«Думают, что я дурак или овощ». Как инвалиды выживают в российском бизнесе

Максим Исаев

• Слух резко снизился в детстве после лечения ототоксичными антибиотиками.
• Создал компанию Deafon, которая в сотрудничестве с Теле2 продвигает мобильные тарифы для глухих.

О бизнесе:

— Всё началось с того, что я решал свою личную проблему с тарифами сотовых операторов. Я не пользуюсь звонками, но во всех тарифах есть предоплаченные пакеты минут. То есть я платил за то, чем не пользуюсь. Просил своего оператора связи убрать пакет минут из тарифа и сделать его дешевле, но мне ответили, что это невозможно.

Другая проблема — когда мне звонили курьеры из службы доставки, таксисты или сотрудники банков, я вообще не знал, кто звонит и зачем.

Я понял, что как физлицо я эти проблемы не решу. Тогда создал свою компанию и стал действовать как юрлицо — начал вести переговоры с операторами. Но вопрос упёрся в количество потенциальных абонентов: глухих мало, и как рынок эта ниша не представляла интереса для крупных операторов связи.

Но в то время в Москве появилась Tele2. Компания только заходила на рынок и занимала все свободные ниши. В корпоративном отделе Tele2 меня выслушали и оперативно решили создать отдельное направления для глухих.

Вместе мы запустили пилотный проект 1 июня 2017 года в Москве. Он оказался успешным: мы продали 300 сим-карт с тарифом для глухих без особых маркетинговых усилий (работало только сарафанное радио). Через полгода проект из регионального стал федеральным. Сейчас работаем в 50 регионах России.

Во всех наших тарифах есть автоответчик, который говорит звонящему, что абонент не слышит и просит написать СМС. Это настоящее спасение для глухих. Во-первых, мы соединили глухих с миром слышащих — теперь коммуникацию можно продолжить там, где она раньше обрывалась, а во-вторых, автоответчик намного эффективней дорогостоящих фестивалей глухих выполняет важнейшую социальную функцию — ненавязчиво рассказывает слышащим о существовании мира глухих.

О сложностях:

— Если приходишь в какой-то крупный госорган, а на проходной говорят, что надо позвонить наверх, чтобы выписали пропуск. Иногда охранники идут навстречу и сами звонят, а иногда лишь плечами пожимают — ваши проблемы. Поэтому я всегда стараюсь все встречи и посещения госорганов согласовывать заранее, а в идеале доставать мобильный номер сотрудника госоргана, к которому иду.

Мне кажется, проблема не в нас, глухих, а в слышащих, которым сложно допустить существование иных форм коммуникации. Когда мы просим писать — нам звонят. Мы объясняем, что не можем отвечать на звонки, но способны общаться в мессенджерах или по электронной почте — нам всё равно звонят, чтобы что-то уточнить.

Другой пример: идёшь по улице и вдруг клаксон прямо за тобой бьёт по ушам на все 120 децибел. Ты шарахаешься от мимо проезжающей машины, в которой водитель крутит пальцем у виска, и ты по губам читаешь: «Глухой, что ли? Дебил @#$%!». И не объяснишь потом уже уехавшему водителю, что он прав в своей догадке, только обзываться не нужно.

Или когда в провинциальном аэропорту меняют гейт и объявляют посадку на самолёт по громкоговорителю, а на табло висит старая информация — самолёт в итоге улетает, а тебе говорят, что, мол, сам виноват — покупай билет на следующий рейс.

Иногда сталкиваюсь с недоумением — как вы ведёте бизнес, вы же глухой? Кажется, что глухота — приговор. И мы каждый раз доказываем обратное. Это сложно.

О работниках с инвалидностью в компании:

— Мне очень не нравится, что глухие работают на «рукастых» профессиях: упаковщиками, кладовщиками, фасовщиками, дворниками, слесарями и так далее. У меня однажды возник вопрос — почему бы одним глухим не обслуживать других глухих? Пусть они станут «белыми воротниками».

Поэтому я строю сервис для глухих, в том числе решая вопрос их трудоустройства. Сейчас в моей компании по всей стране работают 65 глухих. Но через нас прошло гораздо больше людей. Я считаю, что только глухой человек может полноценно обслужить другого глухого.

