«Биржевая вакханалия». Как россияне больше 100 лет назад массово спекулировали акциями
Благодаря развитию мобильных приложений в 2019–2021 годах в России случился инвестиционный бум. Удивительно, но со второй половины XIX века и до 1917 года нечто подобное происходило несколько раз: сотни тысяч людей по всей стране покупали и продавали ценные бумаги, наживая и спуская целые состояния. Как они это делали, если на биржу пускали далеко не всех, и чем то время для инвесторов поразительно похоже на нынешнее — в материале «Секрета».
«Дух спекуляции охватил всю Россию. В 1868–1869 годах Петербург, Москва, Одесса — одним словом, все главные города увлеклись биржевой игрой до нездоровых размеров. Весь народ, даже неграмотный, усвоил себе понятие о процентных бумагах, свободно обращающихся на биржах, о разных акциях, облигациях и т. д.», — так описывал ситуацию на фондовом рынке Российской империи финансист Евгений Ламанский, на тот момент — управляющий Государственного банка.
Судя по воспоминаниям других современников, в конце 60-х годов XIX века страна в самом деле погрузилась в биржевую горячку. Ценные бумаги и их котировки были едва ли не главной темой для бесед и на светских раутах, и в кабаках.
«Одушевление, с которым производились обороты бумажных ценностей, охватившее все классы общества, распространилось подобно заразной эпидемии», — констатировал один из них. — Тот, кто вчера ездил на извозчичьих дрожках, обитая в скромной меблированной комнатке, отправлялся на другой день в собственной коляске нанимать на лето комфортабельную дачу».
Газеты тех лет писали, что на бирже «было чем потешиться любителям острых ощущений», и ажиотаж затянул в инвестиции и спекуляции в том числе женщин.
Закончилось всё предсказуемо: ажиотаж надул пузырь, который к концу десятилетия начал сдуваться. Это спровоцировало панику, распродажи и дальнейшее падение стоимости активов. Представить, что чувствовали люди тогда, сейчас несложно: в 2022 году стоимость российских акций сократилась вдвое. «Вы акционер? Как вы себя чувствуете? Как семья, как жена? Ничем не лучше, чем в семьях 1869 года», — проводит параллель экономист Яков Миркин.
В конечном счёте тогда всё закончилось разочарованием. Но совсем недолгим — к началу ХХ века в стране снова начнётся биржевой бум, гораздо более значительный.
Но началось всё даже раньше.
Как и почему страна ударилась в инвестирование
Впервые по-настоящему интересоваться ценными бумагами россияне начали после неудачной Крымской войны (1853–1856 годы). Тогда в стране началось экономическое оживление, в обращении оказался излишек свободных денег, что привело к всплеску акционерного учредительства и биржевой торговли, говорит доцент РУДН Софья Главина.
Центром первого инвестиционного бума стала, разумеется, столица — Петербург. Биржу там основал ещё Пётр I, и долгое время она была исключительно товарной.
Облигации стали появляться на ней перед войной 1812 года, а акции на десятилетие-два позже. Активное распределение акций (то, что мы бы сейчас назвали началось как раз к середине XIX века.
«Распределение акций происходило следующим образом: приходили потенциальные покупатели или присылали свои требования по почте в контору (офис компании) и записывались на определённую дату, — рассказывает Главина. — По окончании записи, если количество заявок превышало количество выпущенных акций, инициаторы делали “развёрстку”, т. е. на каждые 5, 10, 20 акций требования выдавали при взносе денег пропорционально меньшее количество акций, то есть 1, 2 или 4».
Такое было нередко. Например, желающие получить акции «Страхового от огня общества» собирались у его конторы в Москве ещё с вечера (многие приехали из Петербурга) и провели в давке до утра — и большинству акции не достались. Акции аналогичной компании, учреждённой в Петербурге, разлетелись за пару часов, хотя по уставу должны были продаваться полгода.
Источник: moex.com
Так же лихо бумаги продавались и покупались на бирже. Но тогда это было скорее развлечение для богатых — помещиков, купцов, сановников и т. д. Уже в 1858 году российская экономика забуксовала, а с ней — и котировки.
Пыл публики остыл.
После отмены крепостного права в 1861 году и других реформ Александра II началось развитие капитализма и индустриализации. Из биржевого кризиса 1869 года (см. выше) рынок выходил несколько лет: ситуация в экономике была сложной, началась череда банкротств. Но к концу века российский капитализм разогнался к своему пику, и торговля ценными бумагами приняла уже совсем нешуточные обороты.
В 1890-х годах общество снова заболело биржевой лихорадкой. Взлёт котировок, щедрые дивиденды и истории быстрого успеха привлекали на фондовый рынок довольно пёструю и разношёрстную публику, пишет историк Павел Лизунов.
