Александр Чичкин: Как сын волжского лоцмана стал молочным королем

Вести бизнес в России было сложно всегда, но тем не менее в её истории есть примеры грандиозного успеха людей из разных сословий — в том числе крепостных крестьян, — которые, благодаря трудолюбию и таланту, создавали предприятия, генерировавшие прибыль в десятки и сотни миллионов долларов (если перевести на сегодняшний курс). «Секрет» продолжает серию материалов о легендарных российских предпринимателях. Новый выпуск посвящён человеку, навсегда изменившему молочную промышленность России, — Александру Чичкину.

Зарождение современного производства молочной продукции в России, как и во многих странах мира, было связано с кооперативным движением. Его развивали предприниматели, увлекающиеся идеями общественного блага и социального и технического прогресса. Александр Чичкин — один из них.

Он родился в селе Коприно Ярославской губернии в семье волжского лоцмана, которая не имела отношения к торговле. Но в детстве ему повезло: в 1870 году в селе открыли филиал Едимоновской школы молочного хозяйства. Она была организована Николаем Верещагиным (брат художника-баталиста Василия Верещагина) и Владимиром Бландовым, развивавшими промышленное сыроделие и маслоделие в России. И Верещагин, и Бландов были из дворянских семей, обучались в морском кадетском корпусе. На волне энтузиазма после отмены крепостного права бросили службу и отправились изучать мировой опыт передового сельского хозяйства. Их побудительным мотивом стала помощь освобождённому русскому крестьянству. Верещагин увлёкся идеями Николая Чернышевского, сочувствовал народникам, верил в крестьянскую общину и искал способ повысить товарность крестьянского хозяйства, не разрушая принцип коллективизма. Было решено, что молочный кооператив — самый подходящий вариант для этой цели.

Вскоре «артельные сыродельни» при активной деятельности Верещагина и Бландова получили субсидии Вольного экономического общества и начали открываться в разных городах — в частности, в Тверской, Ярославской, Костромской губерниях. Пошехонские и костромские сыры появляются именно тогда. Позже начинается развитие современных маслоделен: благодаря рецептуре Верещагина появляется известное и сегодня вологодское масло. Однако успех развития новых производств упирался в дефицит квалифицированных кадров. Варить сыр по современным технологиям в России никто не умел — так возникла идея учредить специальные школы, которые будут отбирать крестьянских детей и готовить из них специалистов для будущих коллективных производств. Прогресс должен был идти рука об руку с народным просвещением.

Подарок судьбы

Чичкин оказался способным учеником. Создатели школы решили дать ему особый шанс. За счёт Бландова Чичкин получил среднее образование в реальном училище, позже закончил Петровскую сельскохозяйственную академию в Москве и, наконец, Институт Луи Пастера в Париже. Пастеровский институт на тот момент — один из новаторских центров, изучающих микробиологию (в том числе и применительно к пищевой промышленности). Вернувшись в Россию, будущий предприниматель обнаружил, что пути Верещагина и Бландова разошлись. Верещагин остался общественным деятелем, Бландов в 1880-е основывает торговый дом, переходит в купеческое сословие и начинает вести своё дело на коммерческой основе. Фирма Бландова сохраняет связь с молочной промышленностью и создаёт магазины по сбыту продукции сыроварен и маслоделен, которые когда-то открылись при его участии.

Вскоре Александр Чичкин женится на дочери Бландова и получает с его помощью ссуду на собственное дело. Несмотря на это, Чичкин стал прямым конкурентом своего тестя.

Конкуренция с тестем

Первый молочный магазин Чичкина был открыт в 1888 году, на Петровке, 17. Тогда на молочном рынке проходила революция. Почти до конца XIX века молоко не продавали в лавках: скоропортящуюся продукцию привозили на городские рынки и быстро распродавали крестьяне из окрестных хозяйств. Ситуация изменилась с появлением железных дорог, а также после открытия технологии пастеризации. Преимущества новых технологий прекрасно понимали и Бландов, и Чичкин. В магазины обоих игроков продукция доставлялась в Москву по железной дороге.

