Как Путин познакомился с интернетом

Для политиков в регионах России в конце 90-х Сеть не играла большой роли. Во время выборов на первом месте были печатные СМИ. Вплоть до 2010-х годов газеты районного и местного уровня не попадали ни в автоматизированные системы поиска и мониторинга типа «Медиалогии», ни даже просто в Сеть, существуя порой только на бумаге. И именно поэтому среди агитационных методов в приоритете был не интернет, а печать местных газет и листовок.

Иллюстрацией того, как оценивали возможности Сети в то время, могут быть слова пожелавшего остаться анонимным аналитика одного из PR-агентств, работавшего в избирательных кампаниях с начала нулевых: «Публикации в Сети и на партийных ресурсах в 1999 году уже попадали в поле зрения, пусть и в небольшом количестве. В основном же целью обращения к инету была справочная информация и — в некоторой части — поиск публикаций на сайтах партий и СМИ.

В предвыборной работе в штабах тогда уже начинали использовать специализированные программы. Например, Integrum, которая позволяла делать тематические подборки. В ручном режиме мы просматривали сетевые издания, такие как "Полит.ру" и форумы. Но в целом при проведении политической (выборной) кампании предусматривался тотальный целевой мониторинг всего инфополя — через Integrum, Public.ru. Форумы отслеживались избирательно (кстати, до сих пор нет доступных систем, которые способны эффективно работать с соцсетями и форумами и выдавать результат в удобоваримом виде)».

В начале нулевых проблемой было и то, как подать результат работы в Сети заказчику — лайков, шеров и пригодных маркеров эффективности не было. Формализовать результат для отчёта было невозможно. Да и сами клиенты в регионах порой не имели никакого представления о том, что такое интернет.

Юрий Перфильев в книге «Российское интернет-пространство: развитие и структура» отметил, что возможности Сети использовали в регионах тогда, когда к проектам подключались политтехнологи из столицы. Но привлечение столичных «варягов» порой оборачивалось в минус — москвичи, делавшие сайты и контент для регионалов, не понимали жизни провинции и фокусировались на федеральном имидже политика, а не на местных проблемах.

Несмотря на интерес регионов к Сети, вплоть до середины 2000-х интернет оставался преимущественно федеральной темой.

Интернет и Кремль

«В огромном государственном аппарате нашлась группа людей, которая заинтересовалась новой сферой. Спецслужбы были первыми, кто решил, что интернет нужно взять под контроль», — пишет в книге «Битва за Рунет» Андрей Солдатов. Эти слова справедливы для 2019-го, но кажутся преувеличением, когда речь идёт о конце 1990-х и начале нулевых.

При этом у Павловского, читателей «РЖ» и «Полит.ру», у партийных и государственных бонз и сотрудников спецслужб — у каждого в ту пору был «свой интернет». Обитатели «РЖ» жили в своём мире, читатели «Анекдота.ру» или конфы «Авто.ру» не сидели в «РЖ».

А для большинства политиков поход в интернет был вопросом моды, желания казаться современными. В 1999 даже в Кремле было не особенно много людей, понимающих и верно оценивающих потенциал Сети. В числе таких, кто понимал, что такое Интернет и почему он важен, Литвинович называет тогдашнего главу АП Александра Волошина и его предшественника Валентина Юмашева.

«Тогда интернет не влиял на поведение избирателей. Да и сейчас не очень-то влияет. До сих пор недостаточно оценена организаторская роль интранета (внутренней частной сети организации или ведомства) как внутреннего коллаборационного пространства. Но это связано ещё и с тем, что полноценных партий у нас сейчас-то фактически нет, — утверждает Илья Пономарёв, отвечавший за работу в Сети противников ФЭПа — партии КПРФ. — Но на важность интернета как способа воздействия на журналистское сообщество в Кремле обратили внимание очень давно. Собственно, ФЭП как кремлёвская организация всячески эту тему и педалировал».

