Зумерам и не снилось. Как пережить кризис и не спасовать перед новым коронавирусом

Вторая антикризисная зарплата

Жизнь в начале 90-х была трудной: валютная выручка за нефть уменьшилась до $10 за баррель, на дворе была перестройка, а советские заводы работали нестабильно. Сыграл роль и развал бизнес-кооперации со странами социалистического лагеря. Это напоминает мне то, что сейчас происходит в России.

В 1990 году из магазинов исчезли дешёвые сигареты. Сигареты высшего сорта стоили 60 копеек за пачку при зарплате инженера 120–170 рублей в месяц. Но купить их по такой цене было невозможно.

Цены в кооперативных ларьках были не ниже 3 рублей за пачку. Тогда я не был предпринимателем, жил в небольшом сибирском городе с почти французским названием Ужур. Там нормальные сигареты стоили от 5–6 рублей.

Тогда мне захотелось открыть свой маленький бизнес. Мой товарищ, московский студент, разведал, что пачка сигарет в столице стоила примерно 2–2,5 рубля, если покупать коробку из 50 блоков (500 пачек). И мы наладили бизнес, вложив примерно 2000 рублей.

Он покупал за 1000 рублей коробку сигарет, вёз на вокзал и договаривался с проводниками поезда Москва — Абакан. Отдавал им за это рублей 50–70.

Я встречал и развозил сигареты по окрестным сёлам и деревням, договаривался с магазинами, убеждал взять мой товар, чтобы расширить ассортимент.

Я получал 3,5–4 рубля за пачку: где-то сдавал на реализацию, а где-то по предоплате. Следующую коробку мой товарищ покупал через месяц и также передавал с проводником. За это время я собирал деньги за предыдущую партию. Выручку пересылал партнёру через сберкассу.

Тот кризис подарил мне первый опыт в предпринимательстве. Оказалось, что на кризисе можно сделать деньги. Доход с коробки после вычета расходов на поездки по сёлам был около 500 рублей. В месяц — по 250 рублей на человека. Как вторая антикризисная зарплата.

Денежная реформа

Следующий кризис, который и угробил наш молодой бизнес, начался во время «Павловской денежной реформы» в январе 1991 года (власти изымали из обращения 50- и 100-рублёвые купюры старого образца. — Прим. «Секрета»). Людям дали три дня на обмен старых 50- и 100 рублёвых купюр, но в одни руки выдавали не более 1000 рублей.

Перед кассами государственного банка скопились гигантские очереди. Но обменять деньги было физически невозможно: отделений тогда было немного, а избавиться от старых купюр хотела вся страна.

У меня и моих друзей-предпринимателей было несколько тысяч рублей. Обменять их помог знакомый, который руководил кассой взаимопомощи в воинской части, — тогда воинским частям дали больше времени на обмен денег. Так мы спасли свои наличные.

Цены в кооперативных магазинах поползли вверх, а в государственных магазинах было пусто. И пошёл слух, что скоро власти единовременно повысят цены. В это же время наш маленький бизнес ждал неприятный сюрприз: деньги на счетах были заморожены.

Оказалось, что власти ограничили снятие денег с личных и предпринимательских счетов. Не более 500 рублей на человека. Пересылка денег стала невозможной, и бизнес на перепродаже сигарет рухнул. Нам оставалось только спасать деньги от обесценивания.

Финансовый кризис 1991 года

Кризис нарастал. За несколько месяцев цены взлетели так, что подержанный «Москвич-412» стоил уже не 5000, а 20 000 рублей. Но я уже думал про новый бизнес: изучал, какой одеждой и по каким ценам торгуют на местной барахолке, звонил знакомым в Беларусь, чтобы узнать цены на их рынках.

Тогда гражданам и предпринимателям можно было купить сертификаты (ценные бумаги) Сбербанка СССР. Я купил их почти на 10 000 рублей и поехал в Брест. Было непонятно, получится ли, проехав полстраны, обналичить сертификаты в местной сберкассе. Пришлось рискнуть. Через несколько дней я получил в Бресте наличные.

На местном рынке я закупил маленькую партию свитеров и спортивных костюмов польского производства. Свитеры, спортивные костюмы, рубашки, джинсы и лёгкие куртки пользовались хорошим спросом. Так я стал челноком.

Кризис 1991 года научил меня, что деньги можно законно спасать от обесценивания. И не надо бояться сменить объект торговли, как я — с сигарет на одежду.

Кризис миграции 1992 года

Прощай, Сибирь, рай для торговли свитерами. Я переехал в Пензу. И надо было открывать бизнес на новом месте.

Торговать одеждой на городском рынке не вариант: прибыль небольшая, а конкурентов много. На последние деньги я купил строительный вагончик и переделал его под ларёк.

Встал вопрос, что продавать. Мой проверенный товарищ предложил мне торговать секонд-хендом из Москвы. Мы вместе посмотрели образцы, прикинули цену закупки, доставки и наценку. И бизнес стартовал.

Возни с товаром было много: я получал, сортировал, стирал, гладил, отпаривал, рекламировал, перевозил и продавал. Бизнес продержался примерно года два. Потом я начал заниматься новым делом.

Новый кризис научил меня тому, что переезд в другой город — не повод прекращать бизнес. Надо изучать рыночную ситуацию, находить новый товар и получать загранпаспорт для расширения возможностей.

Коронавирус и кризис 2020 года

Сейчас моя работа связана с продажей металлообрабатывающих станков. Денежные обороты исчисляются сотнями миллионов рублей. Но в России опять серьёзный кризис — наступление коронавируса и параллельно катастрофическое падение цен на нефть.

В мире тоже кризис, но в нашей стране, сидящей на нефтяной игле, он грозит стать более глубоким. Для моего бизнеса этот кризис может стать серьёзным ударом, ведь наши основные потребители связаны с нефтяной отраслью.

Что я буду делать в нынешний кризис:

• оценю свои промахи в бизнесе;
• изучу свежую зарубежную литературу по антикризисному управлению, буду участвовать в семинарах по этой теме;
• подтяну английский;
• начну искать свободную рыночную нишу, прежде всего в машиностроении;
• буду искать новые источники финансирования.

В одном я твёрдо уверен. Любой кризис даёт огромные возможности для того, чтобы начать своё дело, серьёзно развиться, захватить новые рынки. Надо только на него сильно разозлиться!

Фото: СС0