Новая «Матрица» эксплуатирует вас. Вот почему стоит сходить на неё (ещё раз)

Фильм «Матрица» вышел на экраны в далёком 1999 году. Впоследствии этот год назовут «лучшим годом в истории кино» (звание, которое закрепил за 99-м критик Брайан Рафтери в своей одноимённой книге). Но даже по меркам этого выдающегося года («Бойцовский клуб», «Ведьма из Блэр», «С широко закрытыми глазами», «Магнолия» и т. д.) «Матрица» сильно выделялась. Она, как никакое другое кино, воплощало «дух времени» — не только американского, но и глобального. В итоге не только первый фильм, а сама (транс)медийная франшиза «Матрица» ещё долго оказывала влияние на популярную культуру в целом. Каким образом?

Во-первых, появилась целая религия «матрицизм». Официально она возникла в 2004 году и сегодня, кажется, не очень популярна. Но кому какое дело, когда мы знаем сам факт? Иногда матрицизм называют пародийной религией типа «Церкви макаронного монстра» или «Церкви Элвиса божественного», но также её описывают и как «гиперреальную религию», «религию, основанную на художественном вымысле» и т. д. И пусть это не знаменитые джедаизм или «Церковь Чувака последних дней», но всё же кое-что.

Пастафарианство, «Церковь Летающего Макаронного Монстра» — пародийная религия, которую в середине нулевых основал американский физик Бобби Хандерсон в ответ на требование одного из местных комитетов по образованию ввести в школьный курс концепцию «разумного замысла» (всё создано неким разумным творцом) как альтернативу эволюционизма. Хандерсон призвал изучать пастафарианство в школах наряду с другими религиями.

«Преслитерианская Церковь Элвиса божественного» — квазирелигиозный культ личности, оформившийся спустя десятилетие после смерти Элвиса Пресли в 1977 году. Одно из положений церкви звучит так: Элвис един, бесконечно свят и совершенен, он существует в трёх лицах — молодой Элвис, Элвис Вегаса и святой, вращающий бедрами, Дух рок-н-ролла.

Джедаизм — религиозное движение, основанное на идеях фантастической киноэпопеи Джорджа Лукаса «Звёздные войны».

«Церковь Чувака последних дней» — интернет-религия, учения которой соответствуют философии и жизненным принципам главного героя фильма «Большой Лебовски» — вымышленного персонажа Чувака.

Во-вторых, исследователь медиа, культуролог Генри Дженкинс во многом благодаря «Матрице» сформулировал очень популярную в научном (и не только) сообществе концепцию «трансмедийного сторителлинга». В своей знаменитой книге «Конвергентная культура» (2006) он излагает главные тезисы именно в главе, посвящённой трансмедийной франшизе «Матрица». С точки зрения Дженкинса, сюжет всего проекта «Матрица» рассказывался на разных платформах — в кино, видеоиграх, мультфильмах и т. д.

Это важно понимать, потому что в мультсериале «Аниматрица», вышедшем после оригинального фильма и до премьеры второго, рассказывается о войне «первого человечества» с машинами. В двух эпизодах «Аниматрицы» мы узнаём о том, как машины эксплуатировались и лишались прав, и о том, что именно люди несут ответственность за облачный покров, окружающий Землю во вселенной «Матрицы». (Эта информация, к слову, лучше поможет понять историю, рассказанную в четвёртом фильме франшизы).

В-третьих, разные учёные и философы по крайней мере в первое десятилетие после выхода первой картины регулярно обсуждали её значение. Самым очевидным и пошлым, конечно, было идти на поводу у создателей картины и интерпретировать её через философию Жана Бодрийяра, книга которого «Симулякры и симуляция»*упомянута в фильме. Те, кто не купились на такой дешёвый трюк, пустились во все тяжкие, соревнуясь в силе воображения.

Известный марксист и социальный философ Славой Жижек отметил, что его друзья-лаканианцы были уверены, что это лаканианское кино; марксисты утверждали, что это «воплощение Kulturindustrie (культурной индустрии), отчуждённой и материализованной социальной Субстанции (субстанции капитала, самовозрастающая стоимость)»; сторонники нью-эйджа считали, будто кино показывает наш мир как мираж, рождённый всеобщим Разумом. И это даже не верхушка айсберга.