Исследователь отмечает, что тысячи людей тогда стали акционерами компаний, о которых они почти ничего не знали — только то, что, по слухам, их стоимость скоро взлетит.
Современники обращали внимание на то, что торговали ценными бумагами люди разных социальных классов: чиновники, генералы, «кабатчики, гробовщики, просто люди без определённых занятий». Их вдохновляли истории успеха: газеты писали про чиновников, которые «сорвали немалый куш» и бросили работу, а также про других счастливчиков.
Кроме Петербурга и Москвы торговали бумагами в других городах империи. Ажиотаж не обошёл стороной и мелкие провинциальные города, и даже деревни. Газета «Голос Москвы» писала, что в селе Дятьково Брянского уезда «биржевой игрой» увлеклись простые обыватели, даже малоимущие: «В конторах, в семье, на улицах только и разговоров, что о котировке биржевых бумаг».
Банкир Захарий Жданов вспоминал: «Колесо биржи завертелось с небывалой у нас быстротой и силой, перемалывая деньги в бумагу... и выбрасывая акции и облигации, отсасывая народные сбережения в промышленность и награждая публику изображениями оных на бумаге, окрашенными цветной радугой надежд на повышение и легкую наживу. И наживали. В результате биржа у тысяч людей — профессия, у миллионов — подсобное дело, у большинства на устах, у всех или почти у всех — в мыслях».
Насчёт миллионов Захарий, скорее всего, перегнул. Павел Лизунов отмечает, что невозможно точно установить, сколько людей принимало участие в биржевых операциях. По его оценке, количество инвесторов исчислялось сотнями тысяч человек.
Для сравнения: в июле 2022 года на Московской бирже сделки совершали 1,9 млн человек, хотя счета есть у 22 млн человек. В 2018 году счета были у 2 млн человек. Сколько из них торговали активно, неизвестно, но если допустить, что пропорция не изменилась, их было менее 200 000 человек.
Министерство финансов Российской империи к биржевому ажиотажу относилось настороженно. Ситуацию на рынке чиновники называли «нездоровым возбуждением», «зловредной спекуляцией» и даже «биржевой вакханалией». Но мирились с этим, ведь роль биржи в экономике была значительной.
Российский рынок был тогда несовершенен с точки зрения законодательства, но при этом гораздо больше связан с экономикой, чем сейчас. Это в самом деле был инструмент привлечения средств в реальные проекты.
Как проходили торги
В 2022 году торговать на бирже чрезвычайно легко: можно открыть брокерский счёт дистанционно, наблюдать в режиме онлайн за движениями котировок, а сделки совершать через мобильное приложение. В царские времена всё было намного сложнее — и интереснее.
Организованные торги проходили на биржах — в специально отведённых для этого зданиях с просторными помещениями. Торговля акциями велась лишь на семи биржах смешанного типа, где были и товарный, и фондовый отделы: в Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Одессе, Риге и Харькове.
Однако 99% инвесторов попасть на биржу не могли, по оценке Лизунова. Они шли в так называемые банковские конторы (сейчас бы мы назвали их брокерами), которые открывались по всей стране. Они принимали поручения от клиентов купить или продать актив — и передавали своим представителям на бирже. Те же, в свою очередь, сообщали в контору информацию о текущей ситуации на бирже.
А на бирже могло быть весьма жарко.
«Боже мой, что творится в фондовом отделе! — поражался Захарий Жданов. — Огромная толпа, человек в пятьсот, охваченная лихорадкой наживы, напряжением риска, мукой нерешительности, злобой упущенного момента, болью потерь, острым хватом жадности, с адом в душе сбилась в одну общую бесформенную массу, кричит, жестикулирует, кружится, как в бешеном водовороте, и гулко шумит, как гигантский рой пчёл. Шум дикого водопада! Издали ничего разобрать нельзя.
Надо врезаться в самую толпу. Жалеть боков и спины нечего. Ушей тоже. Если остановишься в этой сумятице, то кажется, в 5 минут тебя изотрут в порошок. Все это орёт, спорит, торгуется, предлагает, ищет. Потные лица, глаза горят. Почти все на “ты”. Товар, цена, “даёшь”, «берёшь», «дал», «взял» — вот всё, что интересует в это время биржевика».
Среди участников торгов на бирже — представители банков, банковских контор, крупные частные дельцы-спекулянты с солидным капиталом. Чтобы попасть на биржу, они покупали специальные документы. Также в зале обязательно были маклеры — посредники, сводившие продавцов и покупателей между собой.
