Пенсионная западня. Почему старость в России бедная и не поздно ли всё это исправить
Что об этом надо знать:
- Население России стремительно стареет. Число россиян в возрасте старше трудоспособного в 2021 году составило 36,9 млн человек (25,2% от всех жителей). Это означает, что к старшей возрастной группе можно отнести каждого четвёртого россиянина.
- Тенденция мировая. Средний возраст населения Земли растёт. Так, по данным ООН, уже к 2050 году каждый шестой человек на Земле будет старше 65 лет (сейчас таких людей примерно 9%).
- При этом рождаемость во всём мире падает: по прогнозам ООН, к 2050 году численность населения стран Африки к югу от Сахары удвоится, а Европы — сократится. Людей в возрасте от 65 лет станет больше, чем подростков и молодёжи вместе взятых (речь идёт о людях от 15 до 24 лет).
Несмотря на общемировую тенденцию на старение, пенсионеров в России становится всё меньше. С 1 июля 2020-го по 1 июля 2021-го число пенсионеров уменьшилось на 1,2 млн человек. Это максимум за всю историю доступной статистики (с 1998 года).
Таковы итоги не только пенсионной реформы (из-за смещения времени выхода на пенсию в последние годы на заслуженный отдых отправилось меньше людей, чем могло бы). Свою печальную лепту внесла и пандемия коронавируса.
Именно она подстегнула смертность до не виданных ранее темпов и заставила власти заложить в бюджет Пенсионного фонда на 2022 год резкое сокращение числа пенсионеров.
Что такое и зачем была нужна пенсионная реформа?
В октябре 2018 года правительство объявило о повышении пенсионного возраста до 63 лет для женщин и до 65 — для мужчин. Пойти на такой шаг пришлось из-за беспрецедентного старения населения.
Доля работающих людей «становится всё меньше, пенсионеров, соответственно, всё больше», это может привести к «разбалансировке пенсионной системы вплоть до того, что государство не сможет исполнять свои социальные обязательства», объяснял тогдашний премьер Дмитрий Медведев.
При повышении пенсионного возраста власти обещали «обеспечить нормальный уровень жизни пенсионерам» — для начала увеличивать пенсию на 1000 рублей в год.
С точки зрения пенсионеров, основной недостаток пенсионной системы в РФ — это низкий размер пенсии, объясняет экономист, профессор Евгений Гонтмахер. С точки зрения молодых людей, которые ещё до пенсии не дожили, это абсолютное непонимание того, что будет с их пенсией через 10, 20, 30 лет. Потому что правила игры постоянно меняются, добавляет эксперт.
К 2003 году, когда проводили предыдущую пенсионную реформу, относится мощная инновация — накопительная часть пенсии. Россияне получили возможность накапливать пенсию, и её размер почти напрямую зависел от уровня заработка. Но это был короткий период. Сейчас люди ограничены сложной балльной системой, которая зависит в том числе от доходов Пенсионного фонда. К тому же больше какого-то количества баллов вы заработать просто не можете.
«В этом смысле наша пенсионная система напоминает ту, что была в советское время. Мы не во всём вернулись к ней, но с точки зрения принципа распределения пенсий между людьми и её размера многое похоже. Тогда максимальная пенсия по стране была 120 рублей, примерно на уровне зарплаты среднего инженера.
Но тогда существовала мощная система льгот, а многих товаров, наоборот, не было, так что сравнивать нынешние пенсии с теми просто не стоит. Сейчас, если в 20 лет человек вступает в трудовую жизнь и, предположим, в 65 лет он выйдет на пенсию, он сможет рассчитывать на 20 000–25 000 рублей с поправкой на инфляцию и наполнение Пенсионного фонда на тот момент», — пояснил эксперт.
Промежуточным итогом реформы и пандемии коронавируса стало то, что Пенсионный фонд России (ПФР) невольно сэкономил миллиарды рублей — и даже вышел на профицит.
В итоге к 2021 году повышение пенсионного возраста достигло объявленных целей, полагает Евгений Гонтмахер: количество пенсионеров сократилось, хотя население всё равно стареет.
Немножко притормозился рост расходов Пенсионного фонда, удалось сэкономить какие-то деньги. Так что генеральная цель достигнута, хотя, с точки зрения пенсионеров, ситуация никак не улучшилась.