О преимуществах инвалидности:

— Мы можем спокойно общаться через стекло, в очень шумной обстановке, с полностью набитым ртом или под водой. Ну а если серьёзно, то главное наше преимущество в том, что мы прекрасно понимаем все их пожелания, не навязывая никаких правил, а принимая глухих такими, какие они есть. Нас и так всю жизнь учили жить те, кто ничего не понимает в специфике жизни глухих, — это не работает.

О перспективах глухих (в том числе в бизнесе):

— Жестовый язык запрещают использовать в образовании глухих при том, что школы продолжают выпускать малограмотную и неготовую к жизни неслышащую молодежь. Говорят, что глухие ленивые, что вся проблема в них, но никто не скажет, что проблема в системе образования, которая продолжает штамповать брак уже которое десятилетие. Лишь единицы с сильной мотивацией чего-то добиваются в жизни.

Если для слышащих есть масса бизнес-курсов, то для глухих... абсолютно ничего нет. Поэтому в отношении глухих позитивных изменений очень немного. Где и как глухой человек может получить консультацию на жестовом языке? Эта проблема общемировая. (Отметим, что президент РФ Владимир Путин потребовал уделить особое внимание правам инвалидов при выполнении нацпроектов — Прим. ред.)

Да, вокруг становится больше текстовой информации, но это не забота о глухих — так удобнее и слышащим. Например, субтитры в кинотеатрах для глухих? Нет, их показывают для студентов, изучающих иностранный язык, — все фильмы с субтитрами идут на языке оригинала. А в русских фильмах субтитров вообще нет.

Мне однажды сказали, что проблемы инвалидов или их жизнь никому не интересна, кроме них самих. Надо быть супермотивированным, чтобы о тебе говорили. Но если ты обычный инвалид — ты никто, и о тебе, кроме тебя самого, позаботиться по-настоящему некому.

Глухота — не приговор. Меня удручает иждивенческий менталитет инвалидов, такими людей делает не инвалидность, а общество. Люди не верят в успех, в то, что можно что-то реализовать своими силами. Им кажется, что всё уже куплено, подстроено или решено за них.

Людям нужны реальные примеры того, что всё реально, что всё по силам, если браться за задачи всерьёз. И если для кого-то я стал примером, то это добавляет сил двигаться дальше.

• Лишь 30% глухих в России трудоустроены. Источник: Всероссийское общество глухих.

Сергей Погуляйченко

• Создал рекламное агентство «Твой бизнес», магазин медиаконтента recnet.ru и основал клуб бизнесменов Дагестана. Признан человеком года в Дагестане в номинации «Бизнес года — 2016».

О бизнесе:

— До создания агентства я проработал на трёх телекомпаниях (две каспийские и «ГТРК-Дагестан»). С другом, который приходил к нам как рекламный агент, создали своё агентство по изготовлению видео- и аудиопродукции. Взяли в долг денег, купили компьютеры, сняли помещение. По закону я — недееспособный гражданин, поэтому все юридические документы оформили на моего напарника.

На мне всё, что касается продакшена. Остальным занимается соучредитель. За 13 лет работы мы сделали более 8,5 тысячи рекламных роликов для компаний и ведомств, в том числе налоговой службы.

Позднее создал ещё recnet.ru — платформу, объединяющую 350 дикторов, около 100 звукорежиссёров и 70 монтажёров, и команда продолжает расти.

Силы работать придаёт семья. Но мне важно ещё и признание: когда тебя считали гадким утёнком, а ты становишься человеком, нужным для общества. Это даёт такой адреналин, который не сравнится ни с чем.

О сложностях:

— Единственная крупная сложность в бизнесе — возникают проблемы в разговорах с клиентами, когда меня не знают. Они не знают о ДЦП, и, когда я поднимаю трубку, некоторые думают, что я пьяный или обсаженный (под воздействием наркотиков. — Прим. ред.). При встрече тоже не могут воспринимать меня как руководителя агентства и не осознавать, что я могу управлять автомобилем и у меня двое детей. Думают, что раз я двигаюсь не так, как они, то я — дурак или овощ.

Поэтому часть новых клиентов я стал делегировать напарнику или менеджерам. Те начинают общение, а потом знакомят клиентов со мной, и коммуникация продолжается нормально.

Также, чтобы решить эту проблему, я стал популяризировать мой личный бренд, стал более публичным человеком, создал сообщество бизнесменов. «Бизнес-клуб Дагестана». В этих кругах меня стали узнавать больше. Плюс у меня свой блог, меня периодически показывают по телеку.

