с этим согласен: Лукашенко претендует на роль эксклюзивного союзника и наверняка хочет сохранить этот статус.

Что с этого бизнесу и потребителям

Стоит ли ждать, что по мере развития СГ российский бизнес получит больше возможностей, а рядовые покупатели — больше дешёвых продуктов? Опрошенные «Секретом» эксперты в этом сомневаются.

Дело в том, что свободная торговля между двумя странами по большему счёту уже идёт. В рамках ЕАЭС Россия и Белоруссия последовательно снимают торговые барьеры и ограничения. Поэтому такого эффекта ждать от построения Союзного государства не стоит.

Впрочем, этот процесс не идёт гладко. Например, российские сыроделы недовольны ростом поставок дешёвого сыра из Белоруссии. Одна из причин, почему там дешевле, — госрегулирование цен на молоко.

В то же время российскую продукцию в Белоруссии пускают неохотно, добавил Андрей Суздальцев.

«Чтобы оценивать риски для предпринимателей, важно понимать, в каком формате будет происходить интеграция. На текущий момент это вопрос открытый», — констатирует Анна Фомичёва.

Для стран — участниц СГ риски тоже есть, считает президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей Виталий Манкевич: «Сильная взаимозависимость в некоторых случаях способна повлечь за собой понижение резистентности (устойчивости. — Прим. "Секрета") экономик к международным кризисам».

Хотя Лукашеко в конце апреля и заявил, что CГ теперь (вероятно, с 2021 года) строится «на новых принципах» и объём подписанных важных документов на сей раз внушителен, контуры этого проекта всё ещё до конца не ясны. Как и выгоды и риски от этого процесса для бизнеса и населения двух стран. Но зато есть ориентир — конец 2023 года. Если к этому моменту строительство СГ не завершится, есть вероятность, что оно не завершится уже никогда.

Коллаж: «Секрет фирмы», freepik.com, Пресс-служба Президента Республики БеларусьПресс-служба Президента Республики Беларусь, Иванко Игорь/Агентство «Москва»