Россиянке по ошибке удалили матку. Почему суды встали на сторону врачей

Татьяна Корташ (имя героини изменено) осенью 2018 года попала в один из региональных онкодиспансеров с диагнозом «киста правого яичника». В медучреждении женщина, у которой, ко всему прочему, была I группа инвалидности по зрению, подписала бланк заявления об информированном добровольном согласии на оперативное вмешательство и другие методы лечения. В документе, в частности, было указано, что женщина не против проведения операции по её диагнозу и знает о возможных рисках и осложнениях.

В итоге Татьяне сделали операцию, но не ту, которую она ожидала. Женщине, у которой заподозрили онкозаболевание, удалили матку с придатками, о чём заранее устно не предупредили. Кроме того, в заключении клинической конференции и предоперационном эпикризе не была обоснована необходимость проведения такого обширного вмешательства.

Татьяну выписали домой поправляться после операции, но вскоре женщина попала в больницу с пиелонефритом и другими послеоперационными осложнениями. Женщину подлечили и выписали, но зимой 2019 года она снова попала в больницу с очередным букетом последствий оперативного вмешательства. В стационаре уже другой больницы Татьяне провели ещё две операции.

В конце концов эта история привела к суду. Женщина подала к онкодиспансеру иск, в котором потребовала 5 млн рублей моральной компенсации за некачественное лечение.

«Ответчик необоснованно удалил репродуктивный орган, а также в результате недостаточно квалифицированных действий медработников причинил травму, которая способствовала развитию послеоперационного осложнения — мочеточниково-влагалищного свища. Это причинило тяжкий вред здоровью истца и нравственные страдания», — говорилось в иске.

Впрочем, все 3 инстанции отказали женщине в иске о компенсации морального вреда. Такое решение суды мотивировали тем, что Татьяна сама подписала бланк заявления об информированном добровольном согласии на оперативное вмешательство.

Кроме того, суды ссылались на экспертизу, которая не нашла причинно-следственной связи между оперативным вмешательством и возникшими осложнениями (при этом вторая экспертиза — о качестве медпомощи — показала, что в период стационарного лечения врачи не обследовали пациентку так, как следовало).

Женщина не согласилась с такими выводами и пошла обжаловать решение в Верховный суд.

Что решил ВС

Верховный суд указал, что выводы нижестоящих инстанций основаны на неправильном трактовании закона. Кроме того, высшая инстанция обнаружила и нарушения норм процессуального права.

Во-первых, взыскать компенсацию морального вреда можно, даже если есть косвенная причинно-следственная связь между дефектами медпомощи и осложнениями у пациента — доказывать прямую причинно-следственную связь не обязательно.

Во-вторых, довод о том, что истица дала информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство — а значит, не может требовать компенсации, — несостоятелен. Татьяна в ходе судебного разбирательства говорила, что никто не предупредил её о том, что ей удалят репродуктивные органы. Кроме того, необходимость проведения такой обширной операции не была обоснована.

В-третьих, Верховный суд указал, что у Татьяны есть I группа инвалидности по зрению и, по показаниям свидетеля, она с трудом подписывала информированное добровольное согласие в силу этих особенностей. Нижестоящие инстанции не исследовали тот факт, была ли информация о медвмешательстве донесена до истицы в доступной для неё форме.

В итоге Верховный суд отменил все решения по делу и отправил его на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Что о деле думают юристы

Решение Верховного суда подтверждает тезис о том, что возмещение морального вреда не зависит от того, есть ли прямая причинно-следственная связь между действиями (или бездействием) врачей и наступившим вредом, сказала «Секрету» медицинский адвокат Ирина Гриценко.

Чтобы правильно разрешить дело, суду следовало выяснить три обстоятельства:

• правильно ли пациентке поставили диагноз и назначили лечение;
• можно ли было не проводить операцию;
• была ли возможность избежать осложнений.

Однако нижестоящие инстанции не уделили этому должного внимания, добавила Мария Спиридонова, управляющий партнер «Легес Бюро», член Ассоциации юристов России.

Каждый пациент имеет право на получение информации, даже если речь идёт об экстренном оказании медпомощи, пояснила Гриценко. По закону медучреждение должно получить согласие при первом посещении, и перед подписанием документов врач должен рассказать о методах лечения и сопутствующих рисках, в том числе осложнениях после оперативных вмешательств.

«Так что если человеку не рассказали о реальных последствиях операции, то ему не стоит подписывать согласие на медпомощь. Россиянам, которые попали в подобную ситуацию, следует сперва направить письменную претензию в медицинское учреждения, а если конфликт не удалось разрешить по-хорошему, защищать свои права в суде», — рекомендует Гриценко.

Адвокат юридической группы «Яковлев и партнёры» Евгения Рыжкова надеется, что решение Верховного суда изменит практику судов общей юрисдикции и пациенты получат право на компенсацию вреда в каждом случае, когда лечебное учреждение оказало некачественную медпомощь.

Впрочем, в этом конкретном случае вопрос о сумме компенсации морального вреда пока не рассматривался. На крупные компенсации, по мнению Рыжковой, здесь рассчитывать не приходится.

Фото: Unsplash, Unsplash License