Константин Шабалин. Что тормозит развитие краудинвестинга в России

Краудинвестинг, инструмент привлечения капитала в стартапы от широкого круга инвесторов, начал активно развиваться всего несколько лет назад (американский закон JOBS Act, разрешивший заниматься инвестициями всем гражданам США, действует только с сентября 2013 года), но растёт очень быстро: с $880 млн в 2010 году до $34 млрд в 2015-м. Уже в этом году микроинвесторы, возможно, потратят больше, чем венчурные фонды. Прогноз Всемирного банка на 2025 год — $95 млрд. США — это примерно половина глобального рынка.

В России этот рынок также развивается, но реальному прорыву мешают пробелы в законодательстве, регулирующем отношения компаний и инвесторов. По уровню развития необходимой для краудинвестинга инфраструктуры аналитики Всемирного банка пока сравнивают нас с ЮАР. Для нормального развития рынка, по моему мнению, следует создать ряд инструментов: венчурные суды, систему страхования рисков, единые правила деятельности инвестиционных площадок, а также законодательно закрепить статус площадок и синдикаторов. Создание подобной инфраструктуры улучшит деловой климат в стране и увеличит поток инвестиций в российские компании.

Дискуссии о том, что в России должен появиться полноценный закон о краудинвестинге, уже ведутся, однако примут ли его (и каким он будет, если всё-таки примут), пока неясно. За последний год в законодательство было внесено множество изменений, позволяющих сторонам венчурных сделок использовать привычные для английского права конструкции при заключении договоров по российскому праву. Но их пока недостаточно.

Юридический статус инвестиционной площадки и правила её работы никак не определены. Это является ключевой проблемой в отношениях с регулятором (Центральным банком): поскольку ни один орган де-юре не осуществляет надзор, никто не обеспечивает защиту прав и интересов инвесторов и компаний, осуществляющих сделки через электронные площадки. Сейчас площадки сами определяют для себя механизмы работы и принимают меры по защите инвесторов и стартапов от возможных рисков, самостоятельно проверяют компании и инвесторов, структурируют сделки. Эта конструкция может существовать, пока наши площадки и их инвесторы не столкнутся с проблемой, которая уже появилась на рынке краудфинансирования США, — многочисленными судебными исками инвесторов к стартапам и основателей стартапов друг к другу.

Венчурный рынок в России мал, и вопроса о необходимости вводить особое рассмотрение судебных споров между стартапами и инвесторами пока никто не поднимает. Тем не менее, уже скоро это будет необходимо. На краудинвестинговой платформе компании привлекают инвестиции от большого числа физических лиц. У маленькой компании могут быть десятки и сотни частных инвесторов. В этой ситуации вопрос регулирования их взаимоотношений с компанией встаёт действительно остро. Как мы знаем, инвестиции в бизнес — доходный, но рискованный инструмент. Часть молодых команд если не терпит фиаско, то просто не достигает намеченных KPI. Если венчурный фонд, не найдя признаков мошенничества или растраты средств, просто спишет такие инвестиции, смирившись с убытками, то у физических лиц к возможным убыткам совсем иное отношение.

Практика США, где краудинвестинг уже достиг значимых масштабов, показывает, что судебные споры частных инвесторов (физических лиц, бизнес-ангелов, кредиторов) со стартапами и споры основателей стартапов между собой — нормальное явление. Споры могут возникать из-за непогашенных займов, невыполненных KPI или даже просто срыва дедлайна по предоставлению отчётности. С развитием рынка частных инвестиций мы ждём возникновения подобных споров и в России.

Согласно российскому законодательству споры с участием физических лиц (не предпринимателей) рассматривает гражданский, а не арбитражный суд. Компетенция гражданских судов (да и их загруженность) вряд ли позволит рассмотреть дело в деталях, венчурные инвестиции — слишком специфичный бизнес. Это мог бы делать специальный венчурный третейский суд, если размер третейского сбора не окажется слишком обременительным для «физиков». Подобные третейские суды есть на Западе. Например, в Германии дела, связанные с инвестиционными спорами, решает третейский суд при Комиссии по ценным бумагам.

Соглашение о создании независимого третейского суда, который будет разбирать споры в венчурном бизнесе, подписали весной Российская ассоциация венчурного инвестирования и Российская арбитражная ассоциация. Третейский суд на базе Российского государственного университета правосудия должен был заработать уже осенью 2016 года, однако его создание тормозится в связи с изменением закона о третейских судах.

Альтернативной мерой защиты компаний от судебных исков со стороны частных инвесторов может стать использование фигуры синдикатора как представителя инвесторов для общения с компанией. Им может быть один из инвесторов проекта, имеющий наибольший опыт. Он будет уполномочен вести переговоры с компанией от лица всей группы инвесторов: проверять отчётность, требовать (при необходимости) проведения аудиторской проверки, присутствовать на заседаниях совета директоров и т. д. Наличие такой фигуры поможет систематизировать и упростить коммуникации между молодой компанией и инвесторами.

Статус и функции синдикатора на данный момент мы определяем только в правилах площадки и договорах между инвесторами и стартапом. Законодательно они не закреплены, а значит, в какой-то момент стартап теоретически может ими пренебречь. Я считаю, что такую фигуру можно пока ввести на уровне актов ЦБ (например, в унифицированных правилах работы площадок), а впоследствии урегулировать в законодательстве о рынке ценных бумаг.

Фотография на обложке: Jorgen Johanson