Почему россияне рано дряхлеют и когда появятся «таблетки молодости». Рассказывает учёный-биохакер
Пётр Федичев, сотрудник Центра исследований молекулярных механизмов старения и возрастных заболеваний МФТИ, основатель и научный директор биотех-компании Gero.
О разнице между старостью и дряхлостью
Что наука подразумевает под старением?
Самое, наверное, часто встречающееся определение: старение — это возрастающий риск заболеть или умереть в результате так называемых возрастозависимых заболеваний. У человека риск смерти от всех причин удваивается каждые восемь лет начиная примерно с 40 лет.
Раньше так называемая возрастонезависимая смертность была очень большой, люди часто умирали уже в детстве от инфекционных заболеваний, в том числе от недоедания, в результате несчастных случаев, насильственной смерти. Была высокая вероятность умереть из-за военных конфликтов.
В начале XX века средняя продолжительность жизни составляла около 40 лет, сейчас в развитых странах это уже почти 80 лет. Поэтому разница между возрастонезависимой и возрастозависимой смертностью стала чётко видна.
Если посмотреть на кривые смертности, будет видно, что после детской смертности существует фактически плато до 40 лет, когда смертность не растёт, а потом стремительно летит вверх. Вот это удвоение каждые восемь лет — закон Гомпертца, открытый в первой половине XIX века.
Пожилой человек — это тот, кто достиг условных 60 лет, как считает ВОЗ, или критерии другие?
С медицинской точки зрения по-настоящему пожилой человек — тот, кто имеет множество хронических заболеваний. То есть он не «пожил» много, а уже стал дряхлым, требует внимания врачей, у него ограничена трудоспособность.
Существует разница между человеком пожившим и пожилым, потому что можно быть старым и недряхлым в 100 лет, можно в 60 лет или в 50 лет хронологически быть не очень старым, но уже дряхлым.
Поэтому «пожилой» и «старый» — не одно и то же, так как дряхлость и старение у человека — две разные вещи.
Об отношении к старости и заботе о пожилых
Изменилось ли отношение к старым людям, если сравнить прошлое и настоящее?
В разные времена старение обществом понималось по-разному. В традиционном обществе зрелость наступала после 30 лет. Человек, доживший до 60 лет, в Спарте считался геронтом (старцем). И он получал фактически сенаторские полномочия, становился советником царя, потому что выделялся из остальных: пожилых было очень мало. Поэтому старость становилась надёжным социальным лифтом.
Сейчас мы живём во время демографического перехода. Цивилизация больше не растёт за счёт постоянной замены людей на новых, потому что знания развиваются быстрее, чем взрослеет человек.
Это требует многократной обучаемости одного и того же человека, он вынужден переучиваться много раз в жизни, осваивать одну, две или больше рабочих специальностей.
В этой ситуации, конечно, трудно рассчитывать, что старость будет социальным лифтом. Наоборот, новые требования состоят в том, чтобы люди сохраняли продуктивность, меньше болели.
По вашему мнению, кто должен заботиться о стариках — государство, дети или внуки?
Раньше, в традиционном обществе, о стариках заботились дети, потому что их было много. В больших семьях каждый из детей небольшим процентом хозяйства мог поддерживать родителей. Но в результате демографического перехода ситуация везде меняется, детей становится меньше, а срок поддержки родителей — больше.
Одновременно стоимость здравоохранения растёт в геометрической прогрессии. И чем больше люди живут сейчас без какой-то революции в медицине, тем больше у этих людей хронических заболеваний, тем ниже их продуктивность, то есть способность зарабатывать деньги на себя.
Так долго быть не может: всё большая нагрузка для медицинского обеспечения пожилых ложится на всё меньшее число детей и внуков.
Что сделает старость в России счастливой?
К сожалению, никакая система пенсионного медицинского обеспечения в развитых странах не выдержит текущей ситуации, когда с высокой скоростью увеличивается количество пожилых людей. Основная надежда — на революцию в медицинских технологиях, способную решить задачу сохранения качества жизни и продуктивности в зрелом возрасте.
А пока существуют разные варианты борьбы с этой ситуацией. Наша страна выбрала политику, где пенсионный возраст будет увеличиваться. Его уже подняли до возраста, до которого доживает только половина мужчин.