И это так: обещанные надбавки всё это время съедала инфляция, а реальные пенсии в России в 2021 году и вовсе падали восемь месяцев подряд.
Но есть и показатели, которые, в отличие от числа пенсионеров и сумм выплат, растут. Так, председатель судебного состава по трудовым и социальным делам судебной коллегии по гражданским делам ВС Людмила Пчелинцева рассказала, что пенсионные органы массово приходят в суды за взысканием с граждан переплат по пенсиям. Верховный суд в 2020 году рассмотрел гораздо больше пенсионных споров, чем в 2019-м: 46 против 25.
«Достаточно просто обратиться в суд — и решение будет в пользу истца. В Санкт-Петербурге взыскали с гражданки 1938 года рождения — 1938-й год рождения! — 1 350 000 рублей, — возмутилась Людмила Пчелинцева. — Причём эта выплата, по мнению Пенсионного фонда, незаконная, накапливалась на протяжении 16 лет. Мы хотели бы обратить внимание на эту категорию дел. Эти иски продолжают предъявляться пенсионными органами».
Среди самых популярных дел и иски от предпенсионеров, которым отказывают в платежах по старости из-за того, что якобы не хватило страхового стажа и пенсионных баллов.
«Рост судебных дел по начислению пенсий во многом связан с неразберихой и путаницей дел, невнятностью документов, которые чиновники для собственной перестраховки рассматривают не в пользу будущих и реальных пенсионеров. Думаю, что есть эксцесс исполнителей», — пояснил «Секрету» руководитель департамента страхования и экономики социальной сферы Финансового университета при Правительстве РФ Александр Цыганов.
О том, что Пенсионный фонд России увеличил число таких отказов, начали говорить ещё в первый год действия пенсионной реформы — в 2019-м. Тогда в пенсии по этому основанию отказали 175 000 человек. В 2020 году их число пополнили ещё 130 000 «счастливчиков», которых отсеивали по новым, более запутанным правилам.
На скамье предпенсионеров
Именно с отказом в пенсии по старости столкнулась 53-летняя медсестра из Каширы Надежда Сорокина. По состоянию на 2021-й у неё накопилось почти 40 лет непрерывного стажа (медработники имеют право выйти на досрочную пенсию по старости после 30 лет стажа). Женщина работает в МОНИКИ (Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М. Ф. Владимирского), в отделении, где на 80 человек, по её словам, всего две медсестры.
Надежда вспомнила о праве на льготную пенсию в 2019 году, когда у неё накопилось 36 лет непрерывного стажа.
«Я ждала, когда подойдёт 30 лет стажа, начала собирать документы и тут выяснила, что у меня к 30 годам прибавились сельские шесть лет. То есть накопилось уже 36. Пошла оформляться в Пенсионный фонд. Говорю: "Я такая-то такая-то, у меня уже подошло время, хочу подать заявление на льготную медицинскую пенсию", — рассказала Надежда "Секрету". — Я была ошарашена тем, как меня встретили. Оператор, которая принимает документы, с порога начала ругаться: "Да что же вы пришли? Вам ещё работать и работать"».
На крики оператора прибежала директор местного пенсионного фонда, впрочем, заявление всё равно не приняли, вспоминает женщина. А обосновать такое решение отказались. Тогда Надежда по совету подруг-медсестёр решила подать заявление через сайт «Госуслуги». Но и там в ответ — тишина.
«На сайте мне никто не ответил. Но через два дня позвонили из Пенсионного фонда и говорят: "Мы же сказали, что документы у вас принимать не будем"», — рассказала Надежда.
Волокита с заявлением продолжала набирать обороты. В ответ на второе заявление на «Госуслугах» Надежду вызвали в отделение ПФР и наконец выдали бумажку со списком документов, которые нужно собрать для начисления пенсии, дав напутствие: «Всё равно как работали, так и будете работать».
Последние два года женщина провела в судах. И только там выяснила причину отказа: Пенсионный фонд не включил в стаж медработницы больше 17 лет, которые она проработала в санатории-профилактории в должности дежурной медсестры. Причину ПФР указал так: «Санаторий-профилакторий, в котором работала истец, фактически был многопрофильного типа, а в стаж идёт работа в санаториях (курортах), которые специализируются на лечении определённых заболеваний».
