Восточные штаты. Поможет ли Индия России справиться с проблемами из-за санкций
Для многих россиян представления об Индии ограничиваются памятной со времён СССР фразой «хинди руси бхай бхай» («индийцы и русские — братья») и смутными воспоминаниями об изобилии болливудских фильмов по ТВ в лихие девяностые. В них Индия представала постколониальной страной со странными обычаями, с клановым бизнесом, бандитским беспределом, любовью к танцам и большими вопросами к санитарии. С тех пор прошли десятилетия, за которые эта южноазиатская страна обзавелась огромным ВВП и превратилась в технологически развитое государство. Касты, архаичные обычаи, разнообразные религии и бедные кварталы при этом никуда не делись, но теперь они соседствуют с передовым производством, приличным образованием, активно развивающимся венчурным рынком и многомиллиардным экспортом, среди которого значительную долю занимает высокотехнологичная продукция и IT-услуги. Последнее делает эту южноазиатскую страну одним из ключевых потенциальных партнёров России — на фоне всех геополитических потрясений и санкций. Но хочет ли этого сама Индия?
Русский с индийцем — бхай бхай?
У России с Индией длительная совместная история, в которой страны не раз выступали если не друзьями, то уважающими друг друга партнёрами.
Начало тесного международного сотрудничества положено в 1950-х годах, когда СССР начал активно развивать связи со странами третьего мира, а Индия провозгласила борьбу за полную независимость от Британии и стала светской республикой.
В 1960-х годах СССР встал на сторону Индии в её конфликте с Пакистаном и КНР. Это привело к очередному столкновению Союза с Западом. И вдобавок к охлаждению отношений с Китаем. Пакистан, образованный в 1947 году из-за раздела Британской Индии по религиозному принципу, отрезал Индию от дружественных ей рынков Юго-Восточной Азии, а оказавшийся между границ трёх государств Кашмир стал очагом непрекращающейся напряжённости в регионе.
На этом фоне в риторике советского руководства Индии начали отводить особенное место — стратегического восточного партнёра. С трибун звучали заявления о братстве народов, а чай «со слоном» был дома у каждой советской семьи.
Начало сотрудничества Индии и СССР, по утверждению одного из ведущих экспертов по Индии, сотрудника РАН Алексея Куприянова, было малообещающим. Изначально в получившей независимость Индии по инерции испытывали недоверие к Москве и ориентировались на Лондон как на пример для подражания.
Тем не менее сформировавшийся союз оказался намного более устойчивым, чем можно было бы ожидать.
Индия и СССР начали рассматривать друг друга как важные элементы взаимной системы безопасности. В частности, основной технологической платформой для современных индийских вооружённых сил стала именно постсоветская технологическая база.
К 1960–1970 годам между странами начался резкий рост торговли. К 1980 году на союзные республики приходилось свыше 8% всего индийского импорта. Однако в перестройку эти объёмы упали до 6% и менее.
В роли покупателя Союз был активнее: в последнее десятилетие своего существования он покупал от 16% до 18% идущих на экспорт индийских товаров.
Россия традиционно поставляла в Индию металлы, технологии и вооружения. Индия поставляла продукты питания, ткани и т. п. То есть мы обменивали нашу тяжёлую промышленность на их лёгкую.
С развалом СССР в торгово-экономических отношениях двух стран наступил резкий спад. В 1995 году на Россию пришлось 3,1% индийского экспорта и 1,8% импорта, тогда как на США — 19,1% и 10,1% соответственно. И этот разрыв со временем только нарастал.
Если мы берём товарооборот между США и Индией, можно посмотреть американскую статистику за 2021 год. Мы видим цифру в $113,5 млрд годового товарооборота. Если смотреть на индийскую статистику по товарообороту с Россией, то с апреля 2020-го по март 2021 года нарисовывается цифра в $8,1 млрд. Внимание, вопрос: насколько эти величины вообще сопоставимы? И мы не берём ещё другие западные страны, не учитываем прогнозы по развитию всей этой ситуации. Даже если на российско-индийском треке всё начнёт процветать, это всё равно будет несопоставимо по объёму торговли с Западом.