Чтобы старость была счастливой, люди, в том числе и в нашей стране, должны иметь хороший уровень дохода, финансовую грамотность и неограниченный доступ к финансовым технологиям и рынкам, включая растущие иностранные рынки ценных бумаг и даже цифровых валют. Чтобы их сбережения позволяли спокойно жить на пенсию.
Считаю, что государство имеет возможность адекватно делить результаты использования национального богатства со своими пожилыми гражданами. Конечно, социальная городская среда, какие-то выплаты от властей крайне важны и интересны, но мне кажется, что качество жизни наших стариков значительно выросло бы, если бы они могли получать достойную пенсию.
Если мы говорим о стремительном старении населения России, сможет ли страна как-то извлечь выгоду из этого процесса?
Если Россия обеспечит стареющему населению достойную жизнь, она получит бесценный опыт этих людей. Сегодня для того, чтобы достичь пика профессиональной формы, требуется десятилетнее обучение. Люди становятся директорами, предпринимателями первой лиги, спортсменами, квалифицированными поварами или пилотами, бойцами войск специальных операций примерно к 40 годам. При этом примерно в 45 лет у человека даже без серьёзных заболеваний возникает измеримое снижение когнитивных способностей. То есть, когда люди достигают пика профессиональной формы, уже возникают ограничения по здоровью.
Представьте себе, сколько компания Apple заплатила бы ещё за пять лет жизни Стива Джобса, который умер от онкологического заболевания. Где в космосе жили бы люди, если бы Сергей Королёв прожил ещё хотя бы пять лет?
Старение и возраст в зависимости от заболевания уничтожают самых опытных представителей человеческого рода, фактически ограничивая возможность создания следующей триллионной компании, новой теории относительности или каких-то политических или социальных технологий, которые могли бы значительно улучшить качество жизни на нашей планете.
Даже незначительное на первый взгляд увеличение продолжительности жизни на пять-десять лет могло бы высвободить колоссальный человеческий опыт и существенно изменить мир.
О «таблетке молодости» и страхе перед старостью
На страхе перед старостью зарабатывают с древних времён и по сей день. Насколько вера в различные «лекарства от старения» в принципе оправданна?
На самом деле медицинская наука и биотехнология уже сейчас достигли значительных успехов в изучении вопросов старения. В клинические исследования заходят препараты, разработанные не для лечения какой-то конкретной проблемы, а для увеличения продолжительности жизни. Среди них есть, например, сенолитики — вызывают гибель старых клеток. Очень скоро, я думаю, в течение пяти лет, какие-то из них пройдут клинические исследования, попадут в руки докторов и сначала будут использованы у крайне больных людей.
Ещё примерно через пять лет станет известно, какие из этих препаратов эффективны и безопасны, и они станут доступны для относительно здоровых людей 40–50 лет. Потом начнут использоваться военными, спортсменами, студентами для улучшения оценок, подготовки к экзаменам.
То есть средства, которые, возможно, смогут продлить жизнь людей на 5–10 лет, появятся в течение 10–15 лет.
И даже это незначительное увеличение продолжительности жизни на 5–10 лет сулит колоссальные заработки. Сэм Альтман пару лет назад предположил, что компания медицинская или биотехнологическая, которая сможет продлить жизнь людям всего на год, будет стоить $100 млрд. Общая стоимость проблем медицинских и пенсионных систем связана со старением и оценивается в десятках, если не сотнях триллионов долларов в разных странах.
Пока не существует доказательств, что создание лекарства от старости возможно. С другой стороны, это обычный предпринимательский риск, а те, кто сможет профинансировать такого типа разработку, имеют шансы пополнить ряды долларовых триллионеров. Именно поэтому мы видим соотечественников — Ю. Мильнера, О. Дерипаску и других, а также Дж. Безоса и П. Тиля, финансирующих таких разработки. Удивляет отсутствие в этом списке Илона Маска, но я надеюсь, что временно.
Мы живём в лучшее из времён, когда частный капитализм может финансировать разработки, неподъёмные даже для самых богатых государств. Потому я уверен, что, если проблема борьбы со старением имеет технологическое решение, оно будет найдено, профинансировано, а люди, которые это сделают, заработают огромные деньги.
Этот текст — часть спецпроекта «Старость в России». В нём «Секрет» пытается разобраться, что не так с отношением россиян к старости и смерти, а общества и государства — к пенсионерам и предпенсионерам. И как мы можем всё это изменить.