Как я убил в себе контрол-фрика

Я контрол-фрик. Держу в уме все процессы в компании и знаю, что происходит с каждым из них прямо сейчас. Если что-то идёт не так, я лично ловлю упущения и пытаюсь их исправить. Гиперконтроль порождён страхом, что всё выйдет из-под контроля и сломается. Но дело не в том, что я не доверяю людям и боюсь, что они «опять всё сломают». Просто я действительно хочу помогать.

Всё под контролем

У нас больше 200 клиентов, и все они круглосуточно общаются в чатах с нашими сотрудниками. Если я просыпаюсь ночью, первое, что делаю, — читаю все чаты и почту. Этим же занимаюсь по утрам. Любую новую задачу, которая возникает в компании, я воспринимаю как поставленную лично мне.

Я мало сплю и много работаю, потому что получаю кайф от выполнения рабочих задач. От работы не устаю — чаще всего вообще не думаю, когда она закончится.

Постоянно засиживаюсь допоздна, но утром, начиная с 11, у меня уже встречи, поэтому спать получается примерно шесть часов в сутки. В отпуске я обычно заставляю себя отдыхать, и под «отдыхать» я понимаю «не думать о работе».

Лежачий отдых не для меня, потому что отвлечься от рабочих мыслей так сложно. Хочется что-то делать, поэтому идеальный отдых для меня — сложное путешествие. Например, проехать на машине от Сан-Франциско до Гранд-Каньона за один день. Единственное условие — телефон должен работать всегда, можно без интернета.

Когда всё идёт не так

Невозможность повлиять на обстоятельства — это, наверно, одно из худших состояний, которое может быть в жизни. Я практически всегда уверен, что ситуацию можно изменить (и чаще всего верю, что в крайнем случае это сделаю я). Если становится ясно, что положение уже точно не исправить, это вызывает у меня жуткий ступор.

Этой весной у одного из наших новых клиентов была очень серьёзная авария, в которой мы были косвенно замешаны. Её последствия могли быть фатальны для клиента — вплоть до полной остановки работы. Восстановление после аварии должно было занять продолжительное время, и при этом не было гарантии, что всё получится.

Когда я обсудил всё с клиентом и мы стали работать над восстановлением, сделать дальше я не мог уже ничего — нужно было просто сидеть и ждать, пока сотрудники будут заниматься ремонтом. При этом делать это мог только один человек — к сожалению, у меня настолько глубоких технических навыков, чтобы помочь в той ситуации, не было. Процесс занял в итоге 48 часов, и все эти 48 часов я мог думать только о том, как же медленно тянется время.

Раздать задачи

До недавнего времени я считал так: пускай тотальный контроль иногда мешает личной жизни, зато для бизнеса это очень хорошо. Но сейчас я думаю, что это не совсем так. У некоторых менеджеров развивается паралич воли. Вероятно, видя, что директор вмешивается во все их попытки что-то сделать самостоятельно, они или начинают считать, что в критической ситуации всё сделают за них (это, впрочем, ещё ничего), или просто перестают принимать решения, потому что любая инициатива, как им кажется, пресекается на корню.

Задумавшись об этом, я выбрал в компании двух человек, к которым я теперь прихожу с идеями о том, что и где работает неправильно, а они уже это фильтруют и при необходимости пропускают дальше в приемлемом для людей виде. Мы работаем в двух часовых поясах, иркутском и московском, поэтому таких людей должно было быть именно двое.

Ещё стараюсь ограничивать поток информации — выключил нотификации на телефоне. Стало сильно проще — телефон я теперь беру в руки раз в десть минут и читаю скопившиеся новости (часть проблем обычно бывает уже решена, и я туда не лезу). Если происходит что-то совсем критичное, мне звонят.

Стараюсь доверять людям, даже если в душе уверен, что надо сделать по-другому — сотрудники должны учиться. Как минимум им следует понимать, что они принимают решения сами, что им доверяют. Даётся мне это тяжело, но иногда получается.

Но всё же есть задачи, где сотрудник может сделать критическую для компании ошибку. Например, сложные операции с дисками, с данными на серверах, которым нельзя падать (если сервер упадёт, работа компании остановится). Если я ошибусь сам, не буду переживать. А если ошибку допустит другой человек — буду. Потому что я мог проследить и помочь, но не сделал этого.

Фотография на обложке: Air Images / «Shutterstock»