Что общего у коммерсантов из 90-х и миллениалов

Они любят марафоны, горные лыжи, парусный спорт и Ironman. Они пунктуальны. Они очень быстро соображают и схватывают всё на лету. Они живут в самолётах. С ними очень интересно работать. Им крайне тяжело быть уязвимыми и зависимыми от других. Они страшные трудоголики (по мнению близких). И страшные прокрастинаторы (по собственному мнению). Они предпочитают научиться контролю над своим психическим состоянием (психотерапия) и до последнего избегают приёма психотропных лекарств (психофармакотерапия).

На этом их сходства заканчиваются.

Мой опыт работы с предпринимателями не так велик, чтобы распространять выводы на всю популяцию, но я довольно быстро определила для себя разницу между бизнесменами, чьё становление пришлось на 90-е, и теми, кто начинал на 10–20 лет позже.

Эта разница объясняется просто. Первые жили в ситуации огромной нестабильности и опасности, бандитские разборки пережили самые осторожные коммерсанты этого поколения. Поэтому ключевые их проблемы — недоверие и гиперконтроль, которые мешают им не столько в бизнесе, сколько во всех остальных сферах жизни.

Миллениалы же выросли в эпоху глянцевых отфотошопленных обложек, ярмарки тщеславия — соцсетей и вообще реальности, пропущенной через фильтры Instagram. Поэтому у поколения нынешних предпринимателей стандарты очень жёсткие и при этом нереалистичные. Они тоже склонны к гиперконтролю, но скорее из-за перфекционизма, чем от недоверия.

Все эти особенности предпринимателей двух поколений в бизнесе выливаются в одну главную проблему — с делегированием полномочий. Выходцы из 90-х от недоверия, миллениалы из-за желания всё сделать идеально — и те и другие предпочитают всё делать самостоятельно и зачастую здорово перерабатывают.

Никто из предпринимателей не формулирует свои проблемы описанным выше образом. Чаще всего они приходят с бытовыми проблемами.

Предприниматели из 90-х обращаются обычно по рекомендации врачей других специальностей. Как правило, в связи с психосоматическими расстройствами, нарушениями сна, алкогольной зависимостью и ипохондрией. Самостоятельно они ищут помощи в нескольких случаях: при наличии сексуальной дисфункции (чаще всего речь идёт об эректильной дисфункции или сексуальной зависимости), с просьбой «подлечить» жену или анонимно освидетельствовать подчинённого (разумеется, я этого не делаю — это противозаконно).

Против своего желания предприниматели из 90-х могут попасть ко мне в связи с проблемами в отношениях. Особенно если клиническое состояние партнёрши объясняется пренебрежением и физическим или эмоциональным насилием (при этом самые вопиющие истории насилия я наблюдаю в очень богатых и в очень бедных семьях). Например, когда жена оказывается на грани суицида или госпитализирована в связи с нервным срывом после того, как она узнаёт о второй семье и уже взрослых детях на стороне.

Предприниматели из 90-х зачастую склонны строить отношения с женщинами, которых могут контролировать практически полностью. Они не доверяют женщинам. Они вообще практически никому не доверяют и считают это своим достоинством. В худших случаях они допускают, что у меня в кабинете могут быть «жучки», поэтому очень осторожны в высказываниях в первые месяцы, а о чём-то не решаются заговорить никогда. В лучшем случае они обращаются за помощью анонимно или тщательно скрывают факт своего обращения к психотерапевту от знакомых.

Миллениалы в отношениях проявляются несколько иначе. Они чаще выбирают более высоких или равных по интеллекту и статусу партнёров, но всё равно испытывают трудности с близостью. Если у них сильно выражены нарциссические черты, то это сменяющиеся с большой скоростью трофейные партнёры, отношения с которыми начинаются с идеализации и заканчиваются обесцениванием и пустотой и в мгновение ока идеализацией следующего человека.

Если они больше склонны к недоверию, то обычно выбирают мягких, покладистых, хорошо следящих за собой, неработающих партнёрш, разделяющих патриархальные ценности, но уже через несколько лет начинают скучать в этих отношениях. И, заводя романы на стороне, обычно выбирают очень независимых женщин, склонных к конкуренции с ними.

Они чаще обращаются за помощью вовремя, потому что обычно более open-minded и космополитичны, многие из них учились в США, Великобритании и Европе, где борьба со стигмой ведётся уже очень давно и эффективно. Вот и принц Гарри — один из самых видных миллениалов — признался на прошлой неделе, что был травмирован смертью матери, испытывал трудности с контролем гнева и лишь спустя много лет обратился за помощью к психотерапевту, получив огромное облегчение в результате этой работы. Подобное признание от его отца — принца Чарльза — казалось бы невозможным.

При всех различиях лечение для обоих поколений похожее и одинаково неприятное. Для выходцев из 90-х — снизить контроль в некоторых сферах жизни хотя бы на 10–20%. Это требует огромного мужества, ведь нет никаких гарантий, что доверие не обернётся предательством.

А миллениалам нужно снизить свои стандарты хотя бы на 10–20%. Во-первых, люди зачастую воспринимают ваши попытки сделать их лучше как придирчивость. Во-вторых, довольно тяжело быть счастливым, если ты никогда не чувствуешь себя достаточно хорошим.

Без этого избавиться от депрессии и одиночества не получится.

Фотография на обложке: «Наше кино»