Искусство от скуки: Зачем бизнесмен Александр Шаров открыл галерею на Винзаводе

Первый этаж галереи «11.12» в центре современного искусства «Винзавод» готовят к очередной выставке: светлое помещение пахнет свежей краской, на полиэтилене хаотично выставлены семь белых кубов, рядом на скамейке лежат инструменты, половина батона и бутылка кваса. Чей-то обед уберут, а на кубы водрузят объекты из ржавого металла — работы башкирского художника Рината Волигамси (настоящая фамилия — Исмагилов). Так за неделю до открытия выглядит его новая выставка «Деревня».

Галерея работает на «Винзаводе» с 2011 года и занимает здесь сразу три этажа: два — для выставок, а третий служит складом и используется для встреч с клиентами. К назначенному времени приходит владелец галереи Александр Шаров — в белых конверсах, джинсах и бирюзовом джемпере. Первым делом он здоровается за руку с рабочим, который красит кубы, что-то с ним обсуждает и только потом приглашает нас подняться на третий этаж.

Шаров увлёкся современным искусством десять лет назад. Сначала он открыл шоурум в Барвихе, затем две галереи: в Москве на «Винзаводе» и в Сингапуре (ей управляет супруга Эльвира). Была ещё неудачная попытка стартовать в США: галерея в Фениксе проработала лишь полтора года, но её пришлось закрыть из-за больших убытков.

Искусство — главное дело Шарова, но не основной его бизнес. С середины 1990-х он занимается продажей упаковочной бумаги. В 2015 году его компания «Бумагару», согласно данным СПАРК, заработала 138 млн рублей. Галерея зарабатывает $30 000 — 40 000 в месяц (в этом бизнесе расчёты принято вести в валюте) — этого едва хватает, чтобы её содержать.

«Секрет» рассказывает, как и почему преуспевающий торговец бумагой стал модным галеристом.

Первые деньги

По образованию Александр Шаров — связист. После учёбы в Московском техникуме связи он ушёл в армию (служил в литовском Каунасе), потом работал инженером, занимался настройкой шагающих экскаваторов в разных частях СССР. Когда в России появилась возможность заниматься бизнесом, он решил, что хочет работать на себя, открыл в Москве комиссионку «Хозяин и мастер» и стал торговать импортными джинсами, телевизорами, алкоголем и другими ходовыми товарами.

После Шаров использовал связи, чтобы переключиться на более перспективное направление — драгметаллы. Его компания поставляла золотые слитки на Бронницкий ювелирный завод, забирала готовые украшения и развозила их по магазинам. Всё складывалось как нельзя лучше до чёрного вторника 1994 года — как и многие, Шаров тогда многое потерял.

Новое дело появилось тоже благодаря связям — знакомый предложил вложиться в небольшую компанию с готовой клиентской базой, которая занималась оптовой продажей пищевой бумаги. Шаров согласился, дела пошли хорошо, и вскоре он смог выкупить этот бизнес целиком. Со временем в Московской области появился цех, где бумагу хранят, режут и упаковывают — заказчикам нужно было предоставить сервис. Сейчас среди клиентов — группа «Объединённые кондитеры», комбинаты «Черёмушки» и «Добрынинский», а также другие компании из разных регионов. Шаров и сейчас управляет своим бумажным бизнесом, но рассказывает о нём неохотно. Говорит лишь, что он позволяет ему заниматься любимым делом — галереей.

Художник и предприниматель

Как ни странно, когда бумажная компания Александра Шарова стала «серьёзным лидером», он не расслабился, а приуныл. Приходя на работу, предприниматель точно знал, что будет завтра, послезавтра, через неделю. День сурка закончился в 2006 году, когда Шаров познакомился с московским художником-реалистом Алексеем Алпатовым. Разговорились на одной тусовке, художник пригласил посетить свою мастерскую, Шаров от скуки согласился. Тогда он, конечно, не предполагал, что эта встреча затянет его в арт-бизнес.

Шарову понравились картины Алпатова, и он предложил новому знакомому выпустить каталог и принять участие в выставке-ярмарке «Арт-манеж». В декабре 2006 года они арендовали небольшой участок и привезли десяток работ. Мероприятие полностью профинансировал Шаров — стенд, продакшен и транспортировка обошлись ему в $10 000.

Договариваясь об участии в ярмарке, Шаров и Алпатов решили, что художник, во-первых, заберёт свои работы из всех мест, где они продавались раньше (они были представлены в нескольких салонах и на Крымской набережной), а во-вторых, поднимет цены (примерно на 30%). Выручка должна была в первую очередь пойти на погашение затрат, а прибыль (если бы она была) партнёры договорились поделить поровну.