Это отчасти подтверждает и Марина Литвинович: «Я думаю, что это выглядело так. Павловский говорил: "Вот контракт. Мы вам будем делать аналитику, рекомендации, планирование, информационно-аналитические продукты, а ещё интернет". Он просто входил в пакет услуг, и мы отрывались, креативили на ходу, предлагали кучу всяких проектов. С этим вообще не было проблем. Я не знаю, как к этому относились в Кремле — может быть, сначала как к какому-то баловству».

Глеб Павловский: «Пожалуй, ни о ком из них (клиентов) я не мог бы сказать, что они тогда реально понимали значение и перспективу Сети как инструмента коммуникационного, формирующего общественное мнение. Они заказывали сайты, мы делали сайты. Потому что у нас уже существовал некий экспириенс в этом деле. Теоретически уже считалось, что надо иметь сайт. Но зачем — неясно. <…> Дмитрий Бутрин в каком-то издании сделал гигантское расследование "Трест Рунет", в котором обвинял нас в монополизации интернета, что довольно смешно, потому что тогда никто вообще не знал, что это такое. До 1999 года политические идеи и проекты, связанные с интернетом… ну они были, но носили периферийный характер».

«Трест Рунет» — опубликованная в 1999 году статья Дмитрия Бутрина, активного участника «ЖЖ», впоследствии заместителя главного редактора по экономической политике «Коммерсанта», и журналиста Андрея Солдатова.

Статья описывала тесные связи между участниками треста — «тусовкой молодых людей из хороших семей». В статье утверждалось, что «именно команда Павловского является связующим звеном в работе "треста". …в числе партнёров Павловского рекламное агентство NFQ, "ИМА-Пресс" и "Никколо-М" — компании, работающие по предвыборным проектам, Рабочий центр экономических реформ при правительстве РФ, агентство "Тайный советник", околонемцовский Фонд поддержки жилищной реформы и тому подобные структуры». По утверждению авторов, инвестиции Березовского в провайдера «Ситилайн» позволили «тресту» начать золотую эру российского интернета.

По словам самого Бутрина, это было не обвинение в «заговоре»: «Это был взгляд извне тусовки, которая была очень тесной, даже несмотря на то, что все сидели по своим углам и занимались своими делами. И любой, кто поглядел бы на них, однозначно сделал бы вывод: "Вы работаете как одна организация". Смысл статьи был в том, что мы показали пальцем и сказали: ребята, вы все одна тусовка, и государство до вас доберётся, посмотрите, как вас можно нарисовать в схеме"».

Как считает Бутрин, у такой раздражённой реакции на его текст было несколько причин. Во-первых, авторы публикации указали на то, что со стороны тусовка Рунета могла показаться группой, которую связывает вместе слишком много общего. А признаков организации с руководящей структурой у неё слишком много для того, чтобы это было случайностью

Не понравилось некоторым героям статьи и указание на то, что «Трест Рунета» мог стать местом заработка на политике.

«Тогда, в 1999 году, русский интернет воспринимался как пространство священной свободы. Место, где можно честно рассказать обо всём, где нет никаких ограничений, где можно посылать кого угодно, невзирая на чины. Продаваться за сребреники тогда было совершенно немыслимо. Написать что-то за деньги в Сети — тогда это был дико. Тот же Кононенко в свой vladimir.vladimirovich.ru не взял бы денег за джинсу. Идея о том, что ФЭП мог дать денег автору для того, чтобы тот выражал мнение администрации, была невозможной.... Это произошло, но много позже».

Как считает Бутрин, людей, которые занимались политикой в 1999-м, было так же немного, как и тех, кто понимал в интернете. Но они уже начинали друг с другом знакомиться: «У русского интернета, у его активистов появились политические интересы. Антон Носик, Марина Литвинович, Демьян Кудрявцев, Леонид Каганов — у всех сетевых деятелей-интеллектуалов была гражданская составляющая, гражданская позиция и политические взгляды».