Но Чичкин изначально сделал ставку и на маркетинг. На фасаде магазина была белая плитка, чтобы он вызывал доверие прежде всего гигиеническими стандартами. Чичкин особо следил за аккуратностью и опрятностью своих приказчиков. Каждый день на публике нереализованное к закрытию магазина молоко выливалось в канализацию.

Название фирмы «А.В. Чичкин» писалось без твёрдого знака на конце. Это нарушение грамматических норм того времени использовалось и во всех рекламных текстах Чичкина. Он не признавал «еръ». Так предприниматель подчёркивал свою устремлённость в будущее, спор о необходимости отмены архаического правила давно вёлся в России. Подобная позиция вызывала интерес, а название фирмы лучше запоминалось.

Чичкину удалось наладить устойчивые логистические цепочки, которые по мере того, как магазин приобрёл популярность, позволили заняться расширением бизнеса и открывать типовые магазины — москвичи знали, что значит появление очередного фасада, отделанного белой плиткой. Бландов старался не отставать от своего бывшего воспитанника, открывая фирменные магазины с синим фасадом — часто магазины соседствовали на одной улице. Впрочем, к 1913 году Чичкин обошёл Бландова. Тогда в России работала уже 91 молочная Чичкина против чуть более 70 молочных Бландова. Но очевидно, что конкуренция между двумя фирмами пошла на пользу потребителям и стала одним из важнейших стимулов к развитию молочной розницы в России.

Трудовая политика

Конкуренция между Чичкиным и Бландовыми толкала их к экспериментам. Бландов, например, одним из первых в России начал производство пастеризованного молока, открыв в 1903 году молочный завод на Долгоруковской улице. На линиях этого завода молоко впервые в России начали разливать в стеклянные бутылки, закупориваемые парафинированными кружками. Правда, объём производства завода был небольшим и широкого распространения молоко в бутылках не получило. Также Бландовы выпускали новые, рекомендуемые врачами молочные продукты. В частности, на их заводе выпускалась мечниковская простокваша, а позже и кефир, который в те годы воспринимался исключительно как лечебный продукт.

Чичкин не увлекался этими модными веяниями, он ставил на мощность производства. В 1910 году он построил свой молочный завод, выпускавший 150 тонн молока в сутки, — один из самых мощных в Европе. Позже был построен завод в Одессе. Чичкин имел свои маслозаготовительные станции.

Оборот его предприятия достигал 10 млн рублей. А в целом на фирме работало около 3000 сотрудников.

Чичкин стал внедрять на своём предприятии особую трудовую политику. Фактически она соответствовала философии пожизненного найма, в последующем принятой в корпоративной культуре Японии. Чичкин разбил учеников и работников на разные возрастные категории, к каждой из которых предлагался свой подход. После обучения, заканчивавшегося к 20 годам (Чичкин также организовал школы для молочной промышленности, отбор в которые начинался с раннего возраста), работник поступал в одно из подразделений фирмы.

Следующий пятилетний период считался по классификации Чичкина периодом энтузиазма. В это время более опытные мастера и начальники должны были определить, на что способен новый работник, давая ему разные задания, где тот сможет себя проявить. Считалось, что работник не должен стремиться пробиться на новую должность и добиваться внимания начальства — наоборот, любые достижения и способности будут обязательно отмечены руководством и новичок гарантированно получит обратную связь и поощрение.

После 25 лет наступал пятилетний период «честолюбия и тщеславия», когда уже набравшим опыт и определившимся со своим профилем работникам следовало показывать свои способности, соревнуясь друг с другом. Впрочем, и здесь действовало чичкинское правило «Тебя заметят без тебя», когда достижения отмечало и признавало вышестоящее руководство. Чичкин предполагал, что к 30 годам человек уже показал, на что он способен, как он привык работать и чем может быть полезен. После этого его следовало оставить в покое и дать возможность работать на своём месте. Это называлось «спокойный трудовой ритм».

