Автор бестселлера «Селфи» — о мудаках во власти, нарциссизме и том, как с ним покончить

На последней «Библионочи» в московской Библиотеке им. Некрасова происходило что-то странное. Заявленные в программе писатели не могли получить доступ к сцене: слушатели полтора часа не отпускали британского писателя и журналиста Уилла Сторра, который приехал в Москву с презентацией своей книги «Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет». В ней автор берёт интервью у стартаперов из Кремниевой долины, пробует жизнь в монастыре и разоблачает политиков, придумавших законы о повышении самооценки. В России книга быстро стала бестселлером.

«Секрет» уже публиковал отрывок из «Селфи», а теперь решил поговорить с писателем лично.

— Во-первых, поздравляю с успехом: вряд ли вы ожидали, что «Селфи» станет бестселлером в России. Половина моих знакомых в Facebook её читали. Видимо, людям было необходимо, чтобы кто-то, наконец, сказал им, что они слишком зациклены на себе. Все вокруг хотят делать что-то своё, быть лидерами собственных проектов. Но ведь лидеров меньшинство, а большая часть людей — подражатели. Что делать, если ты не чувствуешь себя особенным?

В основном лидерами группы стремятся стать экстраверты, которые хотят всё время быть на виду и привлекать внимание. Если к этому прибавить дух соревновательности, получается готовый инфлюэнсер. Однако до самого верха доходят только те, у кого этот дух соревновательности развит максимально. Например, Путин — ему чрезвычайно важно быть круче всех. Большинству же из нас просто хочется быть чуть лучше соседа.

— То есть многим даже не нужно быть самыми лучшими, главное — не оказаться на дне своей группы?

Да. Если бы все мечтали быть самыми-самыми, давно бы уже друг друга поубивали. Счастье в том, чтобы подниматься всё выше и выше, играть в эту игру статусов. Вот почему, например, все так боятся пенсии: ты вдруг оказываешься вне игры.

— А богатство как на статус влияет?

Не особенно. Смотрите, у Дональда Трампа куча денег, но люди считают его мудаком. И в этом его трагедия: у него нет того, чего он так страстно желает, — статуса.

— Подождите, но, если суть в том, чтобы обогнать кого-то, как объяснить, что сегодня мы всё больше стараемся помогать другим, жертвовать на благотворительность?

Самое мощное действие на человека оказывает знание того, что он сам — хороший. Говорят, последними словами Гитлера было что-то вроде: «Когда-нибудь мир скажет мне спасибо». Различия между нами лишь в том, что одни чувствуют себя героями, спасая собак в Индии, а другие — когда становятся миллиардерами. В общем, альтруизм — это тоже про игру статусов. У нас в Великобритании даже есть шутка: «Я много занимаюсь благотворительностью, но не люблю об этом говорить».

— Почему вы посвятили книгу Чарльзу Уитмену? Хороший семьянин и «пример для скаутов» однажды убивает жену и мать, а на следующее утро расстреливает из снайперской винтовки 14 человек, ещё 32 ранит. Конечно, после прочтения становится ясно, что вы имели в виду, но почему именно он?

Вы же не станете спорить, что мы — животные?

— ...?

Ну смотрите: Чарльз Уитмен — продукт своего окружения. Как и многие белые южане в 60-е, он был расистом. Перед резнёй он сказал: «Кажется, со мной что-то не так. Уверен, в моей голове что-то есть. После того как я всех их убью, посмотрите, что у меня там». Безусловно, я его не прославляю. Но в некотором смысле мы все — Чарльз Уитмен. Упаси бог, чтобы кто-то повторил его преступление, но факт в том, что все мы делаем ужасные вещи, а потом оправдываем себя.

— В книге у вас есть довольно спорное, на мой взгляд, утверждение, что мы — заложники наших генов. Если я родилась собой, то уже не могу стать как Бейонсе. Не противоречит ли это тому, что вы сказали про соревновательность?

В книге есть фрагмент, где один мой знакомый профессор жалуется, как едва не сказал своей студентке с гинекологического отделения: «Ради всех утроб мира, не становитесь гинекологом!» Видимо, она была небрежной, невнимательной. Идея в том, что есть много вещей, для которых ты не подходишь, и это нормально. В игре статусов тот же самый принцип. Нам всем не обязательно соревноваться с Ким Кардашьян. Раньше деревенские жители участвовали в конкурсах на самый большой овощ и были вполне счастливы.

— То есть нужно смириться и просто быть собой? Это же очень скучно.

Согласен. Наше сознание привыкло к тому, что есть плохое и хорошее, злодеи и герои. Поп-культура забрасывает нас в этот мир иллюзий и сказок. В политике, кстати, то же самое. Не знаю, как в России, но в Великобритании все лезут либо в правые, либо в левые, никто не хочет быть в центре. Очень сложно рассказать эмоциональную историю о центристах. Если ты скажешь избирателям, что будешь где-то посередине, никто не будет за тебя голосовать. Опасность левых и правых как раз в том, что они-то умеют рассказывать истории. Брекзит — история не правдивая, но очень мощная и сильная. У Трампа такая же история.

— Вдохновляющие истории — они о крайностях. Каждый уверен, что именно он знает, как устроен мир, и не даёт другой стороне права на мнение.

Да. Некоторые учёные утверждают, что люди стали менее жестоки, но на самом деле мы просто немного изменились. Раньше мы жили в реальных племенах, а теперь — в психологических и дерёмся не физически, а из-за идей. Одни споры в Twitter чего стоят! На ум приходит пример с абортами. Женщина имеет право сама распоряжаться своим телом, но что делать её партнёру, если он хочет этого ребёнка? Некоторые могут сказать: «Похер на него, у него нет права слова». Но вообще-то парню стоит посочувствовать.

— Вам не кажется, что сегодня это напряжение как-то опасно возросло?

Моя теория в том, что нашу культуру определяет экономика. До 2008 года всё было в целом неплохо: мы были ближе к центру — немного от левых, немного от правых. Скучно, но правильно. И вот кризис привёл к тому, что в США сейчас Трамп, а в Великобритании — Брекзит. Если экономика не в порядке, мы тоже не в порядке. Вот для миллениалов сейчас очень сложная пора: ведь это первое поколение в современной истории, которое не будет богаче своих родителей. Глубоко внутри они очень злятся и, как следствие, впадают в крайности.

— В одном интервью вы говорили, что выступаете за соцобеспечение. Верите в утопию?

Смотрите, вот левые верят: бедные бедны потому, что мир несправедлив. Но они совершенно не верят в то, что в этом частично виноваты гены. У некоторых IQ меньше 100, у некоторых, как у меня, например, характер не для командной работы. А есть те, кто с рождения одарён привилегиями: родился в богатой семье или от природы само очарование. Есть мнение: если человек неуспешен, значит, он просто мало работал. Но это же чушь! Плохо сходятся с людьми, недостаточно организованны, не очень умны — чаще всего люди в этом не виноваты. И мне кажется, было бы честно о них заботиться. Для этого и нужно соцобеспечение.

— Как понять, кто из-за природных особенностей нуждается в поддержке?

Понятия не имею.

— А как тогда убедить богатых отдавать свои деньги бедным?

США — либертарианская страна, но в середине XX века была невероятно коллективной. Профсоюзы, «Новый курс» Рузвельта, льготы для ветеранов Второй мировой, 90-процентный налог на богатство. Я верю, что это может случиться снова. Само собой.

За организацию интервью благодарим издательство Individuum.

Фотографии: Jeremy Sutton-Hibbert / Getty Images