Обвинённый в госизмене журналист Сафронов рассказал о своих отношениях с чешским «вербовщиком»

Иван Сафронов, арестованный в июле 2020 года, вот уже семь месяцев сидит в тюрьме «Лефортово». Дни, по его словам, там тянутся долго, а вот месяцы — быстро.

«За полгода никто мне не разъяснил суть обвинений», — пожаловался журналист. Он уточнил, что следователи ведут себя достаточно корректно, но в звонках и свиданиях с родственниками ему отказали, переведя их всех в статус свидетеля. Несмотря на все просьбы защиты Сафронова, с материалами дела и результатами экспертиз его писем, якобы содержащих секретные сведения, их так и не ознакомили.

«Как только я прошу ознакомить меня с какими-то материалами, следователь квалифицирует это как попытку выведать объём собранных ФСБ материалов», — объяснил Сафронов. По его опыту на просьбы дать разъяснения представители СК реагируют общими фразами: «В 2017 году ты передал что-то такое, чего передавать нельзя, но мы тебе это не покажем, потому что не хотим».

На протяжении всего срока следствия все допросы и экспертизы велись исключительно по ходатайствам обвиняемого, который «по сути, просто сидит в четырёх стенах». Из обрывков информации и того, что узнали СМИ, Сафронову удалось составить приблизительную картину вменяемого ему преступления. Он предположил, что шпионом в глазах следствия он стал из-за того, что знаком с журналистом Мартином Ларишем из Чехии.

О дружбе с «чешским вербовщиком» и рисках журналистики

«Мы познакомились в 2010 году в Москве, когда он работал собкором чешской Lidove Novine. У нас были нормальные приятельские отношения: обсуждали международные отношения и политику, как правило, за кружкой пива. В 2012-м он вернулся домой, и наше общение свелось к редким поздравлениям друг друга с праздниками в социальных сетях. А спустя четыре года мы встретились в Праге и стали более регулярно видеться. Эти встречи я не скрывал», — объяснил Сафронов.

Он рассказал, что в 2017–2019 годах он писал материалы для интернет-проекта Лариша — в основном компиляции сведений из открытых источников. Сафронов рассчитывал зарабатывать на подписках, но денег этот проект ему не принёс. Однако вскоре журналиста пригласили на работу в «Роскосмос», после чего общение сошло на нет. Тем не менее, несмотря на давность событий и молодость участников, следователи упорно считают факт их знакомства вербовкой, письма чешского журналиста к другу — разведзаданиями, а ответы Сафронова — разглашением государственной тайны.

«Следствие считает подозрительным, что я пользовался установленной на компьютере программой шифрования. Но я уверен: большинство моих коллег-журналистов также используют различные средства шифрования на своих гаджетах и "секъюрные" мессенджеры для коммуникации. Это не потому, что мы шпионы и госизменники, просто это стало элементом нашей журналистской культуры», — подчеркнул Сафронов.

У советника Рогозина есть объяснения и тому, почему ФСБ, получив данные о его якобы измене в 2018 году, тянули с арестом до середины 2020-го.

«Я писал тексты как журналист, направлял их своему коллеге-журналисту. А теперь мне говорят, что обвинение не связано с журналистской деятельностью. <…> Пока я работал журналистом, мне инкриминировать шпионаж не стали, разум, видимо, победил. А когда стал сотрудником "Роскосмоса" — влепить госизмену уже не составило проблем. Ведь как пишущий журналист, входящий в "президентский пул", я регулярно проходил проверки, и никакого шпионского бэкграунда не обнаружилось. <…> Не знаю, кому выгодно меня посадить: некоторых чиновников раздражали мои публикации, но не могу представить, чтобы кто-то обратился к ФСБ».

Вера в лучшее

Сафронов также выразил благодарность бывшим коллегам-журналистам и главе «Роскосмоса» за публичные выступления в его поддержку. Пока продвижений в его деле нет, но он уверен, что «этот абсурд скоро закончится».

«Я оптимист и верю в лучшее. Меня держат в СИЗО, чтобы сломать. Признаваться в том, чего я не делал, я не собираюсь. Если бы понимал, что сделал что-то плохое, то признался бы сам. А если мне переписку с зарубежным коллегой ставят в вину и называют это госизменой, то как я могу с этим согласиться?»

Нынешнее содержание его в СИЗО Сафронов назвал издевательством над ним, его семьёй и «самой сутью пенитенциарной системы». По его словам, к СИЗО невозможно привыкнуть, но можно адаптироваться.

«Я мечтаю о воссоединении с семьей, о свадьбе, о детях. Хочу все наверстать. Пока меня поддерживают люди, всё можно пережить. Я в это верю. Так прорвемся и победим!» — подытожил Сафронов.

Как помочь?

Подробности о громком задержании Сафронова и пикетах в его поддержку можно освежить в памяти, прочитав июльский материал «Секрета фирмы». В защиту бывшего коллеги выступили многие издания и журналисты. В свою очередь, «Секрет фирмы» представил специальную AR-маску для Instagram в поддержку Ивана Сафронова. С её помощью и сейчас можно принять участие в виртуальном одиночном пикете прямо у себя в Instagram, таким образом рассказав большему числу людей об этом деле. А чтобы повысить шансы Ивана на выход из тюрьмы, можно выступить его поручителем, заполнив и послав в суд эту форму.

Фото: Софья Сандурская / Агентство «Москва»

Новости без купюр и масок в инстаграме «Секрета фирмы».