О господдержке и отношении общества:

— Кроме пенсии, никакой господдержки больше нет. Раньше давали лекарства, отправляли в санатории. Я отказался от санатория и получаю компенсацию, но она небольшая. А если я буду оформлять ИП, то меня могут лишить части пенсии. Но я думаю, что отношение нашего государства такое не только к инвалидам, а ко всем.

Люди помогают, относятся лояльно. Иногда можно без очереди пройти, например, в нужную организацию. Но я нечасто этим пользуюсь. В целом не чувствую себя инвалидом — для меня это комфортное состояние, я не знаю, как может быть по-другому.

О перспективах инвалидов в бизнесе:

— Сейчас, когда есть работать удалённо, открываются новые возможности. Главное, чтобы были навыки организационной работы, умение общаться с людьми и не комплексовать. Всё зависит от человека и воспитания. Худшее — когда человеку с детства родители говорят, что он ничего не может, должен сидеть дома и ничего не делать. Когда родители воспитывают в нём навыки общения в обществе, дают ему базу и поддерживают его — всё становится реально.

Алексей Талай

• В 16 лет из-за взрыва мины времён Второй Мировой войны в костре около дома лишился рук и ног.
• Ездит по СНГ с мотивационными тренингами, сдаёт помещения в аренду, владеет салонами красоты.

О бизнесе:

— Предпринимательством занялся, когда осознал, что у меня, возможно, получится создать семью. Понимал, что пенсии мне не хватит. В 19 лет готовился открыть своё дело: просматривал литературу, бизнес-планы и другие материалы.

Запустить первый проект — сеть маршрутных такси — помогли родители и неравнодушные граждане (на благотворительных счетах после моей реабилитации остались деньги от простых белорусов). Также воины-афганцы старались помочь, добрые люди дали мне беспроцентный кредит, часть средств на строительство первого здания.

Сейчас проект с маршрутками уже не работает. Основным источником моего дохода стали мои мотивационные тренинги. Они стоят до нескольких сотен тысяч рублей, но параллельно я провожу бесплатные встречи с детьми-инвалидами или со школьниками.

О сложностях:

— Было трудно пойти в бизнес. Но желание завести семью заставило меня стать тем, кто я сейчас есть. Заставило спрыгнуть с инвалидной коляски и чуть ли не на карачках двигаться вперёд. В прямом смысле: порой приходилось на культях подниматься в разные кабинеты, оставив свою коляску внизу. В том числе под насмешки, в которых читалось: «Что тут инвалид делает? Пускай он дома доживает свои дни в унынии и беспамятстве, попивая алкоголь».

Жизнь человека с ограниченными возможностями сама по себе крайне сложна. Как в песне В. Цоя: «Я чувствую, закрывая глаза, — весь мир идёт на меня войной». Каждый день ищу силы встать, умыться, почистить зубы, выйти из дома и по дороге не помять рубашку или пиджак в инвалидной коляске.

О преимуществах:

— Единственное преимущество такого положения — ты всегда в ситуации «пан или пропал». Мобилизуешь все силы, навыки, умения и возможности, чтобы достичь успеха.

Многие люди без ограничений сидят на диване с бутылкой пива и думают, что всё к ним придёт само, они не начинают действовать.

Об отношении к инвалидам:

— Отношение общества к инвалидам меняется в лучшую сторону. Всё больше людей понимают, что мы такие же, как все, что мы имеем право на счастливую жизнь и не надо тыкать в нас пальцем.

Я часто участвую во всевозможных мероприятиях, форумах, и многие из них уже адаптированы для инвалидов. Там есть безбарьерная среда. Но лучше заранее позвонить организаторам, чтобы они всё устроили. Нужно просто стучаться, и тогда откроют.

О господдержке:

— Я получаю пенсию по инвалидности. Она небольшая. Но должна ли пенсия быть большой? Если инвалиды будут получать от государства больше, люди перестанут быть осторожными, и процент иждивенцев вырастет, экономика такого не потянет. Лучше поработать над системой трудоустройства инвалидов, чтобы они могли работать и содержать себя и свои семьи.

К слову, часто чиновники на местах не подсказывают людям с ограниченными возможностями о доступных им преференциях.

В США чаще всего инвалиды сами себе помогают: объявляют свои фонды, а другие люди — друзья, жители города — сбрасываются. Почему бы не попробовать сделать подобное у нас? Не нужно возлагать все надежды на государство.