Торги начинались утром, за опоздание к началу — штраф в 10 копеек (для сравнения: зарплата столяра за месяц составляла 25 рублей). Крупные игроки сидели за столами, и маклеры знали, где найти нужного им оптовика. Те тоже знали, к какому посреднику им обратиться, чтобы купить или продать ту или иную бумагу — у маклеров была специализация на конкретных активах. Остальные биржевые посетители располагались в проходах между скамьями или переходили с одного места на другое в поисках того или иного биржевика.
Спекулянты — завсегдатаи биржи пытались узнать настроения крупных игроков. Например, какому-нибудь маклеру предлагали купить или продать небольшую партию бумаг. Тот шёл к своему поручителю сообщить условия сделки, а затем возвращался и давал ответ. Это позволяло получить информацию о планах того или иного солидного банка — и скорректировать план на день. А опытные биржевики чувствовали настроение дня по модуляции голосов.
«В собрании фондовой биржи обычно присутствовало не менее 300–500 человек, где почти каждый выкрикивал название одной-двух бумаг, то в таком шуме весьма трудно было разобраться в движении цен, — пишет Павел Лизунов. — Часто случалось, что одновременно в разных углах биржевого зала на одну и ту же бумагу заключались сделки с разницей 5–10 рублей».
Как и сейчас, акции продавали лотами — минимум по 5 бумаг, но чаще по 25. С учётом того, что номинал акций мог быть большим (100, 250 или даже 1000 рублей), суммы сделок получались приличными.
Цены, по которым проходили сделки, маклеры записывали в специальные книги, откуда они потом через котировальный комитет попадали в биржевой бюллетень — так определялись актуальные котировки. Но полагаться на эти данные полностью было нельзя: часто крупные игроки просили маклеров не вносить цены сделок, и это искажало данные.
Торги заканчивались по звонку. Если не покинуть торговый зал вовремя, нужно было платить штраф — рубль в минуту.
«Во избежание штрафа многие были вынуждены, не окончив расчётов и не успев выдать записки о совершённых сделках, выходить в вестибюль, где и завершали расчёты. Картина было довольно комична, когда солидные представители делового мира, некоторые из которых обладали немалой комплекцией и почтенным возрастом, убегали от штрафов», — описывает Лизунов.
Интересно, что сделки совершали не только в торговом зале, но и на «перроне» — на площадке у входа на биржу. Там торговали те, у кого не было доступа внутрь. Несколько раз в течение дня посредники выходили на «перрон» и сообщали о движении цен, о перемене настроения и собирали поручения.
Акциями торговали и неофициально: по стране организовывались десятки нелегальных бирж. Их называли американскими (или «американками»). Обычно они располагались в ресторанах. В Петербурге самая известная такая биржа работала в лобби гостиницы «Демут» на набережной Мойки — там ещё в начале века Пушкин играл в карты. А в конце 1860-х там обустроились биржевые спекулянты.
«Они собирались утром и за бокалами шампанского гнали вверх бумаги, без всякого разбора... Установив цены, члены отеля отправлялись на биржу и поднимали или опускали там бумаги, как хотели», — вспоминали современники.
Сделки на «американках» проходили без всякой гарантии, потому случалось откровенное мошенничество. Но, тем не менее, побороть их властям никак не получалось.
Какими бумагами торговали
По количеству ценных бумаг столичная биржа уступала лишь рынкам Лондона, Парижа, Берлина и Нью-Йорка. К 1914 году в бюллетене Петербургской фондовой биржи было около 700 наименований ценных бумаг, а по всем биржам Российской империи их было около 800.
Правда, далеко не все их них можно было купить. Дело в том, что некоторые акции котировалось лишь номинально, а на самом деле находились в собственности крупного капитала, часто иностранного.
Кстати, заграничные акции в России не обращались. В этом тоже можно найти сходство с нынешним временем: иностранные акции пока ещё можно купить и продать на СПБ-бирже, но с риском блокировки активов, поэтому Центробанк уже предложил запретить неквалифицированным инвесторам торговать зарубежными активами.
Как и сейчас, тогда были свои голубые фишки — самые ликвидные и надежные бумаги. Только назывались они тогда не так, а бумагами-«фаворитками». В 1860-х в их число входили в основном акции железнодорожных компаний, в 1970-е — банки. Также популярны у инвесторов были:
-
металлурги (особенно Путиловские заводы, Брянский рельсопрокатный, железоделательный и механический завод, Донецко-Юрьевское металлургическое общество и т. д.);
-
вагоностроители (Санкт-Петербургский вагоностроительный завод, Общество вагоностроительных и механических заводов «Феникс», Русско-Балтийский вагонный завод в Риге и т. д.);
-
нефтяники (Бакинское нефтяное общество, Русское товарищество «Нефть», «Товарищество нефтяного производства Г. М. Лианозова и сыновей», «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» и т. д.).