Несмотря на падение торговых оборотов и налаживание отношений со Штатами, индийцы по сей день относятся к России с теплотой и уважением, помня о временах, когда эта страна была одним из двух полюсов силы в мире и поддерживала Индию.
Для России в политическом плане Индия важна как партнёр, потому что, разворачиваясь к Китаю, мы получаем монополиста для нашей внешнеполитической деятельности, становимся зависимы от него. В то время как с Индией можно создать более сложную и более равновесную систему союзов. Индия — член ШОС и БРИКС, так что при голосовании и выработке решений голос Индии может сыграть очень важную роль.
Но сумеет ли Россия правильно воспользоваться накопленным социальным капиталом — большой вопрос. Который сейчас стоит достаточно остро.
С конца февраля мир неравномерно поделился на тех, кто высказался против РФ, тех, кто поддержал, и тех, кто сохранил нейтралитет. К последним можно отнести и Индию. Правительство этой страны не отказывается от контактов с Москвой, занимает подчёркнуто нейтральную позицию и пытается балансировать на тонкой грани между помощью традиционному союзнику и давлением западных стран.
Тем более что в политическом и идеологическом направлении у Индии и России гораздо больше общего, чем различий.
«Индия довольно с большим уважением относится к своей истории и испытывает очень большую тягу к декларированию своей независимости — это наследие её колониального прошлого. И по сути дела, это именно то, что сейчас делает Россия. Плюс к этому Индия, как и Китай, как и Россия, считает, что она недооценена в современном мире.
Мы сходимся в желании стать столицей собственного макроэкономического региона, независимого или малозависимого от Запада», — отметил Алексей Маслов, профессор Школы востоковедения НИУ ВШЭ.
Как на самом деле сейчас выглядит индийская экономика
Объём ВВП Индии в 2020 году оценивался в $2,62 трлн. В экономике страны доминирует сфера услуг, среди которых особняком стоят высокотехнологические.
К статусу технодержавы Индия шла долго и упорно, все 80-е и 90-е годы готовя почву для будущего рывка: принимала нужные законы, запускала программы поддержки и льгот для IT-компаний, открывала особые экономические зоны, где можно было с минимальной налоговой нагрузкой разрабатывать ПО для иностранцев. Власти обозначили IT-сферу как одну из ключевых для стратегического развития индийской экономики — и не прогадали.
Уже в начале 2000-х годов страна вырвалась в лидеры по объёму экспорта IT-продукции и технологического аутсорсинга для международных компаний. К концу 2010-х годов Индия сумела стать основным экспортёром IT-услуг и специалистов в ведущие страны мира.
Сложился такой стереотип, в целом правдивый, что большая доля ВВП Индии — это IT-технологии.
С 2015 года там наблюдается всплеск инвестиций и технологического предпринимательства. В 2020 году высокотехнологичный экспорт уже достиг 11% от общего объёма экспортируемых товаров. Соседний Китай, который начал всем этим заниматься гораздо раньше, по этому показателю значительно обгоняет Индию — там высокотехнологичные товары составляют 31% от экспорта.
Представитель «Сколково» рассказал, что с 2015 года Индия активно занимается развитием экосистемы для стартапов. В 2021 году там был бум инвестиций в молодые компании, около $42 млрд проинвестировали в более чем 1500 сделок. В итоге в прошлом году эта страна заняла третье место после США и Китая по количеству компаний-единорогов — их суммарная капитализация составляет свыше $300 млрд.
А перспективных стартапов в Индии даже не тысячи, а десятки тысяч, особенно в таких направлениях, как финтех и электронная коммерция.
Город Бангалор, где производится 38% IT-экспорта Индии, в ближайшие годы может и вовсе обойти Сан-Франциско с его Кремниевой долиной в качестве важнейшего мирового центра информационных технологий.
В то же время в России по инерции продолжают шутить о «криворуких индусских программистах».