Три дня ярмарки прошли очень успешно. Четыре картины, которые удалось продать (самую дешёвую — за $1000, другие — за $5000 и дороже), закрыли все расходы и даже оставили компаньонов в небольшом плюсе. Сейчас Шаров говорит, что, если бы выставка закончилась менее удачно, он бы на этом и «притормозил».

Был бизнесмен, стал галерист

«Ярмарка оказалась мощным пиар-взрывом», — говорит Александр Шаров. До этого он общался в основном с такими же, как он, предпринимателями, но после участия в «Арт-манеже» начал больше времени проводить в кругу ценителей современного искусства. Не все, конечно, были готовы сразу покупать работы его протеже, но потенциал ощущался — на выставке удалось договориться о просмотрах.

В течение года на Алпатова через Шарова выходили корпоративные заказчики — компании, которым нужны были картины для украшения офисов. Работы в основном показывали в мастерской художника, но часто клиенты приходили и домой к Шарову. «У меня появился азарт, — вспоминает бизнесмен. — Я стал читать, общаться с художниками, они рассказывали, как, почему, зачем и что в этом мире происходит».

За ярмаркой «Арт-манеж» последовала Art Moscow, постепенно Шаров начал работать с новыми людьми — продавать работы Василия Слонова, Рината Волигамси, Владимира Колесникова, «Студии 30». Сейчас 11.12 Gallery работает примерно с 30 художниками.

К 2008 году водить перспективных клиентов к себе домой Шарову надоело, и он открыл в Барвихе шоурум «Арт-квартал». Яркого старта не получилось. Посетителей было мало, и бизнесмен признаёт, что в течение двух лет галерея лишь высасывала деньги из основного, «бумажного» бизнеса — одна только аренда помещения площадью 42 кв. м на третьем этаже торгового центра Dream Hоuse стоила $10 000 в месяц.

Почему же Шаров не бросил дорогую игрушку? Говорит, что верил в опыт иностранных галерей, владельцы которых в своих статьях уверяли, что «для такого бизнеса три года — даже не юношеский возраст, а просто детство». И правда, через два год шоурум всё-таки вышел на самоокупаемость.

В 2008–2010 годах бюджет «Арт-квартала» составлял $150 000 в год. Это не считая расходов на выставки. Участие в каждой обходилось минимум в $12 000.

Arizona dream

В январе 2009 года Шаров и Алпатов отправились в США — на выставку Art Expo New York. Бизнесмен решился на эту авантюру после знакомства на одной из ярмарок с коллекционером Сергеем Миндиргасовым, многократным чемпионом мира по фехтованию на саблях. Помимо большого интереса к искусству у Сергея были кое-какие связи в этой сфере в США. Расходы составили $120 000, и эту сумму вернуть не получилось — в Америке бушевал кризис («все ходили с закрытыми карманами»). Тем не менее, Шаров ещё несколько раз выставлял работы своих подопечных в Нью-Йорке и Чикаго. Чтобы вывести бизнес на новый уровень, нужно было перестать быть маленьким шоурумом.

«Это дорогой опыт, лучше бы его не было» — так Александр Шаров отзывается о попытке открыть филиал своего шоурума в Аризоне, которую он предпринял в 2010 году. Вдохновителем этой авантюры был тот же Сергей Миндиргасов, у которого была собственная галерея в арт-квартале Феникса. Он предложил Шарову стать партнёром и поделить помещение. Шаров согласился, потому что был убеждён: это должно принести доход — не могут же сотни галерей этого арт-квартала работать в минус. Но всё пошло не так.

Были месяцы, когда не продавалось ничего. Сначала Шаров объяснял это себе невыносимой жарой, которая в тот год стояла несколько месяцев, но потом признал, что картины российских художников, видимо, не вписываются в местный контекст. На работах, которые продавали по соседству, были индейцы, лошади, вигвамы и закаты над Большим каньоном. А у него — монохромные работы Алпатова, изображающие московские улицы. Галерею в Фениксе Шаров закрыл спустя полтора года. До этого только за аренду приходилось платить $7000 в месяц, общий же убыток превысил $100 000.

«Винзавод»

В итоге выйти на новый уровень в очередной раз помогло знакомство — на этот раз с Николаем Палащенко, экс-директором и одним из основателей «Винзавода». Когда в 2011 году в центре современного искусства освободилось помещение, он предложил его Шарову.

Одновременно с переездом решили провести ребрендинг — «Арт-квартал» переименовали в 11.12 Gallery (цифры — день рождения Шарова). Отсеялся ряд художников. На открытие понадобилось около $40 000. Начальная ставка по аренде составила столько же, что и в Dream House, но новое помещение было больше прежнего в несколько раз.

Присутствие на «Винзаводе» предполагало обязательное проведение выставок — не меньше десятка в год. Сейчас программа у галереи, по словам Шарова, расписана на 12 месяцев вперёд, но бывают и нестыковки — например, в августе сорвалась выставка Ани Жёлудь «Домашний ресурс»: художница попала в психоневрологический диспансер.