«Профилакторий у нас был по профилю сердечно-сосудистый и опорно-двигательный. Что входит в перечень льгот. Пенсионный фонд представляет несуществующие факты о том, что якобы я брала за свой счёт отпуск по уходу за ребёнком. Но этого не было. Я взяла бы больничный. Доказательств того, что я брала отпуск за свой счёт, ПФР так и не предоставил», — рассказывает Надежда.
Первая инстанция встала на сторону ПФР, вторая — поддержала работницу, и дело ещё не завершено. По словам Надежды, так за досрочную пенсию бьются все врачи и медсёстры из её больницы.
Почему за пенсию приходится судиться?
По словам Евгения Гонтмахера, основная проблема в том, что «система часто сбоит»: «Значительную часть советского стажа записывали на бумажных носителях, то есть в базах данных информации о работе может не быть, если человек не сможет предоставить подтверждающие бумаги, сколько он получал и когда. Тогда приходится бегать по архивам, брать справки, соотносить советские заработки с современными по специальным таблицам».
ПФР — он же не предназначен, чтобы специально ущемлять права пенсионеров. Это просто большая бухгалтерия. Даже не министерство, а большой денежный мешок, куда стекаются деньги от взносов. Люди работают по инструкции. Негласной установки экономить на пенсионерах нет, наоборот, я знаю очень много случаев, когда человек приходит в Пенсионный фонд, чтобы ему установили пенсию, а ему подсказывают, какие наиболее выгодные периоды нужно засчитать по зарплатам, чтобы его пенсия была чуть побольше.
По словам эксперта, неизбежные конфликты чаще всего связаны с техническими вопросами — отсутствие нужной справки, неправильные данные от работодателей и т. п. «В 90-е порой даже невозможно определить, от какого работодателя в пользу какого человека пришли взносы», — добавил Гонтмахер.
Старость = бедность?
Пока Надежда судится за право на льготные выплаты, новообращённые пенсионеры не видят в своём положении больших поводов для радости. Опрос «Федерал пресс» показал, что каждому четвёртому пенсионеру не хватает денег на еду.
Эта новость взбудоражила чиновников: глава президиума Союза пенсионеров России, член Совета Федерации Валерий Рязанский посоветовал нуждающимся пенсионерам взять всё в свои руки и найти наконец работу.
Способы опроса и методы исследования, которое провело СМИ, могут вызывать вопросы. Но при этом оно обрисовывает устоявшийся стереотип: старость в России звучит как синоним бедности, что нагоняет тоску на предпенсионеров и молодёжь. Последним то и дело предлагают копить на пенсию самостоятельно — именно к этому призвал россиян первый зампред Центробанка России Сергей Швецов.
Сами пенсионеры сочли это предложение работать и копить насмешкой. «При нынешних заработных платах накопить себе капитал очень сложно», — ответил сотруднику ЦБ председатель Союза пенсионеров России, единоросс и сенатор Валерий Рязанский. Он призвал Швецова «спуститься с небес на землю и посмотреть, как живут люди, на что живут и как ищут работу».
На ту же проблему в беседе с «Секретом» обратил внимание Евгений Гонтмахер: наши пенсионеры живут в основной своей массе скромно. По словам эксперта, если пожилые проживают с семьёй и семья благополучна, то их положение несколько лучше за счёт общих доходов. Но если пенсионеры одинокие и живут только на пенсию, то им приходится очень тяжело. Тому есть много причин, и первая из них — низкие зарплаты, а ведь именно они являются основным источником доходов в пенсионной системе.
Пресловутые 22% от заработной платы, которые платит работодатель за своих работников, аккумулируются в ПФР. И на эти 22% от наших средних 35 000–40 000 рублей особо не разгуляешься. С другой стороны, есть самозанятые и другие категории, которые платят налог по сниженной ставке. Они точно обречены на очень низкую пенсию, но зато более свободны с точки зрения низкой налоговой нагрузки. Им предстоит надеяться только на самих себя, и, может, это даже и неплохо.