Позже наступал ветеранский возраст, когда работник просто работал на фирме в качестве наставника и старого кадра, получая в ответ знаки уважения от руководства и молодых работников.

Налаживание надёжного технологического процесса, предполагающего постоянную поступательную деятельность, было постоянной заботой Чичкина. В этом он видел свою жизненную цель. Известна его цитата: «Больно и грустно смотреть, будучи русским, на круглогодовое пиршество европейских коров на ухоженных до блеска полях и пастбищах Дании, Голландии, Франции, ещё тяжелее осознавать, что мы, русские, не имеем всего этого, потому что не умеем работать. Мы либо лежим, либо бежим. То на боку, то на скаку. Золотой середины нет, ритма нет».

Услуги большевикам

Реноме молочной промышленности как передовой отрасли, преобразующей патриархальное сельское хозяйство и несущей горожанам современные здоровые продукты, также влияло на критические взгляды Чичкина на «неритмичную страну». В разное время ему удалось оказать услуги некоторым членам большевистской партии — в частности, Вячеславу Молотову и Петру Смидовичу, в том числе укрывая их от преследования. Впоследствии это сыграло важную роль в его жизни.

В последние годы перед революцией Чичкин вёл образ жизни преуспевающего миллионера. Он единственный в Москве имел собственный «Роллс-Ройс». Кроме того, в это же время он увлёкся воздухоплаванием и регулярно совершал полёты на личном самолёте «Фарман». Приход к власти большевиков поставил на этом крест. В 1918 году советская власть национализирует предприятия Чичкина. Сам он оказывается в Одессе, а вскоре эмигрирует в Париж. Его выезд произошёл благополучно, он даже сумел переправить во Францию кое-какие средства. Тем не менее оставаться в эмиграции он не захотел. В 1922 году он вернулся в Россию.

В эпоху НЭПа ему даже удалось вновь заняться привычным делом — Чичкину разрешили открыть один молочный магазин. Одновременно он оказывает консультации Народному комиссариату внешней торговли — хотя в наркомате был достаточный контингент старых специалистов, но всё же бывший миллионер-промышленник мог поделиться и уникальными компетенциями. В 1925 году он даже получил за свою деятельность «Знак почёта». Но в 1929 году Чичкин угодил в ссылку в Кустанай.

Впрочем, в Казахстане он быстро получил должность лектора в объединении фабричных библиотек и выступал в клубе с лекциями о развитии молочной промышленности в России. В 1931 году при содействии Молотова Чичкина восстановили во всех прежних правах, включая право жить в столице. В 1933 году Чичкин оформил государственную пенсию — это также было решение, вряд ли обошедшееся без вмешательства руководства, ведь бывшим эксплуататорам в те годы пенсия не полагалась. После Чичкин также числился консультантом в Наркомате пищевой промышленности.

Во время войны Чичкин принимал непосредственное участие в организации молочной промышленности в Средней Азии — в эти районы частично был эвакуирован скот с оккупированных территорий, а также некоторые молочные предприятия. В 1942 году по случаю 80-летия он получил звание «Ударник третьего пятилетнего плана».

Александр Чичкин скончался в 1949 году. Гражданская панихида по случаю кончины была организована в Министерстве мясной и молочной промышленности РСФСР, в прощании и похоронах принимал участие Анастас Микоян. Могила Чичкина находится на Новодевичьем кладбище. Фактически это наивысшая степень почёта, на которую он мог рассчитывать в условиях советского социализма.

А столичным чичкинским фасадам с белой плиткой удалось пережить советскую власть — после революции во многих из этих магазинов продолжали продавать молоко. Закрылись они уже с наступлением другой эпохи: в 90-е и нулевые. Один из последних чичкинских магазинов, не менявших своего профиля, находился по адресу Большая Дмитровская, 7. Сейчас там расположено кафе Moloko.