«Здесь похоронены мои предки». Почему хакасские фермеры не хотят отдавать свою землю угольному бизнесу

Как у фермеров отбирают землю

«У нас в собственности 100 га земли. Там фермерское хозяйство, более 800 овец и 120 голов крупного рогатого скота. Вся эта земля используется, в год мы получаем 1,2 млн рублей. Всё ухожено, вычищено. Сейчас эту землю изымают для передачи "Разрезу Майрыхский"», — рассказывает фермер Валентина Сагояк из села Шалгиново в Хакасии.

Таких историй в Хакасии становится всё больше. Угольная промышленность в регионе активно развивается и уже наступает на традиционный уклад жизни в Койбальской степи, расположенной в 60 км от столицы региона Абакана. Около 300 лет назад в этой степи поселились хакасы и занялись животноводством и земледелием.

После распада СССР земли бывших совхозов распределили поровну между жителями сёл. На многих участках сейчас расположены крупные фермерские хозяйства. И эти территории попали в зоны лицензионных участков, которые отвели для добычи угля. Теперь их должны изъять и передать разрезам.

«Если восемь-десять лет назад для того, чтобы изъять землю, её пытались выкупить, запугивали население, сжигали хутора и дома, спаивали людей и брали подписи у пьяных, то сейчас земли изымают по судебным решениям, мотивируя это государственной нуждой», — утверждает активистка объединения «Родная Койбальская степь» Евгения Прусс.

По решениям судов, владельцы должны получать компенсации за изъятые земли. Но они недовольны размером выплат. Например, фермеру Виталию Майнагашеву за 270 га земли должны дать 3,5 млн рублей. По его словам, это ниже даже кадастровой стоимости. По словам Сагояк, предложенных фермерам денег не хватит на то, чтобы построиться в новом месте.

Дело не только в размере компенсаций. «Для меня важнее не деньги, а сама земля, — рассказывает Майнагашев, у которого в хозяйстве сейчас 380 голов крупного рогатого скота и 47 коней. — Земли нам достались исторически, ещё мой предок Пронча Шалгинов получил на них царскую грамоту в XVIII веке. Здесь похоронены мои предки, здесь мы всегда работали. Оставили бы нам хоть какую-то полоску земли для сельского хозяйства, чтобы дети и внуки могли здесь дальше пасти скот. Но лицензия угольщиков не подразумевает этого, нас должны переселить. Мы станем гостями на своей земле».

Кто и почему будет добывать уголь

Проблема касается жителей двух районов Хакасии: Бейского и Алтайского. Там расположилось Бейское каменноугольное месторождение, общие запасы которого оцениваются в 4 млрд тонн угля — столько вся Россия добыла за последнее десятилетие.

Сейчас в районе основного конфликта, около аалов (сёл) Аршаново и Шалгиново, работают три крупных разреза:

Как объяснил «Секрету» представитель одной из угольных компаний в Хакасии, основной объём добычи пока сконцентрирован в другой части региона, на Черногорском месторождении. Но в ближайшее десятилетие запасы там будут исчерпаны, и Бейское теперь считается самым перспективным, поэтому в регионе постепенно меняются центры добычи.

Доля угольной отрасли в общем объёме промышленного производства Республики Хакасия составляет 19%.

Кто и почему выступает против угольщиков

Чтобы защитить степи, местные жители неоднократно выходили на митинги. Также они пытаются добиться республиканского референдума по поводу запрета переводить земли из сельскохозяйственных в промышленные. Вот какие аргументы они приводят.

Агробизнес на этой территории перспективен

Евгения Прусс утверждает: в республике идёт отток коренного населения из крупных городов в деревни, многие жители которых начинают развивать свои фермерские хозяйства. «Хакасия может прокормить себя. Есть потребность. Люди, которые занимаются сейчас фермерством, готовы развивать его. Рынок сбыта есть, фуры за мясом приезжают из Новосибирска, Красноярска и других регионов Сибири, на нашу продукцию есть спрос у Китая», — говорит Евгения.