Всё, безусловно, зависит от отрасли и профессии, отметил Гонтмахер: «Есть же ещё множество людей, которые выходят на пенсию досрочно на 5–10 лет. Те, кто работает во вредных условиях, северяне, учителя, врачи. И в итоге у нас есть эта копилка, которая собирается за счёт низкой зарплаты, а желающих получить из неё пенсию очень много».
Ситуация с зарплатами в целом действительно не самая радостная. Число россиян, которые живут за чертой бедности, получая менее 16 000 рублей, оценивают в 25,8 млн человек — это около 17,6%, или примерно каждый шестой житель страны. О проблеме бедности знает и президент Владимир Путин. Он назвал нищету одним из главных врагов России.
Действительно ли наши старики настолько бедны, что впору давать врагу бой?
По данным Счётной палаты, средний размер страховой пенсии по старости в России составил почти 17 000 рублей. Молодость части пожилых людей пришлась на войну и послевоенные времена, они привыкли жить в экономии — и умудряются не только выживать сами на эти деньги, но и помогать детям и внукам.
Представление о том, что старость и бедность идут рука об руку, — это, вероятно, один из самых устойчивых стереотипов и страхов. Мы живём в уверенности, что в старости всех ждут материальные трудности. Пенсии точно будет не хватать, лечиться будет очень дорого, а средств на развлечения не будет. Ну а про путешествия и прочие дорогие радости жизни и думать нечего. При этом большинство пожилых людей, которым мы помогаем, используют то, что имеют, чтобы не только прожить самим, но и поддержать своих детей и внуков, считая, что сами обойдутся малым.
То, что пенсионные выплаты часто тянут всё домохозяйство, доказывает и статистика. «В депрессивных регионах нередко чуть ли не единственным доходом многопоколенческих домохозяйств оказывается пенсия», — утверждается и в исследовании «Уровень и профиль хронической бедности в России» Высшей школы экономики. Исследователи выяснили, что с 2000 по 2019 год российская бедность претерпела ряд трансформаций: уменьшился как её уровень (с 29 до 12,3% населения), так и её профиль — от бедности пожилых к детской бедности.
Сами россияне считают, что главными проблемами представителей старшего поколения по-прежнему остаются:
- бедность и низкие пенсии (71%);
- ухудшение здоровья и различные болезни (44%);
- ощущение ненужности и невостребованности (19%);
- одиночество (17%).
Впрочем, пожилые россияне, с которыми побеседовал «Секрет», жалуются далеко не на недостаток денег. Главный бич для них — непонимание со стороны социальных служб и врачей, холодность и безразличие людей, от которых ждут помощи.
Пожилые — о своих проблемах. Прямая речь
86-летняя Анна Ивановна из Липецкой области
- В молодости работала инженером.
- Недавно потеряла мужа.
- Живёт одна в деревенском доме, ухаживая за огородом и садом.
— Ко мне не ходит социальный работник, несмотря на мой солидный возраст — 86 лет. Я обхожусь, конечно, сама. Но так бы была стабильность, что ко мне придёт человек, принесёт хлебушка, молочка, сахарочку и ещё чего-то. Сказали: ждите квоту, вы на очереди. А эта очередь когда подойдёт? Она, видимо, никогда не подойдёт. Я не хочу больше с ними связываться.
Уже ноги-то не ходят. Возраст даёт о себе знать. Мне если нужно в магазин идти, я уже думаю: господи, была бы где-то лавочка. Или с собой таскать складную скамеечку. А то нужно к пруду спуститься, от пруда подняться, а если идти по прямой по асфальту — это далеко. Уже экономишь лишние шаги.
Я даже по дому экономлю: если нужно куда-то пойти, я думаю, что нужно там взять, а что — туда отнести, чтобы лишний раз не ходить. Потому что лишние метры, а ноги-то болят.
Особенно зимой сложно, дорога скользкая. Я готова платить людям, которые принесли бы домой продукты, я с удовольствием сама их ищу. Соседи мне помогают. Но это, опять-таки, человек не обязан мне, мало ли, ему нездоровится, сам не хочет — и я останусь без еды. Я чувствую себя так, будто я вроде как нахлебница.
Чтобы попасть к врачу, нужно ехать в город. А там тоже свистопляска. Мне надо нести копию паспорта, СНИЛС и пенсионного удостоверения. Обязательно эти три бумаги. Чтобы сделать копию, нужно ехать в другое место.