Естественно, была и тяга к деньгам, которых у самопального русского интернета в тот момент не было. А вот у власти они были. Когда у авангарда правящего класса в лице ФЭПа появился интерес к Сети, власть начала вкладываться в Рунет.

«ФЭП в 1999-м пытался давать администрации советы и делал это со страшным энтузиазмом, строя планы о том, как они завоюют Вселенную, — вспоминает Дмитрий Бутрин. — В самой же администрации пользовались ФЭПом как протезом головного мозга, заказывая бумажки, для составления которых своих мозгов у кремлёвских чиновников не хватало. Нужно понимать, что администрация в 1999 году — это совсем не та структура, которой она стала в 2005 году, когда можно уже говорить о приходе государства в Сеть. В 1999-м люди из администрации боялись, что их кто-то обойдёт. И для того, чтобы этого не случилось, они и пользовались услугами ребят из ФЭПа».

Начало эпохи компромата. «Коготь, рвущий покрывало скрытности и лжи»

В начале нулевых у спецслужб не было представления об интернете как о среде. Очень долго интернет в «конторе» воспринимался исключительно как ещё один технический канал связи, что-то похожее на почту, пейджер и телефон, которые можно вскрывать, читать и прослушивать. В Сеть они шли только по следу конкретного объекта дела. Сам же Рунет для них объектом не был.

В 1999-м сотрудники здания на Лубянке всерьёз обсуждали не тексты в «РЖ», а конспирологические фантазии генерала Петрова о Внутреннем Предикторе и его книгу «"Мёртвая вода" — концепция общественной безопасности», безумные тексты о «божьем народе» и «дегенералогии» Григория Климова или публикации «сводок аналитического центра» НАМАКОН в прохановской «Завтра». Но уж точно не умствования в «РЖ» вчерашних диссидентов и филологов из Вышки.

А в это время политики обнаружили, что Сеть — отличный инструмент чёрного пиара и пропаганды. Пробелы в законодательстве позволяли анонимно публиковать в Сети сливы компромата и откровенные фальшивки. Затем их безнаказанно цитировали СМИ.

В Рунете технологию обкатали в 1998-м, когда 26 ноября по адресу people.weekend.ru/kogo появился анонимный сайт «Коготь».

На сайт выложили адреса и телефоны чиновников, «оперативные» справки на главу МВД Степашина, генпрокурора Скуратова, перехваты пейджера начальника РУБОП Рушайло, журналистов — близкого к Группе «Мост» Александра Минкина и связанного со спецслужбами Александра Хинштейна, коммерсантов Альфреда Коха, Аркадия Евстафьева, Леонида Невзлина. Вишенкой на торте была расшифровка телефонного разговора олигарха Бориса Березовского и дочери президента Ельцина Татьяны Дьяченко.

Хитом коллекции компромата было интервью с анонимным «генералом МВД». В тексте утверждалось, что заказчиком убийства видного либерального политика Галины Старовойтовой были Борис Березовский и связанный с рядом российских ОПГ израильский бизнесмен Георгий Лернер.

Спустя несколько часов сайт закрыли с помощью провайдера. Как писал в 2001 году Антон Носик, первоначально считалось, что сотрудники ЗАО «Город-Инфо» (gorod.ru), которому принадлежал people.weekend.ru, обнаружили опасные материалы на своём сервере и удалили их. Позже выяснилось, что материалы удалил тот же человек, который их опубликовал.

Но осадок остался. Материалы «Когтя» растащили по печатным СМИ. Оттуда информация попала в папочки и мониторинги, ложившиеся на стол Борису Ельцину, который, как и Владимир Путин, «интернет не читал».

20 февраля 1999 года в Сети заработал «Коготь-2» (krasnobykow.com). На нём были собраны материалы, похожие на справки и аналитику правоохранительных органов по оргпреступности Красноярского края. В том числе о деятельности известного в «определённых кругах» под кличкой Толя Бык председателя совета директоров КрАЗа Анатолия Быкова, его связях с губернатором края Александром Лебедем и людьми Юрия Лужкова. Информацию с сайта активно цитировали в СМИ.

