Россия стала крупнейшим добытчиком нефти в мире. Чем это грозит?

Разные источники берут для сравнения разную базу, поэтому в новостях возникает путаница. Росстат публикует данные ежемесячно и сравнивает их год к году — например, январь 2017 года с январём 2016-го. А в соглашении с ОПЕК+, которое мы подписали в декабре, за базу взят не годовой показатель, а суточная добыча по сравнению с неким заданным ориентиром — уровнем добычи в октябре 2016 года. И сравнивают эти показатели не по месячной добыче в годовом исчислении, а именно по суточной. За прошлый год Россия последовательно наращивала добычу — суточная добыча всё время росла. Таким образом, мы достигли некоего пика, который был зафиксирован осенью, и именно он был принят как точка отсчёта для снижения по соглашению между странами ОПЕК+. Судя по тем данным, которые сейчас есть, мы снизили добычу примерно на 110 000 — 120 000 баррелей в сутки к уровню октября прошлого года. Но поскольку в течение всего прошлого года добыча последовательно росла, получается, что сейчас мы добываем больше, чем в январе 2016-го. Здесь нет противоречия, но здесь есть другой интересный момент. Все страны ОПЕК и те, кто вошёл с ними в соглашение, постарались сначала достичь максимального уровня добычи, а потом уже её незначительно снизить. Рынок воспринимает это немножко как жульничество, поэтому несмотря на то, что уже прошло два месяца с начала реализации соглашения, цены на нефть остались там, где были, — на уровне $55–56 за баррель. Что касается сообщений о том, что Россия стала лидером добычи нефти в декабре, важно помнить, что мы взяли на себя относительно небольшие обязательства по сокращению. Самые серьёзные обязательства взяла на себя Саудовская Аравия — добыча там сократилась почти на 0,5 млн баррелей в сутки. Насколько я понимаю, они снизили даже больше. Учитывая, что Россия добывала столько же, а снизила немножко, понятно, что Саудовская Аравия потеряла первое место. Но она это сделала сознательно. Говоря о снижении добычи в России, интересно посмотреть, как оно распределяется между компаниями. Некоторые из них — например, ЛУКОЙЛ или «Татнефть» — утверждают, что они выполняют или даже перевыполняют план. При этом, скажем, «Сургутнефтегаз» добычу не сокращал, а «Газпромнефть» даже увеличила. Основная проблема соглашения ОПЕК+ состоит в том, что оно носит неформальный характер. По сути это джентльменское соглашение, но не все наши нефтяные компании — джентльмены. Через некоторое время всплывёт вопрос, что кто-то жульничает и не выполняет положения бумажек, которые в декабре все так ловко подписали. Всего Россия обещала сократить добычу примерно на 300 000 баррелей в сутки, что соответствует 15 млн т в годовом исчислении. Уже в апреле мы должны приближаться к этому уровню, но, учитывая, что уже на первой стадии проявляется такой разнобой в поведении компаний, думаю, что нас ещё ждут разборки по этому поводу. Если снижение добычи в России затормозится, доверие рынка к ОПЕК будет окончательно подорвано. Это соглашение подписано на шесть месяцев и будет действовать до 1 июля. Продлить его будет гораздо сложнее, чем может показаться, — все видят, что большого эффекта от него нет. Даже если бы все его аккуратно соблюдали, объёма сокращения, о котором получилось договориться, по мнению многих аналитиков, недостаточно для устранения с рынка избытка нефти. Для сравнения, последнее аналогичное соглашение страны ОПЕК заключали в 2008 году, и тогда они договорились сократить добычу примерно на 4,2 млн баррелей в сутки. То есть действующее сейчас соглашение почти в четыре раза меньше. Оно позволяет немножко почистить затоваренные склады, но в целом избыток предложения на рынке пока остаётся. Почему не договорились о большем снижении? Видимо, сработала историческая память. В первой половине 1980-х годов Саудовская Аравия несколько лет пыталась сдержать падение цен за счёт сильного сокращения добычи: с 10,5 млн до 3,5 млн баррелей в сутки. В итоге предотвратить падение всё равно не удалось, и страна просто потеряла огромные деньги. Нельзя не сказать, что все эти усилия нивелируются американской добычей — США стали по сути новым регулятором мирового рынка. Несколько лет шли споры, какая у этих американских сланцевых производителей так называемая цена отсечения, при какой цене они начнут опять расти и перестанут падать. И что мы видим? Во-первых, они показали очень сильную устойчивость к низким ценам: в прошлом году, несмотря на все сложности, сланцевая добыча в Америке упала всего на 8%. Во-вторых, при $50 за баррель объёмы сланцевой нефти опять начинают расти. При этом с американскими компаниями невозможно договориться о сокращении добычи. Там правительство не влияет на сотни работающих мелких частных компаний, которые считают свою прибыль. Если добывать рентабельно, они будут добывать. Во все эти картельные и политические игры там никто играть не станет.

То, что одна государственная контора рассказывает, что мы сокращаем добычу, а другая — что повышаем, говорит только о том, что абсолютно все конторы врут. Никто не знает, что происходит на самом деле, потому что достоверных сведений нет. Российской статистике верить нельзя ни на грош. C одной стороны идёт пропагандистская волна про то, что мы якобы выполняем решение ОПЕК+, а с другой компании докладывают, что они увеличивают добычу со своих месторождений.

Цены на любое сырьё зависят от баланса спроса и предложения на рынке. Если он выравнивается, цены в среднесрочной перспективе поднимаются к себестоимости добычи наиболее трудноизвлекаемых запасов. Сейчас мы наблюдаем именно это. Как только страны ОПЕК + сократили добычу, баланс спроса и предложения. И если посмотреть на график цен на нефть, в последние три месяца он находится в боковом движении — примерно на уровне себестоимости добычи наиболее трудноизвлекаемых запасов, то есть сланцевой нефти, глубоководных месторождений и т. д. Эта цена с середины декабря 2016 года сформировалась в диапазоне $53,5–58 за баррель. Пока страны ОПЕК+ контролируют баланс спроса и предложения, я не ожидаю, что стоимость барреля выйдет из сложившегося диапазона. И не очень важно, кто увеличивает добычу, а кто уменьшает. Важно, чтобы на рынке был баланс. Поскольку лучшую статистику по рынку дают как раз отчёты ОПЕК, именно они контролируют ситуацию. При этом понятно, что ОПЕК не может влиять на уровень добычи в той же Америке. Чем больше картель сокращает добычу, тем больше возможностей у других стран. Чем больше наращивают добычу страны вне картеля, тем больше ОПЕК+ приходится добычу сокращать. Замкнутый круг. Но есть ещё один фактор — рост мировой экономики. Чем сильнее мировая экономика, тем больше потребление нефти во всём мире. То есть ОПЕК сейчас просто выжидает, принимая на себя удар от сокращения добычи. По моему прогнозу, в конце 2018 года выход на баланс спроса и предложения будет возможен даже без сокращения добычи странами ОПЕК+.