Мне тяжело ходить туда-сюда, поэтому, когда еду, делаю много экземпляров. Но буквально за три похода к врачу все экземпляры расходуются. Поэтому туда идти — да лучше не идти. Думаю, господи, да я лучше к частнику пойду, уплачу ему — и всё.
77-летний Владимир Александрович из Ленинградской области
- В молодости работал телевизионным мастером.
- Недавно отпраздновал изумрудную свадьбу: с женой прожили 55 лет.
- Борется с онкологическим заболеванием уже 6 лет.
Главные трудности — из-за здоровья. «Химия» (химиотерапия — лечение рака с помощью сильных ядов и токсинов. — Прим. «Секрета») же у меня не пошла: мне делали полный курс в шесть капельниц, второй раз — две. После второй у меня отнялись ноги. Одна отказывает до сих пор. Мне после этого назначили дорогое лекарство, у меня понизился ПСА (простатический специфический антиген, показывает рост опухоли. — Прим. «Секрета»), теперь опять пошел на прибавку — и мне сказали идти к хирургам и на «химию» через два месяца. Короче, послали помирать.
Мне выписывают «наркоту» (сильный обезболивающий препарат для онкобольных. — Прим. «Секрета»), и вот то нужного бланка нет, то штамп не поставят в поликлинике, то подписи нету. Придёшь за лекарством в аптеку — а ничего не дают, и опять бегать. Это очень утомительно. Я не могу ходить много: 50 м прошёл — и кранты. Жена тоже после инсульта. Притом я слепой, мне нужно сопровождение. Это проблематично.
Ко мне из хосписа прямо на дом приходили. Надоели. Пришла девушка. И вот откуда у неё данные, чем я болею, как болею? Кто ей информацию сливает? Я ей вопрос задавал, она мне не ответила. Потом уже жена сказала: не звоните и не приходите! Я ничего у них не просил.
Далее. Приходят как бы от областной больницы — хотя я к ним не приписан, я туда только если ходил, то рентген делал, и всё — и приносят лекарство. Мол, меня вот направили и всё такое. И предлагают купить лекарство за 4500 рублей, и коробочку дают. Я говорю: мне не надо. Потом жена подошла, он уже за 1000 продаёт. Мы говорим: нет, нам совсем не надо. Мы на инвалидности, нам всё дают. Короче, выгнали мы его. А он обещался, что вот скорая приедет, диагностику нам проведут, заедут к нам из областной больницы. Дурил пенсионеров.
Далее приходят пожарники, которые к нам в жизни никогда не ходили. Спрашивают, мол, там объявление, видели? Я их в дом не пустил. Звонков от мошенников по телефону — до ужаса. Сегодня уже два было. Говорят: у нас подарки для вас. Отвечаю: никаких подарков мне от вас не нужно! А эти подарки — вот жену даже на улице ловили, предлагали. К соседке даже в дом зашли. Теперь мы никого не пускаем.
74-летняя Наталья Вадимовна из Москвы
- Больше 30 лет проработала в московском НИИ.
- Недавно вышла на пенсию.
- Живёт одна в спальном районе столицы.
Молодые всё схватывают. Они с детского сада на все кнопки жмут. А мне уже в 60 лет говорили: «Пошла вон, тебе не надо». Я начала это дело осваивать очень поздно. А мозги не те. Да, я электронную почту отсылала, и что мне надо найти, посмотреть, где какой-то санаторий, где какие пылесосы.
Но вот я ушла на пенсию и осталась с одним телефоном. Там всё мелко, ни черта не видно. Короче говоря, то ли мне компьютер нужен — но мне все сказали, что компьютер мне не нужен, — то ли планшет.
А вот куда этот планшет встраивается и как, а самое главное — сколько за него надо платить? Себе наподключишь одно-другое и будешь платить по полторы тысячи. На хрена мне это дело надо. И флешку надо научиться к нему подключать, чтобы фотографии смотреть. Мне надо разобраться с этой проблемой, а я не могу.