«Симулякры и симуляция» — книга, в которой Бодрийяр рассуждает о взаимосвязях между обществом и реальностью. Философ понимает под симулякром копии вещей и явлений, у которых никогда не было оригинала либо он оказался утрачен во времени. Симуляция — имитация во времени реального процесса или системы. По Бодрийяру, нынешний человеческий опыт просто симуляция реальности.

Лаканианство — развитие идей французского психоаналитика Жака Лакана. Существует целая традиция лаканианского анализа кинематографа, к которой примыкает и Славой Жижек.

Что ж, спустя более двадцати лет мы получили картину «Матрица: воскрешение». Сможем ли мы найти в фильме какие-то аргументы в пользу правоты какой-то из многочисленных теорий?

По сюжету (я скажу лишь про первые двадцать минут) Томас Андерсон — гениальный геймдизайнер, придумавший в 1999 году игру «Матрица». После он сошёл с ума и теперь, работая над новым проектом, пытается хоть как-то контролировать своё психическое здоровье, глотая синие пилюли под песню White Rabbit («Белый кролик») рок-группы Jefferson Airplane. Деловой партнёр Томаса сообщает, что тому придётся вернуться к продолжению «Матрицы».

Приступив к проекту, группа разработчиков рассуждает о том, чем же была первая «Матрица». Это метафора о том, как осуществляется гендерный переход? Это фильм про криптофашизм? Или это метафора капиталистической эксплуатации?..

Конечно, «Матрица» — всё это сразу и ничего из этого одновременно. Но дело не в этом. Возможно, идея о том, что «Матрица» — это про капитализм, откровенно говоря, не самая удачная. Так, философ-марксист (с акцентом на втором слове) Фредрик Джеймисон в статье «Иконографии киберпространства» (2001), рассуждая про «Матрицу», писал не столько про капитал, сколько про работу религиозных и мессианских образов фильма. Это имеет значение: даже марксистам, и уж тем более Джеймисону, не хотелось пережевывать самые банальные идеи.

Но если мы вдруг согласимся, что первая «Матрица» — это образ всеобъемлющей сети глобального капитализма, эксплуатирующего несчастное человечество, то сохраняется ли этот образ в «Матрице: воскрешение»? С учётом того, что, как мы знаем из других продуктов франшизы, машины — не такие уж и кошмарные создания. Философы Мартин Данахэй и Дэвид Ридер в своей статье «"Матрица", Маркс и жизнь "коппертопа"» пишут: «С марксистской точки зрения в "Матрице" прекрасно обыгрывается эксплуатация среднего рабочего в Америке конца XX — начала XXI века. Фильм содержит массу ссылок на множество социальных и экономических идей, которые можно связать с Карлом Марксом».

И правда, огромные станции, высасывающие драгоценную энергию из спящих людей, расположенных в капсулах с жидкой субстанцией и называемых в кино «коппертопами» (то есть буквально батарейками), конечно, очень сильный образ. Будто бы это огромная, мощная (и, конечно, злая) корпорация, несчастные спящие — «пролетариат», который, если нас смущает марксистский язык, мы также можем назвать «прекариатом» или чем-то подобным, а агенты — рядовые «охранники капитала».

Это всё так. Но очень важно сказать, что в первой «Матрице», равно как и во всей франшизе, на самом деле нет ни капитализма, ни капитала как такового. То есть если это и метафора эксплуатации труда, то именно что метафора.

Проблема заключается в том, что всё что угодно может быть метафорой капитализма и капитала. Как сказал философ Жан-Франсуа Лиотар, нарратив капитализма обо всём и ни о чём — кстати, прямо как сам фильм «Матрица». И что даёт нам эта метафора? Это красная пилюля?

Узнав ужасную «истину», мы тут же как-то меняем нашу жизнь в лучшую сторону или хотя бы делаем что-то, чтобы бороться с этой эксплуатацией? Нет. Ну хорошо. Тогда мы просто знаем, что «Матрица» — это метафора капиталистической эксплуатации. Конечно, об этом мы не могли узнать ни из каких других источников.