Как отмечали тогда же авторы публикации на сайте «Русской службы BBC», в содержании «Когтя» были признаки уже устаревших программ «Лексикон» или MultiEdit, которые использовались в госучреждениях и в частности в ФСБ. Это наталкивало на мысль о причастности Лубянки к материалам «Когтя».

Антон Носик в статье «Подноготная "Когтя"» писал, что одной из версий о причинах появления «Когтя» было желание «неназванной, но легко считываемой группы во власти, доказать... всю опасность свободного распространения информации в сети Интернет…».

Звучали предположения, что к созданию обоих ресурсов имел отношение другой известный политконсультант — Станислав Белковский. В 1999 году заработал его сайт «Агентство политических новостей» (apn.ru). Он стал площадкой для публикаций и сливов в интересах самых разных политических групп.

Позже ресурсы с компроматом стали массовым явлением.

Первая интернет-конференция Путина и встреча с интернет-общественностью

Успешная работа с политическими проектами кремлёвской администрации позволила ФЭПу закрепиться на медийном рынке. Под выборы 2000 года команда Павловского создала предвыборный сайт putin2000.ru.

Как вспоминает работавшая над этим проектом Литвинович, «на путинских выборах сайт особой роли не играл. Он был презентационный, красивый».

Гораздо большее значение имела первая интернет-конференция Путина в марте 2001 года.

Марина Литвинович: «Поскольку это было начало первого президентского срока, мероприятие работало на его имидж как человека открытого, молодого, нового. Путин первых лет совсем другой был. И мы придумали эту интернет-конференцию, которая транслировалась всюду, где только можно, начиная с кремлёвского сайта».

5 марта 2001 года второй президент России, известный своим настороженным отношением к Сети, впервые открыл для себя интернет. И первый серф в Сети ему помогала делать всё та же Литвинович: «Под конференцию меня попросили научить Путина пользоваться интернетом. Она проходила в подземном этаже президентского корпуса Кремля, где находится ситуационный центр на случай войны. Когда мы готовились, там ходили вот эти все одинаковые фэсэошные люди в сером и с серыми лицами. Мы были молодые, свободные и весёлые, а они казались нам полными идиотами. Это очень смешно выглядело.

Мы встретились с Путиным за час до конференции. Меня посадили с ним за стол и сказали: "Это Марина, сейчас она вас научит пользоваться интернетом". Времени немного было, и я ему просто рассказывала, как устроен интернет, показала, какие ресурсы самые известные, поисковые сайты, показала ему Yahoo!, Rambler…

Это было начало 2001 года, тогда и из молодых-то людей немногие пользовались, а уж в его возрасте вообще. Нет, он знал, что такое интернет, но про сайты конкретные — нет. Я показала "Яндекс", какие-то сайты СМИ. Показала, рассказала, что такое интернет вообще, и сказала: "Знаете, чтоб вам было понятней — это просто большая база данных, там можно найти всё".

Загорелся ли в тот момент в его глазах огонёк — не скажу, я сидела к нему боком, а над нами нависала целая толпа всяких клевретов и министров. Всё ещё осложнялось тем, что это было 5 марта 2001 года. А 25 апреля 2001 года, то есть через месяц с небольшим, я родила ребёнка. Поэтому я сидела с ним с во-о-о-т таким вот животищем (показывает руками), это было очень смешно. Я готовила эту конференцию, и я должна была её тоже вести вместе с ним, задавать ему вопросы, но, поскольку я ужасно стеснялась своего положения, своего живота огромного, я отказалась, хотя Волошин уговаривал: "Давай садись, веди". — "Не-не-не, я стесняюсь"».

Во время конференции мы задали ему вопрос о том, почему официальный президентский сайт такой непродвинутый, и в ответ услышали: "Ой, отличный вопрос, давайте-ка мы объявим конкурс на лучший дизайн". И мы объявили конкурс. Его действительно провели, я была в жюри этого конкурса вместе с Тёмой Лебедевым, с Плющевым, с Антоном Носиком, список жюри мы тогда составляли в ФЭПе. Короче говоря, мы развернули вокруг этого большую деятельность».

