Мир на пороге нового экономического кризиса. Или нет?

Экономисты не умеют предсказывать кризисы. Каждый раз катастрофа происходит в тот момент, когда её почти никто не ждёт. Но людям нравятся пророчества. Чем страшнее, тем лучше.

О том, что мир стоит на пороге очередного экономического кризиса, в сентябре в большом исследовании рассказал Deutshce Bank (с кратким пересказом вы можете ознакомиться, например, здесь).

Авторы исследования определяют кризис так: 15-процентный обвал рынка акций, 10-процентное падение валютного рынка, 10-процентный рост инфляции. После Бреттон-Вудской конференции, заложившей фундамент современной мировой финансовой системы, и отказа от «золотого стандарта» глобальная экономика всё быстрее проходит цикл от кризиса до кризиса.

Где начнётся новый кризис, который охватит весь мир? Deutsche Bank обращает внимание на размер внешнего долга Италии, хрупкость её банковской системы и бездействующее правительство, на пузырь на рынке недвижимости Китая и наприход к власти в разных странах политиков-популистов.

Точных ответов авторы исследования не предлагают, но дают понять: ждать осталось недолго. Может, всё же пронесёт? Может быть. Умеренно оптимистичный сценарий, по просьбе «Секрета», рисует финансовый аналитик Тимур Нигматуллин.

С высокой вероятностью новый кризис спровоцируют долгоиграющие последствия отказа от «золотого стандарта», уверяют нас исследователи Deutsche Bank. Мол, это стимулирует рост дефицита бюджетов, мирового государственного долга, смягчение банковского регулирования.

Подобные опасения высказывались уже много раз, и они сами по себе заслуживают критики. Я считаю, что инвесторы, придерживающиеся подобных экономических воззрений, в долгосрочной перспективе покажут доходность хуже рынка. В том числе из-за слишком большой доли золота в их портфелях. Но, чтобы бы не нарушать последовательность, начну с критики методологии статистического анализа кризисов.

На мой взгляд, предсказывать кризисы, опираясь на циклический характер экономики, — слишком поверхностная стратегия. В математической статистике есть такое понятие — «ошибка первого рода». Она возникает, если система анализа событий слишком чувствительна к внешним факторам. Например, если металлодетектор на входе в аэропорт слишком чувствителен, он будет звенеть не умолкая.

В исследовании Deutsche Bank используются следующие критерии глобального кризиса: 15-процентное падение фондовых рынков, 10-процентное снижение валютного курса, 10-процентное увеличение инфляции, или суверенный дефолт. Динамика показателей явна недостаточна для того, чтобы отделить краткосрочную волатильность (или локальное следствие контрциклической монетарной политики ЦБ) от реальных проблем.

Глава Федеральной резервной системы США в 1997–2006 гг. Алан Гринспен вспоминал в своих мемуарах: «Вопрос, который я абстрактно задавал себе в 1996 году, заключается в том, как распознать, что рынки охвачены "иррациональным возбуждением". Тогда у меня не было ответа, а сейчас, я думаю, он у меня есть. Если фондовый рынок падает на 30 или 40 процентов в течение нескольких недель или месяцев, я понимаю: это был пузырь».

Если проанализировать историю мирового финансового рынка с момента Бреттон-Вудской конференции, то серьёзных мировых кризисов, о которых говорит Гринспен, было всего несколько и их последствия были гораздо менее существенными в сравнении с той же Великой Депрессией, которую, как известно, спровоцировало порочное следствие «золотого стандарта» — дефляция.

После Бреттон-Вудской конференции мир начал постепенно переходить к плавающим курсам валют. Центральные банки получили возможность сосредоточиться на поддержании низкой инфляции, следуя постулатам монетаризма, и впервые в истории дали миру устойчиво низкие процентные ставки. Именно поэтому после Бреттон-Вудской конференции в мире случилось так много разных позитивных изменений. Например, резко выросла экономика Китая и других азиатских стран, появились множество новых развитых стран, необычайно вырос глобальный ВВП, сильно развилась торговля.

Низкая инфляция позволяет странам наращивать госдолг, не увеличивая стоимость его обслуживания. Это важное преимущество: можно вкладываться в образование, медицину, в человеческий капитал, строить инфраструктуру. У стран с высоким ВВП на душу населения, высокими зарплатами, уровнем жизни и человеческим капиталом достаточно много долгов, но это не сказывается на их кредитных рейтингах, потому что стоимость обслуживания этих долгов не так уж велика.

Не возьмусь предсказать, когда и где начнётся новый кризис. Но могу оценить, будет волатильность возрастать — или нет. Не будет. Период экстремального роста экономики ранее отстающих стран подходит концу. Крупнейшие страны мира, за исключением Индии и большинства государств Африки, более или менее развиты. Дальнейшего догоняющего бурного роста глобальной экономики, развития финансового рынка такими темпами, как в последние 30 лет, ждать точно не стоит.

Использовать статистический анализ, предсказывать рост волатильности исходя из предыдущих событий, глупо. По индексу американского фондового рынка S&P 500 видно, что ни мировые войны, ни Великая Депрессия и мировые финансовые кризисы не помешали акциям крупнейших компаний вырасти на 8267%. Это хорошо показывает, что в долгосрочной перспективе для инвестора важно не то, что происходит в мире, а то, на какой актив он сделал ставку.

При участии Дарьи Кушнир

Фотография на обложке: AP / East News