Без этой территории хакасы потеряют идентичность

«Переезжая в город, коренное население ассимилируется и теряет язык, традиции. Сейчас они живут на своей земле, не копают золото, не строят Диснейленды, а ведут традиционное сельское хозяйство», — заявляет Евгения.

С мнением Евгении согласен и Виталий Майнагашев. По его словам, если коренные хакасы потеряют возможность заниматься скотоводством, они утратят историческую память и ассимилируются за несколько десятилетий.

Добыча угля повредит экологии Хакасии

От добычи угля может пострадать вся система койбальских оросительных каналов, что, в свою очередь, может повлечь исчезновение урочища Сорокаозёрки, говорится в результатах исследования компании «Минусинский гидрогеолог» (копия заключения есть в распоряжении редакции). Также протестующие опасаются, что после начала работ на территории степи могут погибнуть целые популяции различных видов животных.

Люди недовольны и тем, что «Разрез Майрыхский» использует китайские установки сухого обогащения угля, которые не прошли государственную экологическую экспертизу и не были внесены в план участка, как выяснили в Росприроднадзоре. За огромный столб пыли и дыма местные жители называют эти установки «драконами». По словам активистов, их использование может сильно повлиять на экологию в окрестных сёлах и даже в столице региона.

По словам одного из экспертов угольной отрасли, наибольшую экологическую опасность могут представлять не сами установки, работа которых контролируется надзорными органами, а находящиеся поблизости открытые угольные склады. Из-за специфики добываемой горной породы они склонны пылить больше, чем другие.

Активисты жалуются, что на них оказывают давление силовики. Так, Евгению Прусс в ноябре 2019 года вызывали на беседу в центр «Э» (Главное управление по противодействию экстремизму), посоветовав ей «следить за высказываниями». Помимо этого, после поездки во время отпуска к протестующим против строительства углепогрузки в посёлке Черемза Кемеровской области у Евгении начались проблемы на работе: по её словам, директор и бухгалтер абаканской спортшколы, где она работает тренером по скалолазанию, пытаются её уволить. Также она столкнулась с травлей в соцсетях.

«Мне уже говорили, что мне платили конкуренты. По последней версии, я из Кузбасса и приезжаю в Хакасию, чтобы бороться с угольной промышленностью», — рассказала Евгения.

Какова позиция угольщиков

«Секрет» обратился за комментариями к представителям всех трёх разрезов. Обозначить свою позицию согласился лишь один из них — и только на условиях анонимности. Приводим выдержки из его ответов.

Про то, почему уголь важнее проблем фермеров

«В ближайшей перспективе отказ от угледобычи невозможен. Это один из основных источников доходов региона. Развитие сельского хозяйства же сильно затруднено из-за того, что Хакасия относится к зоне рискованного земледелия. Развитие животноводства также идёт очень медленно из-за отсутствия достаточного количества кормовой базы.

Остановка угледобычи в регионе приведёт к социальному взрыву, так как примерно 30 000 человек напрямую зависят от работы угольных предприятий. И это не считая налогов. Хорошие заработные платы на угледобывающих предприятиях позволяют развиваться в регионе предприятиям малого бизнеса. Если у людей не будет дохода, то специалисты и рабочие кадры начнут уезжать из Хакасии в поисках лучшей жизни».

Про экологию

«Интенсивная угледобыча в Хакасии ведётся уже более 60 лет, и говорить о том, что это является причиной ухудшения экологии, будет неправильно. Согласно госдокладу о состоянии окружающей среды, который ежегодно готовит Минприроды республики, лидером по промышленным выбросам являются обрабатывающие производства (в регионе работает крупнейший алюминиевый завод) — 59,7% от общего объёма выбросов от стационарных источников. На втором месте энергетики: регион отапливается с помощью угольных ТЭЦ — 17,11%. И на третьем месте добыча полезных ископаемых — порядка 13%».