Но ещё раньше, задолго до первой интернет-конференции Путина, произошло ещё одно очень важное событие: 28 декабря 1999 года состоялась встреча тогда ещё премьер-министра с интернет-деятелями. Главным её пунктом было предложение Михаила Лесина передать государству принадлежащее РосНИИРОС право делегации доменных имён. Реализация плана Лесина привела бы к полному контролю за Рунетом.

Тогда интернет-общественности удалось, как писали многие, убедить президента в ошибочности этого решения и отстоять независимость Сети от государства. Хотя, скорее всего, Путин принял решение ещё раньше, до публичного мероприятия.

Как вспоминает Глеб Павловский, за несколько месяцев до этой встречи он оказался на борту премьерского самолёта. Воспользовавшись случаем, он объяснял будущему президенту важность интернета: «Путин в какой-то момент взял двумя пальцами лэптоп, в котором я периодически что-то помечал себе, непринуждённо развернул к себе экран, посмотрел, что я там пишу. И сказал: "Интересная штучка". Тогда он пообещал, что политика в отношении телевидения не будет распространена на интернет…»

«Выборы в России» (elections99.com) и vvp.ru

В ФЭПе не боялись играть остро, пробовать новые форматы и балансировать на грани. Выборы-1999 не стали исключением. Для того чтобы обеспечить Кремлю победу на думских выборах, ФЭП создал сетевой информационный канал «Выборы в России».

Павловский предложил кураторам из администрации президента воспользоваться лазейкой в законе, который не разрешал публиковать результаты опросов в день выборов. Ограничение распространялось на официальные СМИ, а сайты в Сети к ним не относились.

За три дня до парламентских выборов ФЭП запустил сайт elections99.com, а 19 декабря с 5 часов утра в реальном времени на портале начали публиковать результаты голосования на выборах в Государственную думу.

Данные формировали методом социологического опроса 33 000 человек (по 1350–1800 респондентов в каждом из 20 городов России). Выходивших с участков избирателей спрашивали: «За кого вы проголосовали?»

Так ФЭП хотел воздействовать на регионы, где голосование начиналось раньше, чем в Центральной России. Сибирь и Дальний Восток тогда были не особенно лояльны Кремлю или вообще симпатизировали оппозиции.

«Конечно, это (публикация exit polls) оказывало определённое влияние не столько на само голосование, сколько на избиркомы, — вспоминает Павловский. — На Дальнем Востоке видели результаты, и это, конечно, оказывало определённое психологическое давление на избиркомы, которые встраивались в волну. Потому что тогда как минимум половина (избиркомов) была не с нами, не с Кремлём…»

Технология стала неприятным сюрпризом для конкурентов Кремля. Павловского попытались обвинить в нарушении закона, а сайт закрыть. Однако ФЭП вышел из ситуации, апеллируя к законодательству.

Технология себя оправдала, и exit polls провели на президентских выборах 2000 года. Результаты публиковали на сайте vvp.ru и его зеркале — сайте 26marta.com.

Наряду с ФЭПом учредителями проекта выступили Русский институт, «Независимая газета», фонд «Общественное мнение». Привлекли и экспертов, которые ежедневно писали в ленту комментариев на сайте.

«Страна.ру»

Из успешной работы ФЭПа на выборах президента России в 2000 году вырос ещё один большой сетевой проект — «Страна.ру».

«Страна.ру» создавали как информационный ресурс федерального масштаба. Проект должен был стать ориентиром в новой политической реальности (федеральные округа, вертикаль власти, институт полпредов) для страны и региональных элит, сформировавшихся в ельцинскую эпоху.