Какие ещё есть трудности и что можно со всем этим сделать
Елизавета Олескина из фонда «Старость в радость» рассказывает, что 15 лет назад, когда фонд только начал работать с пенсионерами, в то время это были в основном фронтовики, дети войны, бывшие колхозники и советские трудяги:
«Они считали, что крыша над головой и миска каши — уже очень много. Они без яркого протеста смирялись с соседством с незнакомыми людьми в интернате — коллектив для них был ценностью. Они покорно спали на продавленных кроватях и бугристых подгнивших матрасах: им за жизнь приходилось и на досках, и на чём угодно спать. Они тоже от всего этого не молодели и не расцветали, многие были в депрессии, жаловались: "Мы отработанный материал", и многие умирали. Тихо и смиренно они уходили и уходят».
Мир меняется, и сейчас начал формироваться запрос на счастливую жизнь и в том числе старость. Пожилые люди начинают понимать, что достойны большего: им нужно личное пространство, свобода выбора, нужна самореализация, говорит Олескина.
«Мы часто читаем в интернете осуждающие комментарии в адрес родственников, которые не живут вместе со своим пожилым близким: мол, неужели уголка для бабушки не нашлось? Так вот, пожилому человеку нужен не "уголок". Пожилому, как любому человеку, нужен свой мир», — отмечает эксперт.
Главная проблема в том, что пожилым людям не хватает поддержки — поддержки во всех её смыслах, утверждает основательница фонда «Старость в радость». «С возрастом человек начинает нуждаться в посторонней помощи. От небольшой и вполне позитивной, когда внук объясняет своей бабушке, как смотреть любимое кино на YouTube, до очень серьёзной и круглосуточной, когда пожилой человек, например, нуждается в сложном уходе», — говорит Олескина.
Это возвращает нас к вопросу о достатке, ведь чем больше человек будет зависеть от посторонней помощи, тем больше средств это будет отнимать у него и семьи и тем большее число людей в старости будет беднеть.
По словам Олескиной, это одна из причин, почему стоит продвигать создание государственной системы долговременного ухода. Пока такой системы нет, огромное количество семей, ухаживающих за своими близкими, обречено бороться, не имея тыла.
В странах, где налажены системы долговременного ухода, где хорошо заботятся о пожилых, расходы на уход либо покрываются из страховки, либо субсидируются государством. Как будет у нас обеспечиваться система долговременного ухода, которая сейчас внедряется в 24 пилотных регионах, пока открытый вопрос. Обсуждается страховой механизм.
Однако важно, что в отрабатываемую пилотами модель заложено, что обеспечение витальных потребностей — есть горячую пищу, мыться, жить в тепле и т. д. — будет бесплатным для человека, это «социальный пакет» до 28 часов ухода в неделю. И это не будет региональное финансирование, так как в таком случае «дотационные регионы» не построят систему никогда.
Впрочем, отсутствие системы долговременного ухода не последняя проблема. Не меньший вред, по словам Олескиной, наносит эйджизм.
«Попробуйте устроиться на работу в 55 лет, если в 57 вам на пенсию. "Что вы хотите в вашем возрасте" — фраза, звучащая всюду, от поликлиник до парикмахерских, так что человек и сам начинает себя этой фразой останавливать, разочаровывать, мучить».
Дело тут не только в эйджизме, но и в скорости технологического развития мира. Обычно схема движения человека на рынке труда в России примерно такая: человек получает образование или специальность, выходит в трудовую жизнь, и его зарплата постепенно повышается лет до 40–45, объясняет Евгений Гонтмахер. Потом зарплаты начинают падать, потому что человек отстаёт от новых технологий.
У нас же не принято переобучаться по-настоящему*. И в итоге те компетенции, которые нужны, человек уже не очень понимает. И поэтому ему постепенно снижают зарплату, он переходит на менее квалифицированные рабочие места и так доживает до пенсии. Увольнять таких людей у нас не очень принято, но, как только он выходит на пенсию, его фактически увольняют — отпускают. И если они после этого хотят продолжать что-то зарабатывать, они идут на самые неквалифицированные и низкооплачиваемые должности. Как правило, они получают зарплату, сопоставимую с их пенсией, и на это уже можно как-то жить.
* В нацпроекте «Демография» есть программа по содействию занятости россиян 50+. По ней люди предпенсионного и пенсионного возраста могут пройти профпереподготовку, оставив заявку на обучение на портале «Работа России».