В начале 2000-х это было недалеко от истины — писать код в Индии садились после нескольких недель подготовки, а основным достоинством таких айтишников была их многочисленность и готовность работать за копейки по западным меркам. Даже сейчас средняя зарплата IT-специалиста в Индии раза в два-три меньше, чем на аналогичных позициях в России. Но это, впрочем, вполне компенсирует возможность устроиться в западную компанию на зарплату уже намного большую.
И там индийцы добиваются больших успехов — как, например, глава Google Сундар Пичаи, гендиректор Twitter Параг Агравал и глава Microsoft Сатья Наделла.
По некоторым оценкам, сейчас каждый второй, а то и три из четырёх айтишников на мировом рынке — именно индийцы. И за ними выстраиваются в очереди компании «большой технологической четвёрки» (Facebook, Google, Amazon, Microsoft). А оказавшись за рубежом, индийцы начинают образовывать собственные разветвлённые связи и лобби, помогая соотечественникам пробиться наверх.
Большое внимание к интернет-технологиям закономерно привело к широкому распространению интернета: сейчас он охватил уже свыше 700 млн индийских пользователей. Это один из крупнейших рынков мира после Китая. И, в отличие от КНР, далеко не такой закрытый.
В то время как коммунистическая партия в последние годы взяла курс на «закручивание гаек» и торговую войну с США, Индия немного смягчила регулирование обычно довольно патерналистского рынка, надеясь привлечь инвесторов. И это сработало. Многие западные компании, уходящие из Китая, обосновались у соседа.
Параллельно страна занялась решением вопроса, как вернуть домой человеческие и денежные ресурсы и заставить их работать уже на благо своей экономики, а не на заграничного начальника.
Индийская экономика — это одна из самых закрытых с точки зрения сложности входа и одновременно одна из самых открытых с точки зрения цепочки интернационализации экономик мира. Если мы говорим о том, сколько мы видим индийской экономики в официальной индийской статистике и сколько индийских денег в принципе циркулирует в мировой экономике, то тут есть своего рода «эффект айсберга» — в статистике мы видим максимум одну треть. Если брать в принципе всю международную структуру индийской глобальной экономики, то это экономика размером с Японию или даже, возможно, чуть больше — есть разные оценки со стороны индийских экспертов. И с 2014 года Индия старается вернуть эти деньги и заставить их циркулировать внутри страны.
Но IT — не единственное, чем может похвастаться Индия.
В последние годы Индия обратила внимание на вопросы электроники. Сейчас уже всем понятно, что электронная промышленность — это очень чувствительный вопрос для суверенитета каждой страны (см. кризис полупроводников 2021 года. — Прим. «Секрета»). Поэтому в 2019 году Индия приняла новую национальную политику в области электроники и стала потихоньку формировать глобальный хаб по дизайну и производству электронных систем. В ближайшие годы эта инициатива подразумевает создание более 200 производственных кластеров.
Индия также один из мировых лидеров в производстве лекарств, причём не только дженериков оригинальных препаратов, но и собственных формул. В условиях продолжающейся пандемии коронавируса потребность в лекарствах из этой страны в мире небывало высока.
Не ушла Индия далеко и от своих аграрных корней. До сих пор около 50% населения страны занято в сельском хозяйстве, на долю которого приходится 17–18% ВВП. По объёму производимой продукции Индия занимает второе место в мире.
Значительная часть этого производства идёт на нужды внутреннего рынка: по численности населения государство также занимает, по разным данным, первое или второе место в мире (1,4–1,43 млрд).
Накормить при этом досыта удаётся далеко не всех — несмотря на все прорывы и рывки последних лет, небоскрёбы Нью-Дели и офисы международных корпораций в Индии до сих пор соседствуют с ужасающими в своей бедности трущобами, а на одного образованного IT-специалиста приходятся десятки неграмотных крестьян, молящихся всем богам, чтобы их урожай не погиб от засухи или наводнения.