«Поначалу было сложно, потому что я был новичком в этой тусовке», — откровенничает Шаров. И вообще, когда заходит речь о «Винзаводе», он говорит, понизив голос, будто его кто-то подслушивает, стоя за дверью: «Я никому не бросался в объятья — соответственно, и меня никто не ждал с распростёртыми».

Лицами своей галереи он называет художников, которые работают с конца 1990-х. Прежде чем о чём-то договариваться с новым мастером, Шаров узнаёт, какие у него есть договорённости с другими галереями — переманивать авторов друг у друга в арт-бизнесе не принято. Условия сотрудничества для всех разные: может быть 30 на 70 или 40 на 60 — как в одну, так и в другую сторону.

Сейчас в лидерах держатся работы Рината Волигамси, Василия Слонова, Владимира Колесникова и Алексея Алпатова, с которого всё начиналось. Живопись пользуется большим спросом, чем скульптуры. Но современное искусство вообще продавать сложно. «Как только они [клиенты] слышат слово "совриск", сразу съёживаются, прячутся в панцирь и просят показать что-нибудь из учебников», — сетует бизнесмен.

В этом году самая большая выручка, $80 000, была в мае, самая скромная — в августе, когда получилось заработать всего $4000. Обычно пик продаж приходится на начало выставочного сезона — сентябрь-ноябрь. Бывает, что за пару дней галерея зарабатывает столько же, сколько потом за несколько месяцев. Годовой оборот достигает $500 000, расходы на содержание — до $160 000 (в эту сумму не входит проведение выставок за рубежом). Деньги из бумажного и арт-бизнеса Шаров сейчас не смешивает.

Картины — вещь не первой необходимости, и в кризис этот бизнес чувствует себя не лучшим образом. В результате Шарову пришлось снизить цены на работы на 20%. Как и многие галеристы, он не сторонится сотрудничества с дизайнерами интерьеров, которые за оговорённый процент рекомендуют своим клиентам работы его художников. Конфликта в этом он не видит: «Ты можешь сказать: "Нет, я гордый, я не плачу, я — за искусство". Ну и сиди тогда со своим искусством...»

Бумага и искусство

В конце интервью Александр Шаров всё-таки признаётся, что основному бизнесу он сейчас уделяет гораздо меньше времени, чем ему бы хотелось. Был момент, когда бумажную компанию попытались поглотить конкуренты (Шарову при этом обещали «высокую должность»), но сделка не состоялась.

Выходных у предпринимателя не бывает — если только он сам не решит их себе устроить. В будни Шаров встаёт в половине седьмого и мчит на производство, субботу и воскресенье проводит на третьем этаже галереи — встречается с клиентами: «Когда у всех нормальных людей отдых, здесь — самая работа».

В ближайших планах галериста — выход в регионы. Сбудутся они или нет, будет зависеть от экономической ситуации. Кроме того, потерпев неудачу в Америке, Шаров предпринял ещё одну попытку сделать бизнес за границей — в Сингапуре, где учатся его дети. Местной галерей управляет его жена Эльвира. На открытие в 2012 году пришлось потратить около $60 000, всего же за четыре года расходы составили более $600 000. Стоимость работ в московской и сингапурской галереях отличается: в России средняя цена — $12 000, в Сингапуре — $6000. Бизнесмен называет этот проект «огромным денежным пылесосом», но закрывать его не намерен.

Мнения экспертов

Sotheby’s — единственный международный аукцион, последовательно представляющий российское современное искусство на своих торгах. Мы давно и с интересом наблюдаем за деятельностью Александра Шарова и его галереей. Нам импонирует вкус Александра и его выбор. Отмечу ироничные работы Рината Волигамси и философские многослойные объекты Василия Слонова. Вообще, перечислять художников галереи можно долго, все они очень разные, но их объединяет личный выбор Александра, высокое качество и некий общий дух, который делает его историю уникальной и очень искренней.

Для меня Александр — отзывчивый коллега, который всегда готов поделиться опытом или помочь советом и делом. 11.12 Gallery — одна из ведущих и наиболее активных в Москве, а Александр — увлечённый своим делом галерист, которого в течение года вы обязательно встретите на самых главных арт-событиях мира, будь то Нью-Йорк, Майами или Сингапур. Пространство галереи соответствует международным стандартам, а выставки всегда оформлены на самом высоком уровне. Выбор художников тоже очень удачный. Молодец, Саша!

Александр Шаров не боится выставлять молодых и еще не известных художников. Наиболее интересен среди них Ринат Волигамси. Что касается перспектив галереи, в арт-бизнесе выстоят самые упорные, а также те, у кого гибкая и разумная ценовая политика.

Фотографии: Алёна Лозовская / «Секрет Фирмы»