«Я точно никуда не скроюсь»: Принципы Дмитрия Каменщика

Владелец Домодедова Дмитрий Каменщик обвиняется в несоблюдении правил безопасности, в результате чего в 2011 году в аэропорту произошёл теракт, унёсший жизни 37 человек. Вчера он был заключён под домашний арест. Сам Каменщик вину не признаёт и заявляет, что на момент теракта аэропорт полностью соответствовал прописанным в законе требованиям безопасности. При этом источники СМИ сообщают, что уголовное дело — способ реприватизировать аэропорт. Несмотря на это, Каменщик не стал скрываться и сам пришёл на допрос. «Крапивинский мальчик» (в детстве Дмитрий Каменщик был членом екатеринбургского отряда «Каравелла», созданного писателем Владиславом Крапивиным) утверждает, что уверен в своей правоте и готов стоять за своё дело до последнего. «Секрет» выяснил, какими принципами Дмитрий Каменщик руководствуется в бизнесе.

О начале бизнеса

В начале 1990-х годов я нуждался в деньгах, потому что у меня не было никакой финансовой поддержки от родителей. Я должен был зарабатывать. Так возникла маленькая компания «Ист Лайн», состоящая из студентов — нам в среднем было лет по 20. Занялись экспедированием грузов — бизнес, не требовавший никаких вложений, которым мог заняться любой человек, имеющий домашний телефон. У меня он был: я снимал квартиру на окраине Москвы, у метро «Пражская».

Имущественные права доставались нам недёшево, но сценарий почти бесплатной приватизации не рассматривался. Про неё мы, конечно, слышали. Но, руководствуясь правилом не строить свой бизнес на неофициальных договорённостях с чиновниками, справедливо полагали, что это не для нас.

Когда «Аэросервис Домодедово» объявил себя банкротом, мы на открытых торгах выкупили все акции наших совместных предприятий. Последний шаг — аренда аэродрома на 75 лет. В кризисном 1998 году, когда я получал разрешение Федеральной авиационной службы и Мособлкомимущества на сделку, надо мной смеялись: «Зачем тебе это нужно? Сколько лет тебе будет, мальчик, когда закончится договор аренды?» Я отвечал, что не так много — 105 лет.

О стиле управления

Денежная мотивация, имевшая место на раннем этапе работы, очень быстро прошла, и появился огромный интерес социально-когнитивного свойства, который сохраняется и сегодня. Я с большим удовольствием хожу на работу. Причём мне нравится не тот факт, что я работаю в аэропорту, а именно — природа моей деятельности. По долгу службы я решаю эвристические задачи: мне неизвестен не только ответ, но и поисковая последовательность, ведущая меня к нему.

Ни в коем случае не следует отождествлять меня с организацией. Систему управления можно организовать так, что без определённого человека ни один рейс не улетит и ни один договор не подпишется. В нашем случае это не так: система очень распределённая. Я и вовсе не вовлечён в контур оперативного управления, моя компетенция — вопросы, связанные с развитием корпорации.

Кто является основной угрозой для предприятия? Собственник. Чем больше предприятие от него зависит, тем больше вероятность оказаться в беде. Мы всё время стремимся к тому, чтобы зависимость от своеволия одного лица — кем бы он ни был — сводилась к минимуму.

Я обычный человек, и у меня должен быть начальник, который мне об этом напомнит.

Не дружба с чиновником должна быть прочной, а экономика бизнеса должна быть прочной, дисциплина в организации должна быть прочной, технология должна быть эффективной и не позволять сотруднику отклоняться от намеченных администрацией метрик. Лучшая ли это стратегия выживания — покажет время.

У нас есть несколько статей, по которым мы увольняем. «Высшая мера» полагается за следующие нарушения: коррупция, хищение, алкоголизм, наркомания, сокрытие или предоставление ложной информации при служебном расследовании. Ты можешь принести убытки на несколько миллионов долларов, и, если ты всё добросовестно рассказал, тебя не допустят до самостоятельной работы, переведут на другую должность, но не уволят. Но если ты исказил факты при расследовании, это точно увольнение.

О проверках

Борис Немцов, который тогда был вице-премьером (в 1998 году. — Прим. «Секрета»), выпустил поручение проверить нас. Его заинтересовало, как так получилось, что аэродром находится в аренде, а объекты аэропорта — в частной собственности, притом что приватизации не было. Начались первые серьёзные проверки. Мы их прошли. И потому, что нами уже были сделаны действительно большие инвестиции в аэропорт, и потому, что сделки были юридически безупречны, хотя и очень необычны. Этот факт принёс нам начальную известность с примесью скандальности: традиционный порядок приобретать активы был иным.

Нас очень много проверяли. Вот статистика за 15 лет. У нас было 3386 судебных дел, более 10 000 судебных заседаний. У нас было 61 налоговое дело, 778 проверок различных органов, 23 уголовных дела, было проведено 130 обысков и выемок, более 1500 допросов. И 405 налоговых проверок. Все они закончились установлением истины.

Кажется, что интенсивный контроль является своего рода платой за концепт выстраивать свои отношения с государством исключительно на официальной основе, не рассчитывая на административный ресурс и близость к власти, которыми мы похвастаться не можем.

О коррупции

Я всегда говорил, что это не государство у нас пытается что-то отнять. Государство — более сложный организм, чем один чиновник или ведомство. А раз не государство, то что это? Рейдерская активность. Средства производства рейдера — дефекты государственной машины, с помощью которых он побуждает государственные институты к каким-то действиям.

Рейдер действует не как самостоятельный экономический агент, а как паразит, внедряясь в щели и дефекты государственной машины. Таким образом, государственный аппарат становится его средством производства. Поскольку рейдер не объявляет себя, всё выглядит так, будто правоохранительные органы и контрольные ведомства проявляют к вам искренний интерес. При этом вы осознаёте, что, проверяя нас, государственные ведомства действуют в своём праве. До какой степени искренне и целесообразно? Стоит ли за этим незаконная мотивация? Мы, конечно, не знаем.

Полагаю, что существует корреляция между немирными преобразованиями в мировой истории и уровнем коррупции. Наличие статистически значимых групп населения, живущих на нелегальные доходы, а потому не заинтересованных в позитивных изменениях, приводит к тому, что они с оружием в руках будут защищать свои источники. А революционные изменения, как мы знаем, куда более драматичны и обходятся обществу дороже.

О дальнейших планах

Я посвятил этому аэропорту 22 года жизни — я там работаю с 24 лет. Для меня вопрос чести довести это дело до конца и показать общественности, что ни я сам, ни сотрудники аэропорта не виновны. Поэтому я точно никуда не скроюсь.

Источники: «Коммерсантъ», «Ведомости», Aviation Explorer, Smart Money, Forbes, РБК.

Фотографии на обложке: AAR Studio via Shutterstock, из архива В. Куцылло