Так или иначе, эта страна контрастов и победившего киберпанка обещает стать одним из основных локомотивов мировой экономики в ближайшие годы. Среди крупных экономик мира индийская считается самой быстрорастущей.
В 2021 году ВВП Индии вырос на 9,2% и приблизился к $3 трлн, несмотря на беспрецедентный спад из-за пандемии коронавируса.
Как могло бы развиваться сотрудничество России и Индии?
Итак, в лице Индии мы имеем страну с активно развивающейся экономикой, передовыми технологиями, богатым рынком сбыта и не менее богатыми возможностями для производства. И, что немаловажно, с желанием сотрудничать. Но аккуратно и на своих условиях, отмечают опрошенные «Секретом» эксперты.
Мы видим и их желание продолжать сотрудничать, и политическую близость, и коммуникацию, которая находится с большим отрывом в плюс от нашего экономического сотрудничества. Это не вполне хорошо, но та частота контактов, которая сегодня есть между Россией и Индией, те заявления, которые делают первые лица государства и те структуры, которые созданы в рамках нашего партнёрства, создают некий потенциал. Всего сейчас по российско-индийскому направлению существует 13 рабочих групп. Если политики на высоком уровне находят точки соприкосновения и разговаривают, значит, экономика тоже должна подтягиваться.
Понятно, что, как и любая другая большая страна, находящаяся в зависимости от партнёров, в том числе западных, Индия будет действовать аккуратно. Сегодняшнее политическое руководство Индии и РФ вполне способно наладить процесс экономической интеграции.
Была большая опасность, что Индия будет активно работать с США по поводу противостояния как России, так и Китаю, но Индия на это не пошла. Она хочет воспользоваться ситуацией, чтобы доказать свою независимость и самостоятельность в принятии решений. Поэтому Индия активно закупает у России вооружение, ракетные комплексы, ведёт переговоры о военной авиации. В любом случае Россия и Индия договорились о взаимных инвестициях на $15 млрд, и пока этот вопрос не снят. Это небольшая сумма, но с технической точки зрения для нас очень важно, что вообще есть такие договорённости.
Как объяснил профессор Алексей Маслов, Индия имеет массу преимуществ в виде дешёвой рабочей силы, дешёвых перевозок, географической расположенности, позволяющей вывозить готовую продукцию практически в любую точку Юго-Восточной Азии и стран Ближнего Востока. Всё это делает привлекательной идею производства российской продукции на совместных российско-индийских предприятиях. Кроме того, в Индии есть огромные практически не отработанные куски рынка: телекоммуникации, металлообработка.
Но есть и минусы — низкая трудовая дисциплина, очень сложный и долгий переговорный процесс, необязательность в исполнении договорённостей, сложная логистика. И многие другие региональные нюансы.
Индия сегодня — это технологический гигант. Как минимум региональный, но претендующий на статус глобального. И он работает по очень определённой модели, включающей три шага.
Первый — это адаптация зарубежных технологий. Именно адаптация, локализация — необходимо сделать так, чтобы зарубежные технологии оседали в Индии как производство. Это не китайская модель контрактных производств. В Индии можно достаточно быстро что-то локализовать и получить должную государственную и финансовую поддержку, в этом смысле там всё очень логично устроено. При этом производство будет пусть и совместным, но твоим.
Второй шаг после локализации иностранной технологии — её оседание и переваривание этой технологии индийским рынком, достаточно быстрая экспансия внутри.
И только третий шаг — экспорт. И правительство Индии отдельно, в том числе прямыми вливаниями, стимулирует своих предпринимателей, чтобы они смотрели за рубеж.
По словам Мисюры, представляющего евразийский офис индийской Торговой палаты, интерес к завоеванию индийского рынка у российских предпринимателей есть. При этом общий процент успеха любых зарубежных игроков на индийском рынке — не более 5%. Остальные 95% проваливаются, причём обычно не сразу, а через год-другой, когда в бизнес уже вложены многомиллионные бюджеты.
Чтобы повысить шансы на долгосрочный успех, нужно идти в совместные предприятия с индийскими партнёрами. И поменять к ним отношение.
