Бюджет на террористов: Как ИГИЛ влияет на мировую экономику

Теракты в Париже и взрыв самолёта с российскими пассажирами заставили правительства многих стран пересмотреть тактику борьбы с «Исламским государством» (запрещённая в России террористическая организация). Теперь на это брошено куда больше сил. «Секрет» разобрался, как рост военных расходов, приток беженцев, туристический коллапс и захват ИГИЛ нефтяных месторождений влияет на мировую экономику.

Расходы на оборону

Вылет военного самолёта обходится российскому бюджету в $12 000 в час, вертолёта — в $3000, боеприпасы — это более $700 000 в сутки, логистика — не менее $250 000, содержание 2000 военных — до $500 000 в сутки и т. д. Такие цифры называют военные аналитики британского центра Jane's Infromation Group, отмечая, что это максимально консервативная оценка. Кроме того, в $200 000 оценивается ежедневный выход российских боевых кораблей в Средиземное море. Запуск одной ракеты с корабля Каспийского флота стоит не менее $1,2 млн.

По оценке журнала «Коммерсантъ Деньги», общие расходы России на сирийскую кампанию составят более $1 млрд в год. Эксперты, опрошенные РБК, предложили более скромную оценку — $2,5 млн в день. Оба издания отмечают, что пока мы тратим небольшие по меркам Минобороны деньги (один день войны обходится дешевле дня крупных военных учений).

Но оба расчёта были сделаны до того, как российские власти признали, что причиной падения самолёта A321 компании «Когалымавиа» был теракт. Тогда группировка российских Военно-космических сил, которая наносит удары по объектам в Сирии, состояла из 50 машин. 17 ноября начальник Генштаба Вооружённых сил Валерий Герасимов рассказал, что к этой технике присоединятся ещё 37 самолётов.

В отличие от российских военных, которые не делают официальных заявлений о стоимости боевых действий в Сирии, американское министерство обороны данные об операции Inherent Resolve («Непоколебимая решимость»), публикует регулярно. В коалицию, которую возглавляют США, также входят Австралия, Бахрейн, Великобритания, Дания, Иордания, Канада, Нидерланды, ОАЭ, Саудовская Аравия и Франция. С 8 августа 2014 по 30 октября 2015 года было потрачено уже около $5 млрд. Таким образом, каждый день «Непоколебимой решимости» обходится в среднем в $11 млн.

Ещё больше, чем американцы и их союзники, на военные действия в Сирии, по всей видимости, тратит Иран, вооружённые силы которого с 2012 года сражаются там на стороне Башара Асада. Колумнист Bloomberg View Эли Лэйк оценивает траты Тегерана в $6 млрд в год — со ссылкой на своих собеседников в ООН и Университете Тафтса.

Фактор беженцев

Согласно докладу Всемирного банка к августу 2015 года Сирию из-за войны покинуло 4 млн человек, причём наибольшее количество беженцев (1,8 млн) оказалось в Турции. Исследователи отметили, что в результате работу потеряли многие низкоквалифицированные работницы, особенно занятые в сельском хозяйстве. В то же время приток мигрантов изменил структуру занятости в стране: труд квалифицированных кадров стал увеличиваться в цене, выросла средняя зарплата.

По прогнозам, к концу года Германия примет до 1,5 млн мигрантов. Это в два раз больше, чем правительство собиралось принять в августе. Особое опасение у немцев вызывает то, что за беженцами могут последовать их родственники — в среднем от четырех до восьми человек. Оппоненты раскритиковали Ангелу Меркель за предоставление убежища такому количеству сирийцев — например, премьер-министр Баварии Хорст Зеехофер сказал, что «это ошибка, на исправление которой нам придётся потратить много времени».

Многие аналитики уверены, что увеличение количества мигрантов положительно повлияет на экономическую ситуацию в Европе в долгосрочной перспективе. «Приток беженцев повышает спрос на товары и сервисы и увеличивает предложение на рынке труда, так что мигранты положительно влияют на размер экономики; однако средний доход на душу населения может упасть в краткосрочной перспективе, потому что совокупный доход растёт медленнее, чем численность населения», — говорит Елена Янчовичина, ведущий экономист Всемирного банка, изучающая Африку и Ближний Восток. И действительно, страна уже тратит огромные суммы: ещё рассчитывая на 800 000 беженцев, Германия оценивала затраты на их размещение в 10 млн евро.

По данным Центра европейских экономических исследований, 6,6 млн иностранцев, живущих в Германии, заплатили в среднем в госбюджет на $4127 больше, чем получили социальных выплат. Кроме того, из-за низкой рождаемости и роста количества пожилых людей возникает дефицит квалифицированных кадров. Федерация немецких индустрий подсчитала, что в Германии не хватает, например, 140 000 инженеров. Кроме того, некоторые исследователи утверждают, что к 2020 году в Германии будет не хватать уже 1,8 млн квалифицированных работников.