Но что, если взглянуть на проблему под другим углом зрения? Искусствовед Джонатан Крэри в книге «24/7: поздний капитализм и цели сна» писал, что поздний капитализм делает всё, чтобы мы, люди, спали как можно меньше. Капитал производит всё больше товаров, оказывает всё больше услуг и, чтобы куда-то это всё сбывать, начинает наступать на самое важное, что у нас есть, — на сон. Чем меньше человек спит, тем больше он потребляет. И даже если ночью мы вдруг по какой-то причине не заказываем себе доставку еды или не выбираем одежду на сайте, мы смотрим сериалы, читаем книги или вообще работаем (потому что днём были слишком заняты потреблением).

Хорошо, мы можем не потреблять, а просто сидеть в социальных сетях. Но, как уверяют нас современные социальные теоретики, в таком случае мы становимся буквально топливом для платформ — точно так, как люди для машин в «Матрице». Где бы были социальные сети, если бы мы не сидели в них днями и, что самое главное, ночами? Вспомним также, что, когда главный герой вышедшего в революционном 1999 году «Бойцовского клуба» не мог спать, он зачитывался каталогами IKEA или смотрел телевизор. Таблетки, чтобы заснуть, врач ему не выписал.

В этом смысле машины оказываются главными «гуманистами». Они подарили человечеству вечный сон. И не просто сон, а сон про лучший из миров мир. Аргумент про то, что машинам нужна энергия, достаточно наивный.

Во-первых, почему бы для получения энергии не использовать обезьян, медведей или других животных? Во-вторых, всё же это машины, и, наверное, раз они проделали такую сложную эволюцию, могли бы что-то придумать, разве нет? Они не получают от людей ничего, кроме энергии. В мире 1999 года есть стабильная офисная работа, модные ночные клубы и крутые сотовые телефоны Nokia, которые ещё не поработили нас, как, например, сегодня смартфоны, с которыми мы засыпаем и просыпаемся.

«Матрица» в этом смысле альтернатива капитализму, потому что как таковых капиталистических отношений нет. Известно, что фармацевтический рынок — один из самых прибыльных в мире. Так вот то, что сегодня получило название «наркокапитализм» (книга Ролана де Суттера переведена на русский именно так, но что лучше переводить как «капитализм таблеток»), тоже отсутствует в мире Зиона, оставаясь лишь в «Матрице». Синие пилюли вам отсыпят горстями и просто так.

В самой «реальности» же нет ничего капиталистического и, следовательно, потребления, столь необходимого современным людям. Только сладко спящие люди, машины, занимающиеся своими машинными делами, и проснувшиеся революционеры.

Но единственно верная и, к сожалению, самая банальная интерпретация «Матрицы» следующая. Какие бы смыслы мы ни усматривали в этом кино (и всей франшизе), оно остается продуктом капитализма. Культуролог Филипп Уэгнер написал, что поистине революционный потенциал первого фильма быстро был сведён на нет последующей франшизой, и в итоге «вся трилогия "Матрица" может быть не более чем расширенной рекламой многопользовательской сетевой ролевой игры (её выпустили весной 2005 года), в которой нас теперь приглашают поиграть». Во время бума легаси-сиквелов («Топ ган», «Бегущий по лезвию», «Твин Пикс», «Охотники за привидениями», «Поездка в Америку» и далее очень длинный список) это всего лишь очередной продукт капиталистической системы. Так можно утверждать, даже не будучи марксистом.

Зрители, которые пошли в кинотеатры, проглотили синюю пилюлю, чтобы на два с половиной часа «присосаться» к большому экрану, забывшись сладким матричным сном. Возможно, фильм кому-то не нравится, но так и в «Матрице» было не всем окей. За билет вам никто не вернёт деньги. Одним словом, это «капиталистическая эксплуатация» не столько «трудящихся», сколько потребителей. Вот и весь смысл фильма.

Зато мы знаем наверняка: это точно история про капитализм. Если вам интересно моё мнение, то лично я схожу на фильм второй раз. Почему бы не поддержать этот капитализм?

P.S. И да, в начале декабря состоялся релиз The Matrix Awakens — демоверсии игры, благодаря которой фанаты могли получить опыт новой «Матрицы» до новой «Матрицы». Это реклама фильма, и это бесплатно. Потом выйдет полноценная игра, и окажется, что «Матрица: воскрешение», в свою очередь, была рекламой совсем другой «Матрицы».