Марина Литвинович: «"Страну.ру" мы продали новой администрации Путина именно как политический проект. Мы делали этот сайт как приложение ко всяким новым путинским инициативам. Как раз в это время пошли реформы — налоговые, административная. И мы говорили: "Смотрите, вот изменения. Про них нужно рассказывать, нужны новые какие-то инструменты".

Кроме того, был необходим какой-то путинский ресурс, продвигающий его политику. Идея была в том, чтобы показать серьёзные изменения в государстве после прихода Путина — тогда уже было введено новое территориальное деление на федеральные округи. Мы говорили: "Смотрите, вот округи, вы не сможете ими никак управлять, если мы не создадим их информационно, как некие информационные субъекты. Потому что политики без информации не бывает".

Мы предложили создать в каждом округе свою информационную службу и соединить их в единую Национальную информационную службу "Страна.ру"».

«Страна.ру» должна была стать в Сети аналогом телевизионной программы «Время», рассказывающей о задачах и ходе реформ. Помимо этого, ресурс должен был транслировать региональной бюрократии новую картину и ключевые месседжи из центра.

На пике проекта в нём работало до 500 журналистов. В каждом федеральном округе у «Страны.ру» была редакция. Главредом ресурса стал Михаил Рогожников. Он же подбирал кадры для региональных редакций.

Марина Литвинович: «Из тех проектов, которые стоит вспомнить в связи со "Страной.ру", следует назвать давно существовавший "ИноСМИ.ру". Мы его сделали в противовес сайту "ИноПресса", который принадлежал тогда Гусинскому.

Они переводили очень много антипутинских жёстких статей. И мы предложили не закрывать "ИноСМИ.ру", а создать альтернативный сайт, на котором размещались бы переводы с другой или более мягкой позицией. Это был пример мягкого решения проблем.

Потом деньги закончились, и мы продали ВГТРК весь наш медийный холдинг: "Страну.ру", "ИноСМИ.ру", "Вести.ру" вместе со всеми их редакциями. Из этой большой покупки им нужно было только одно — домен vesti.ru. И результат: они, естественно, редакцию разогнали, "Вести.ру" сделали сайтом программы "Вести", которая выходит на ВГТРК и сейчас».

Название "Страна.ру" могло достаться совсем другому ресурсу. "Прямо как сейчас помню: мы стоим в коридоре в ФЭПе: Павловский, я и Носик — возле моего кабинета и обсуждаем название для "Ленты.ру", — вспоминает Марина Литвинович. — И Носик говорит: "Вот будет «Лента.ру»", я говорю: "Какое странное название". А мне очень нравилось название "Страна.ру", которое потом, собственно, и появилось, когда мы его сделали. Носик говорит: "Нет, «Лента» — это круче"».

Главнейшей федеральной — если не международной — кампанией ФЭПа и «Страны.ру» стал спецпроект по освещению операции подъёма АПЛ «Курск».

Ситуация с катастрофой «Курска» нанесла большой ущерб имиджу власти. В ФЭПе предложили исправить ошибки с нетрадиционной для российских чиновников и военных открытостью.

Марина Литвинович: «Когда случился Курск, мы предложили, что ситуацию надо исправлять информационно. В Кремле в тот момент нас поддержали, и вместе с Ястржембским мы работали, исходя из презумпции, что, отвечая на полученный негатив, мы должны максимально открыть всю информацию. И сделали действительно большой, хороший проект про трагедию "Курска". И я помню, что тогда все оценили этот шаг, тот ответ на негатив, который власть получила.

Проект делался вместе с силовиками. Мы собирали совещания у Ястржембского, приходили все эти статс- и пресс-секретари силовых ведомств. И конечно, все наши идеи встречали дикое сопротивление.

Но у нас был Ястржембский, который был как бы за нас, а также его люди, которые понимали важность всего, что мы делаем. А военные — они, конечно, "торпедировали", говорили: зачем это всё?»

Сайт проекта размещался по адресу kursk.strana.ru и стал главным информационным каналом для журналистов, освещавших операцию по подъёму АПЛ «Курск».