Про протесты

«Складывается впечатление, что работает группа экологических террористов, которые поставили себе целью остановить развитие нового Бейского каменноугольного месторождения и прежде всего конкретного предприятия — "Разреза Майрыхский" как обладателя лицензии на самый крупный и перспективный участок месторождения.

Вопросы экологии — только инструмент достижения цели. Многие из этих активистов проживают в других регионах страны и даже за рубежом.

При этом местное население в большинстве своём сохраняет спокойствие, и многие, особенно молодёжь, заинтересованы в развитии угольного производства, создании рабочих мест, получают специальное образование, чтобы в будущем работать на данных предприятиях.

В целом бизнес обеспокоен усиливающейся с каждым годом тенденцией блокирования крупных промышленных инвестиционных проектов с использованием экологической повестки».

Источник «Секрета» в крупной угледобывающей компании соседнего региона — Кузбасса — тоже склонен считать, что протестующие в Хакасии могут действовать в интересах конкурентов по угольному рынку.

На чьей стороне власти

Развивать добычу угля на Бейском месторождении в Хакасии начали ещё при прежнем губернаторе Викторе Зимине. В 2015 году он говорил, что создание угольного кластера на этом месте «позволит вывести Республику Хакасия в лидеры России по добыче и переработке высококачественных энергетических углей».

Этот курс сохранил и его преемник Валентин Коновалов (руководит республикой с ноября 2018 года). «Угля в Хакасии много, разработка месторождений, добыча и сбыт угля идут активно. Правительство Хакасии во всём содействует развитию бизнеса на своей территории, в том числе и угольному бизнесу. Упрекнуть нас не в чем — землеотвод для освоения осуществляем, добыча производится в соответствии с планами, люди наши работают. Мы и впредь намерены помогать развитию угледобычи, но и интересы региона тоже должны быть учтены», — говорил он на встрече с угольщикам в 2019 году, призывая их к поиску компромиссов по социальным и экологическим вопросам.

Для решения конфликтов в республике сформировали специальную рабочую группу под руководством самого Коновалова. В неё вошли как представители власти, так и активисты, в том числе Евгения Прусс.

«Всё свелось к препираниям ведомств о том, кто за что отвечает. На все вопросы, задаваемые нашими активистами, о том, из-за чего изымается земля, почему работают предприятия, не имея оценки воздействия на окружающую среду, ответов мы не получили», — констатировала Евгения.

К решению проблемы подключился «путинский» «Общероссийский народный фронт» (ОНФ). Местный штаб направил запросы главе республики, Генпрокуратуре, Госдуме и Совету Федерации. «Фронтовики» требуют отозвать лицензию у «Разреза Майрыхский». «Исполнительные власти Хакасии в этом вопросе заняли пассивную позицию. Меры воздействия: приостановка работ, штрафные санкции — не применяются», — говорится в обращении ОНФ.

Чиновники районного уровня не стесняются получать подарки от бизнеса. Так, «Разрез Майрыхский» в сентябре 2019 года подарил администрации Бейского района автомобиль Toyota Camry, рыночная стоимость которого составляет около 2 млн рублей. «Только дурачок откажется», — сказал глава Бейского района Иннокентий Стряпков о целесообразности получения подарка.

Согласно принятой летом 2020 года стратегии угольной промышленности РФ, Хакасия в течение 15 лет должна заметно увеличить добычу угля.

• 2020 год: 25 млн тонн угля, что составляет 5,7% от общего объёма добычи в стране
• 2035 год (консервативный сценарий): 40 млн тонн, 8,2%
• 2035 год (оптимистичный сценарий): 53 млн тонн, 7,9%

Как показывает опыт Кузбасса, чем интенсивнее становится добыча угля, тем острее протест — порой он даже принимает формы «партизанской войны». И тем труднее бизнесу и власти его игнорировать: ценой массовых голодовок и столкновений с ОМОНом жителям Кемеровской области всё же удалось остановить запуск очередного угольного разреза. Хакасия же может стать второй горячей точкой на карте угольных протестов в России.