Ещё одни грабли, на которые наступают многие — как государство, так и семьи, — это решать за пожилого человека, что ему нужно, без участия самого пожилого.
Правильная система даёт выбор, даёт возможность самому управлять своей жизнью, возможность решать. В том числе решать, где и как помощь получать, если она нужна. Вот у нас, например, в большинстве регионов выбор такой: если пожилому человеку не хватает двух визитов соцработника в неделю (причём тот не может, например, помыть подопечного или покормить — он приносит продукты, подметает, оплачивает квитанции, а услуги сверх перечня платные), то либо нанимай сам себе сиделку, либо в интернат переезжай, либо помирай. Так вот, это не выбор вообще.
Ещё одна «системная ошибка» — в случае нехватки помощи от государства и общества многие семьи, ухаживающие за пожилым человеком или инвалидом, и вовсе отказываются от поддержки.
«Если есть возможность дать себе выдохнуть, а с немобильным или потерявшим память близким побудет кто-то ещё, — лучше выдохнуть. Это многолетний марафон, а не короткий спринт. Лучше прийти к финишу с сохранившимися социальными связями, работой, отношениями с другими близкими, чем выгоревшим, выпавшим из социума, с грузом чувства вины и расшатанными нервами. Другое дело, что сейчас у нас во многих регионах вся возможная поддержка — это те самые два визита соцработника с продуктами в неделю. И тут люди, ухаживающие 24/7, часто отказываются: толку-то с этих доставок?» — говорит Олескина.
Как сделать старость достойной и счастливой
Люди, как правило, боятся старости. Но всё чаще эксперты говорят о том, что возраст приносит с собой и позитивные изменения: человек учится медленному, стратегическому мышлению, а сексуальная жизнь трансформируется в сторону интимности как нежности.
Решить можно и финансовый вопрос, особенно если взять дело в собственные руки. Евгений Гонтмахер советует отказаться от советского представления о том, что человек в старости сможет жить только на пенсию от государства. Ведь тогда никаких других источников дохода просто не было. Сейчас дела обстоят иначе.
Сейчас модель жизни в старости немножко другая, и в развитых странах это уже давно поняли. Нет, пенсия, конечно, нужна, какой-то постоянный доход, но он же может быть не единственным и даже не главным. Например, ты за свою жизнь как-то оброс недвижимостью. И вот ты выходишь на пенсию и, допустим, что-то из этого продаёшь. И за счёт этого имеешь дополнительный капитал, который можно куда-то инвестировать. Кроме того, на Западе значительная часть пенсионеров к старости имеет сбережения, кроме чистой пенсии, на которые также капает какой-то процент. Они вкладываются в ценные бумаги, имеют доли в бизнесе и так далее. Но даже наш российский человек, несмотря на тяжёлое советское прошлое, имеет те же возможности и компетенции.
Даже в России, как только стало невыгодно хранить деньги в банках из-за низкого процента, люди рванули на фондовый рынок. Появились сторонники движения FIRE (анг. Financial Independence Retire Early — «финансовая независимость, ранняя пенсия»), которые решили смолоду откладывать и инвестировать значительную часть заработка и к 35–40 годам накопить капитал, который позволит больше никогда не работать.
«Планирование своей старости — оно не в том, что ты пассивно ждёшь, пока наступит пенсия и государство смилостивится и что-то тебе сбросит. Многие же вообще в опросах указывают, что не планируют доживать до пенсии. А потом они берут и доживают. Вот эти многомерные элементы планирования собственной старости — это нормально, хотя у нас и затруднено», — объясняет Гонтмахер.
А отношение к человеку не сводится к биологическим потребностям и возрасту, каждый заслуживает достойной и счастливой жизни — и пожилым для этого нужно не так много. Чуть больше внимания, чуть больше поддержки, чуть больше заботы и сердечного общения. Как Анне, которой важно, чтобы кто-то без лишних просьб приносил «молоко и хлебушек», как Владимиру, который устал бегать за справками и отбиваться от жуликов на последней стадии онкологии.
Этот текст — часть спецпроекта «Старость в России». В нём «Секрет» пытается разобраться, что не так с отношением россиян к старости и смерти, а общества и государства — к пенсионерам и предпенсионерам. И как мы можем всё это изменить.