Будущее квалифицированных работников из Сирии и других стран Ближнего Востока будет зависеть от того, смогут ли они получить разрешение на работу и выучить немецкий. Кроме того, сейчас, чтобы взять на работу беженца, немецкие компании должны доказать, что на эту позицию нет подходящего немца, но работодатели надеются, что этот закон будет отменён. Немецкое министерство труда и социальных вопросов уже ослабило закон о принятии беженцев на стажировку.

«Важно подчеркнуть, что приток беженцев по-разному повлияет на разные группы людей внутри принимающих стран», — добавляет Янчовичина. Она считает, что больше всего пострадают бедные жители. По словам исследовательницы, в Турции и Ливане в сложившейся ситуации выигрывают фермеры и предприниматели, но простые рабочие, напротив, страдают. Кроме того, с появлением новых людей повышается нагрузка на сферу социальных услуг и уровень сервиса падает.

В целом появление большого количества мигрантов вызывает кризис в странах, где нет стабильного экономического роста и высокая безработица, и в маленьких странах, где большое количество беженцев значительно влияет на размер населения. Зато мигранты могут быть полезны в странах с быстрорастущей экономикой или там, где не хватает низкоквалифицированной рабочей силы. В таком случае средний доход на душу населения увеличивается, потому что беженцы помогают справиться с ограничениями, препятствующими росту.

Проблемы туриндустрии

«Туристический сектор особенно уязвим, потому что туристы могут быстро поменять свои планы и выбрать другое место для отпуска. Кроме того, путешествия — не первостепенная потребность, так что люди могут отложить планы», — говорит Янчовичина. Только за первые два года гражданской войны туристическая индустрия Сирии потеряла $1,5 млрд.

В 2013 году, заявляя о последствиях конфликта, министр туризма говорил о неизмеримом ущербе, который война нанесла достопримечательностям страны. Два года спустя разрушений стало намного больше. Боевики ИГИЛ уничтожили античные памятники Пальмиры, а также несколько достопримечательностей в Ираке: археологический памятник Дур-Шаррукин, руины древнего города Хатра, памятники в Мосуле и остатки древнего ассирийского государства вблизи города Нимруд.

Ещё одна страна, пострадавшая от «Исламского государства», — Тунис. 26 июня боевики расстреляли несколько десятков человек на курорте Суса, большинство убитых были британцами. После атаки количество европейских туристов сократилось, и один из министров заявил, что из-за кризиса туристической индустрии стране будет сложно в срок погасить международные долги ($25 млрд). В целом рост тунисской экономики сократится с 2,4% до 1,7% по сравнению с прошлым годом.

Убытки терпят и авиакомпании по всему миру. Например, российские авиакомпании потеряли около 9,1 млрд руб. Правда, некоторые перевозчики смогут компенсировать это за счёт дополнительных рейсов на другие курорты — например, в Турцию или на Кипр. В целом турбизнес недополучит около трети выручки из-за того, что зимние поездки в Египет сложно заменить из-за соотношения низкой цены и неплохого качества. Сокращение российских туристов будет стоить египетской экономике $280 млн в месяц. Шарм-эш-Шейх приносит треть всего дохода от туризма в стране, а россияне составляли две трети туристов курорта.

Цены на нефть

ИГИЛ негативно влияет на экономику всех стран Персидского залива, а именно они производят две трети всей нефти в ОПЕК. В июне 2014 года группировка вошла в иракский город Байджи, а в мае 2015 года боевики сожгли там крупный нефтеперерабатывающий завод, который раньше обеспечивал примерно треть иракских внутренних поставок топлива.

События произошли накануне 167-го заседания стран ОПЕК, которые обычно игнорируют политические происшествия. После пожара в Байджи некоторые энергетические аналитики — например, Дэниел Ергин — в комментариях британской газете The Telegraph утверждали, что ОПЕК должен принять во внимание политическую нестабильность в регионе: цена за баррель нефти может возрасти до $100, если ИГИЛ продолжит одерживать победы в Ираке, втором по величине производителе нефти в ОПЕК после Саудовской Аравии.

Сейчас ОПЕК не обращает внимания на политическую нестабильность в регионе и атаки на нефтяную промышленность Саудовской Аравии. На заседании в Вене в июне картель сохранил квоту в 30 млн баррелей в сутки. В мае Goldman Sachs прогнозировал, что баррель нефти может стоить $45 к октябрю, а в сентябре банк заявил, что разработка шельфовых месторождений в США может опустить цену и вовсе до $20.

Почему рынки не реагируют на такую ситуацию, как в Байджи? Дело в том, что этот завод в основном работает на внутренний рынок, а самые большие нефтеперерабатывающие предприятия на северо-востоке и юго-востоке страны находятся под контролем правительства Ирака. Опасения, что у страны возникнут проблемы с экспортом нефти из-за военного конфликта, уже однажды повлияли на рынок. В июне 2014 года, когда ИГИЛ взял Мосул и началась серьёзная экспансия квазигосударства, цена на нефть марки Brent взлетела до $115 — это был самый высокий показатель с сентября 2013 года. Государственные и частные компании ушли из районов, контролируемых ИГИЛ.

В подготовке материала участвовал Олег Хохлов

Фотография на обложке: Дмитрий Виноградов / РИА