Илья Шуманов (Transparency International): Как будет побеждена мировая коррупция

Утечку информации из панамского офшорного регистратора Mossack Fonseca называют современным Уотергейтом, но в действительности это намного более важное событие. Терабайты данных, которые были преданы огласке то ли умышленно, то ли по недосмотру, изменят ход истории не только в затронутых скандалом странах — точно круги на воде, последствия во всём мире будут расходиться десятилетиями.

Реакция

Власти государств, возглавляющих рейтинг Индекса восприятия коррупции Transparency International — например, Австралии и Новой Зеландии – мгновенно отреагировали на результаты расследования ICIJ и OCCRP и анонсировали собственные расследования.

С таким же заявлением выступило американское Министерство юстиции. Это самое грозное заявление государственного института, прозвучавшее с момента публикации панамского досье, — санкции со стороны США угрожают всем уличённым в коррупции фигурантам расследования, имеющим хоть какую-то связь с американской финансовой системой.

Граждане традиционно «прозрачной» Исландии сразу после обнародования документов потребовали отставки премьер-министра Сигмундура Гюннлёйгссона, оказавшегося одним из фигурантов расследования. Политик был вынужден просить президента страны распустить парламент и объявить досрочные выборы.

Аутсайдеры Индекса восприятия коррупции — Украина, Казахстан или, например, Пакистан — по крайней мере на момент написания этого текста расследовать информацию об офшорных операциях своих чиновников отказывались.

Реакция России оказалась смешанной.

С одной стороны, Генеральная прокуратура обещает проверить панамские документы, которые содержат информацию об офшорных схемах с участием доброго десятка российских публичных должностных лиц, их близких родственников и друзей.

С другой стороны, российские официальные лица, комментируя расследование, акцентируют внимание на его возможных «заказчиках» и источниках финансирования – то есть внешних силах, пытающихся «дестабилизировать» российское общество.

При этом об офшорных схемах, в которых участвовали близкие высокопоставленных российских чиновников, молчат не только государственные СМИ, но и многие формально независимые издания. Я думаю, именно этим, а вовсе не пассивностью нашего общества, объясняется то, что в России публикация панамских документов не вызывает широкое обсуждение — у среднестатистического россиянина нет возможности узнать о расследовании.

Значение

Прямо сейчас даже в странах, которые готовы расследовать офшорный скандал, проведению такого расследования мешают объективные трудности с юридической квалификацией обнародованных фактов. Есть два основных подхода к интерпретации случаев так называемой верхушечной коррупции — grand corruption.

Более строгий подход предполагает, что сам факт коррупционного события, к которому имеет отношение должностное лицо, должен быть подтверждён и задокументирован. Это уже создаёт большие сложности, ведь высокопоставленные коррупционеры не только используют армию квалифицированных юристов, но ещё и контролируют правоохранительные органы своих государств. Более или менее в любой стране сбор документальных свидетельств коррупции — это большой риск.

В соответствии с другим, более мягким подходом, в центре внимания могут быть не собственно коррупционные сделки, а лишь факты легализации или отмывания денег, не имеющих законного происхождения. Лица, наделённые властью, изначально рассматриваются как потенциальные коррупционеры и при взаимодействии с финансовыми или регистрационными институтами оказываются в специальном реестре политически важных лиц (PEPs — politically exposed persons).

Публикация панамских документов демонстрирует торжество именно второго подхода и показывает, что доказательную базу, которая необходима для разоблачения коррупционеров или лиц, отмывающих денежные средства, могут эффективно формировать не только правоохранители.

В странах, которые открыто поддерживают независимых расследователей, возникает антикоррупционный симбиоз государственных и гражданских институтов. При этом правоохранители постепенно отходят на второй план — именно гражданские расследовали будут основной движущей силой процесса.

Последствия

Простых рецептов лечения непрозрачности и неконтролируемости офшорных сделок, которые совершают облечённые значительной властью лица, разумеется, не существует. Рамки решений, которые необходимы для глобальной деофшоризации, были заданы осенью 2014 года на саммите G20 в Брисбене.

Приоритетные цели на 2015–2016 годы включают раскрытие фактических владельцев и бенефициаров офшорных компаний, общее повышение прозрачности в государственном и частном секторах, возвращение активов, выведенных из стран двадцатки коррупционерами, а также отказ коррумпированным чиновникам в предоставлении убежища на территории стран G20.

Лидерам ведущих мировых государств осталось найти силы воплотить эти декларативные решения в жизнь. И это уже происходит.

Четвёртая «антиотмывочная» директива Европейского союза (4AMLD) вменила обязанность государствам-участникам привести свои национальные правовые системы к раскрытию конечных бенефициаров коммерческих компаний в срок до июня 2017 года и фактически создать единый общеевропейский реестр выгодоприобретателей коммерческих компаний, зарегистрированных в Евросоюзе.

Расследование о панамских офшорных схемах подталкивает гражданское общество к ускорению этих процессов. Президент Transparency International Хосе Угас, узнав о публикации сведений, добытых ICIJ и OCCRP, призвал к созданию глобального реестра конечных бенефициарах офшорных компаний. Я не сомневаюсь, что такой реестр будет создан.

Panama Papers — лишь первое расследование такого рода. Будут и другие. Высокопоставленные чиновники всех стран неожиданно для себя оказались под лучами антикоррупционных софитов. В мире наступает эпоха тотальной прозрачности.

Фотография на обложке: Bachelet Bruno / Getty Images