Эксперт указал, что на самый конкурентный рынок мира российские предприниматели смотрят как на новую Африку: «Вот мы были на Западе, а теперь решили смилостивиться и посмотреть на Восток. И такие сами с усами, в дверь ногой выйдем на этот рынок».
Но это так не работает.
Наши предприниматели просто не готовы к реальности. Индия — это самый конкурентный рынок мира. Там сложная регуляторика, там есть всё, там иная бизнес-этика — кооперационная в первую очередь. Все успешные проекты, которые запускаются в Индии, имеют индийскую структуру. Они запускаются с местной командой, с пониманием местного рынка.
В целом же сотрудничество с этой страной в перспективе открывает для России массу возможностей по взаимовыгодной торговле. В том числе компонентами, которых у нас пока не производят или производят мало.
В свою очередь, Индия может и хочет выступить покупателем тех российских ресурсов, которые отказываются покупать другие страны: нефть, газ, уголь, удобрения и даже зерно.
Критичным становится партнёрство и в области лекарств — некоторые западные фармгиганты почти не поставляют сырьё и продукцию для российских аптек и лекарственных заводов (где-то по политическим причинам, где-то из-за проблем с логистикой и оплатой). А быстро наладить производство такого объёма для РФ со 145-миллионным населением невозможно.
Сейчас Россию интересует изготовление прекурсоров и дженериков, прежде всего на заводах в центре и на севере Индии. Но ожидать, что индийцы просто заместят привычные препараты параллельным импортом или наладят у себя их производство, не стоит.
У России много хотелок по части импортозамещающих производств новой волны. Возьмём ту же фармацевтику. Русские хотят локализовывать производства в Индии, которые включают в себя лицензируемые или редкие компоненты. Индийцы говорят: мы владеем патентами не на это, а на вот то. При этом «вот то» тоже включает в себя редкий или лицензируемый компонент, это не всегда дженерики, иногда это индийские защищённые экспортируемые препараты. И вот их они готовы нам поставлять. А локализовывать не готовы, это большие юридические риски, ну и просто коммерчески нецелесообразно.
В плане инвестиций есть потенциал для роста, и нынешняя ситуация этому поспособствует. Другое дело, что в плане товарооборота индийские инвестиции к нам — это в основном нефтегазовая промышленность. Мы инвестируем в телекоммуникации, энергетику, интернет-технологии. Технологии, которые родились в недрах крупнейших индийских IT-компаний, уже вполне способны заменить часть ушедших с российского рынка игроков.
В целом в Индии есть много компетенций: они экспортируют различную электронную продукцию, автотехнику (Tata — один из ведущих производителей), аппараты связи. В 2020-м страна начала активно развивать ещё и космическую программу. Сейчас наш товарооборот в основном строится на углеводородах и их производных, но есть все предпосылки, чтобы наращивать его ещё и в других областях.
Юрий Сапрыкин предположил, что ниши, которые освободились в России после ухода западных компаний, могут быть перспективными для индийских товаров. Но тут возможны сложности с узнаваемостью: российские потребители за десятилетия привыкли к определённым брендам, чья привлекательность пока заведомо выше. Так что в эту историю предстоит немало инвестировать.
«Я думаю, что привыкание к новым брендам произойдёт естественным образом, когда к ним появится доступ. Здесь нет никакого стереотипа о некачественности товаров, они просто непривычные. Если потребитель начинает пользоваться ими и понимает, что они качественные, предрассудки очень быстро развеиваются. Так уже произошло с китайскими брендами. А в условиях вакуума на рынке люди в любом случае начнут покупать то, что есть», — констатировал эксперт.
Всю эту прекрасную картину может омрачить вопрос санкций. Он задевает Индию напрямую, ведь продолжающееся сотрудничество с Россией по многим вопросам Запад может расценить как нарушение санкций, за что последует наказание уже индийской стороны.
Но и здесь всё далеко не однозначно.