В проекте задействовали Информационное управление президента, пресс-службы ВМФ России, пресс-службы министерств и ведомств, ОРТ (название «Первого канала» с 1996 по 2002 год) и «Интерфакс». На сайте публиковались новости, репортажи, комментарии экспертов, аналитика и справочные материалы обо всём, что связано с катастрофой и подъёмом лодки.

Конец «Страны.ру» и связанных с ней проектов наступил вместе с закатом славы Павловского как кремлёвского политконсультанта и ФЭПа как «избирательной машины», мозгового треста при кремлёвской администрации.

Многие тогда предполагали, что политтехнологу не удалось найти общий язык с партией «новых питерских» и выходцев из КГБ. Они явно видели в делателе политиков прежнего противника, диссидента - “объект оперучета по пятой линии”. А его взгляды на «прогрессорскую» роль просвещённой интеллигенции и малопонятное мифотворчество вокруг гражданского общества были им абсолютно чужды.

Как подытожил историю «Страны.ру» в июне 2002 года (и фактически предсказал дальнейшую судьбу ФЭПа) политический обозреватель «Радио Свобода» Михаил Соколов: «Вместо независимых интернет-изданий на службе великой идеи государственности взору публики явлен филиал госучреждения… На первом этапе у "Страны.ру" были надеявшиеся на дивиденды сторонние инвесторы; финансистов назначили от имени Кремля... но потом инвесторы, осознав, что влияние ФЭПа на принятие конкретных решений более чем раздуто и всё дальше падает, зафиксировали убытки и из игры вышли. ...желающих втюхивать в интернет-пространство собственные деньги ради укрепления виртуальной страны российской не нашлось… Как и виртуальная "Страна.ру"... как и Центр стратегических разработок, так и "Гражданский форум" не дали Кремлю ничего, кроме политических убытков; "хозяин" разочаровался, и интернет Павловского оказался на грани разорения».

Уникальная история

Старт политического интернета в России во многом оказался уникален. За несколько лет Сеть эволюционировала из пространства, заполненного шаблонными невыразительными сайтами, до полноценного представительства партий, сумевших организовать координацию и партийную работу в масштабах страны. Появились технологии, которые до сих пор определяют формы межпартийной борьбы, методы борьбы оппозиции с властью и власти с оппозицией.

Глеб Павловский: «Путин действительно выполнил обещание и в интернет не лез примерно десять лет. И это, я считаю, хороший результат. Не было такого свободного интернета, как в России в нулевых, пожалуй, нигде. Ни судов, ни исков, ни контроля. Это плюс. Во-вторых, мы не занимались вот такими операциями, которые сейчас ассоциируются с операциями в Сети. Они начались значительно позже. ...Благодаря тому что мы делали для власти, в значительной степени благодаря прогрессивному мышлению Волошина, который поощрял действия ФЭПа в 1999–2000 годы, власть, в частности, финансировала и интернет».

Марина Литвинович: «Мне кажется, что самое важное отличие российского интернета именно в том, что деньги, которые в большом количестве пришли в него в самом начале, — это как раз были деньги на политику и на медиа. Насколько я знаю, в других странах было не так и там развитие национального интернета начиналось не с этой области. Это уникальная история, у которой было очень много последствий. Они до сих пор чувствуются.

И мне кажется, что, если бы в медиа и политику не были вложены деньги тогда, в самом начале, мы бы не получили феномен русского "ЖЖ", который сильно повлиял на политику и общественную жизнь в России, развитие всей общественной активности через интернет и соцсети, которая потом после "ЖЖ" переплыла в Facebook и другие форматы».

Предыдущие статьи цикла:

• Часть 1. Коммунисты онлайн. Первые шаги политических партий в Рунете. «Яблоко» и КПРФ прорубают окно в Сеть

• Часть 2. Три буквы, изменившие российскую политику навсегда. Как ФЭП играл на выборах в 90-х и выигрывал

Фото: bigstockphoto.com/vostock-photo.online