Менее востребованными, особенно у спекулянтов, были акции страховщиков, пароходных фирм, мануфактур, производителей цемента и представителей других секторов.
Был и широкий выбор долговых бумаг — государственных и частных облигаций, закладных листов земельных банков (по сути — ипотечные бумаги) и т. д. Наиболее популярными были выигрышные облигации: можно было не только получить процент по купону, но и выиграть сотни тысяч рублей — как в лотерею.
Источник: moex.com
В России была умеренная инфляция, поэтому долговые бумаги пользовались спросом: считалось, что 5% доходности — стабильный, хороший доход. И не было современного риска, что власти повысят ключевую ставку и стоимость бумаг резко упадёт. Это создавало хорошие возможности для выпуска облигаций. По этому показателю Россия была чуть ли не лидером в Европе.
Некоторым бумагам инвесторы тех лет давали прозвища. Скажем, акции Ленского золотопромышленного общества называли «Леной», «Леночками» или «Еленой Захаровной» (больше всего этих бумаг держал одно время Захарий Жданов). В этом смысле привычки не изменились: сегодня Virgin Galactic на бирже называют «Галей», а, например, «Норникель» — «норкой».
Чем царский фондовый рынок похож на современный
На этом сходство с нынешним временем не заканчивается.
«Секрет» в 2021 году писал, как всякого рода проходимцы и инфоцыгане в последние годы обманывают ринувшихся на биржу россиян. Дореволюционный минфин свидетельствовал о подобном:
«Многие держатели бумаг после удачных опытов спекуляции на повышение, подстрекаемые недобросовестными советчиками из биржевых сфер, приобретали почти без разбора бумаги всякого нарождающегося предприятия, содействуя этим несоразмерному возрастанию цен бумаг».
Похожим был и бум в прессе. Едва ли не в любой столичной и даже провинциальной газете можно было найти биржевую хронику, даже в «Обозрении театров» — чтобы посетители спектаклей могли в антракте обсудить события минувшего дня на бирже.
Появлялись и десятки специализированных изданий (как сейчас — телеграм-каналов и каналов на YouTube). В них встречались объявления типа: «Акцию укажу, имеющую вскоре подняться» или «Три акции, публике неизвестные». Отдельно публиковались брошюры с советами, как разбогатеть на бирже.
Источник: moex.com
Технологии спекулянтов тех лет тоже выглядят знакомыми. Профессиональные биржевики периодически делали «кровопускание» или «высекали публику» (сейчас такое называют «выносом хомяков»). Они старались при помощи разных слухов, газетных уток и ложных котировок продать массе мелких спекулянтов как можно больше бумаг по значительно завышенным ценам.
Затем, когда котировки падали, старались взять их обратно по более низким ценам. Классический pump and dump после разгона в телеграм-каналах!
Торговали в то время и с «плечом» — то есть на заёмные деньги. Только брали их не у брокеров, как сейчас, а у банков. Те охотно брали ценные бумаги в залог. Это позволяло даже небогатым инвесторам приобретать акции на суммы, в разы превышающие их состояние. Например, на 150 рублей купить акции стоимостью 600 рублей.
И это было не менее опасно, чем сейчас: при падении стоимости акций таким инвесторам нужно было доплатить банкам в качестве обеспечения, а часто денег у таких инвесторов не было. Поэтому на биржевом сленге тех лет их называли «покойниками».
Чем всё закончилось
На рубеже XIX и ХХ веков инвесторы пережили несколько волн роста фондового рынка и кризисов: промышленный спад 1899 года, русско-японскую войну и т. д. Но в целом рынок развивался до 1914 года, пока не началась Первая мировая. Котировки рухнули по всей Европе, и Россия не стала исключением. Вскоре фондовый отдел Санкт-Петербургской биржи остановили, торги прекратились на годы.
К тому моменту доходность российских акций на этой бирже с 1865 года оказалась заметно выше, чем на Нью-йоркской, подсчитали специалисты швейцарского банка Credit Suisse.
После открытия биржи в январе 1917 года котировки рванули вверх. Падали они лишь два последних дня работы биржи — 24 и 25 февраля, после чего торги были приостановлены (ничего не напоминает?).
Всё из-за того, что в России случилось очередное потрясение — Февральская революция. А после неё и Октябрьская: пришедшие к власти большевики окончательно закрыли все биржи как чуждый их идеологии элемент капитализма.
Так держатели бумаг потеряли все свои вложения.