Надо же понимать, как работает санкционный механизм. Это два момента: непосредственно закрытые двери (первичные санкции) и то, как эти самые закрытые двери обходятся. Как известно, «нормальные герои всегда идут в обход». Так вот Индия — это тот самый нормальный герой, который в обход идёт и имеет достаточно возможностей и связей для того, чтобы использовать все эти лазейки.
Риски есть, и риски прежде всего имплементационные, — непонятно, реализация каких именно механизмов прямой работы с РФ может трактоваться как обход санкций. Сейчас всё это будут отсматривать, а потом пойдёт вторая волна санкционного давления конкретно на эти механизмы, чтобы отрезать их. Первичные санкции своих целей могут не достичь, а вот вторичные, касающиеся всяких юрлиц-прослоек, — да.
В целом же индийцы к вопросу санкций относятся довольно практично. По словам Андрея Мисюры, сейчас в стране наблюдается некоторый ажиотаж. Индия ждёт, что Россия будет вести себя так, как себя вёл Иран, — всячески уступать и делать скидки на свою продукцию.
«Санкционное — значит, токсичное. Токсичное — значит, дешевле. Дешевле — значит, надо брать. Как звучали заголовки индийских медиа, когда под санкции попал нефтяной сектор? "Зависимость России от Индии увеличивается". Они считают, что это Россия зависит от Индии», — объяснил эксперт.
Вокруг России группируется сообщество индийских бизнесменов просоветской формации, которые в том числе «за дружбу» ждут хороших дисконтов. Но люди, которые выходят на этот рынок из другой генерации и другого контекста, ждут умных схем.
Взять тот же Иран. Не весь же он про дисконты на нефть, есть и «умный Иран», есть определённое количество канадских компаний и стартапов с иранскими фамилиями, с помощью которых они гибко адаптируются, предлагают схемы кооперации, совместные проекты. Примерно такие паттерны хотелось бы индийцам увидеть и от россиян.
Одновременно с этим немного подзакрываются двери для частного бизнеса, идёт старый добрый протекционизм — и это одновременно с усилением межправительственного взаимодействия. Именно правительство решает, какой дать дисконт на нефть и на каких условиях поставлять оборонку. Это две основные темы, вокруг которых всё остальное развивается.
Так рассчитывать ли на Индию
В силу многих факторов Индия становится очень перспективным партнёром для России. У неё есть и желание, и возможности продолжать сотрудничество — но прежде всего на выгодных для себя условиях.
Это уже не колония старой Британской империи, а самостоятельный игрок, претендующий на свою часть пирога в многополярном мире. И выстраивать с ним отношения требуется из позиций не силы, но уважения и понимания.
Фундаментальный вопрос для российского бизнеса в этих новых условиях, по словам Андрея Мисюры, очень простой: сможет ли он научиться играть по правилам тех рынков, куда он идёт. Если продолжать гнуть свою линию — это станет для России путём в никуда. Пока же эксперты констатируют, что русские весьма приблизительно представляют, по каким законам действует один из самых сложных, больших и конкурентных рынков мира и что нужно делать, чтобы установить с индийцами крепкие партнёрские отношения.
Вместе с тем даже самый задушевный «бхай бхай» с Индией не станет палочкой-выручалочкой для той ситуации, в которой оказалась Россия после начала новой холодной войны с Западом. Будучи технологической державой, Индия, конечно, может помочь РФ на первых порах изоляции, но откровенно подсанкционное сотрудничество всё ещё находится под вопросом.
Поэтому не стоит питать надежд на то, что, слившись в объятиях с Индией и Китаем, Россия будет способна победить все свои проблемы.
По словам Юрия Сапрыкина, сотрудничество с Индией можно воспринимать как тактическую победу на короткую перспективу, но в целом нужно идти по пути самодостаточности и сформировать системный и самостоятельный подход к стоящим перед страной задачам. И в критических отраслях всё же развивать собственные технологии.
В конце концов, Индия, пока россияне думали, что там только поют и танцуют, как-то смогла.
Коллаж: «Секрет фирмы», freepik.com, Unsplash / Sylwia Bartyzel