Мясной коммунизм. Как российские мужики охотятся на китов и почему это очень опасно
Короткий экскурс в историю
Люди охотятся на китов с глубокой древности. Первые упоминания об этом промысле датируются 6000 годом до н. э. В разные времена люди охотились на этих морских животных как локально — для собственного пропитания, так и в промышленных масштабах — на продажу.
Шли столетия и тысячелетия. В какой-то момент мировая общественность заметила: китов стало значительно меньше, в основном из-за охоты в промышленных масштабах. Чтобы эти морские животные окончательно не исчезли с лица земли, 15 стран, имеющих выход в море, создали Международную китобойную комиссию (МКК). Шёл 1946 год.
Она начала регулировать китобойный промысел, ограничивая добычу морского зверя по всему миру. Получалось так себе. В итоге в 1982 году страны — участницы комиссии договорились полностью запретить коммерческий китобойный промысел.
Охоту «для себя» — так называемый «аборигенный промысел» — запрещать не стали. МКК разрешила коренным народам, которые испокон веков охотились на морских животных для пропитания, продолжить забивать китов — но по квотам. В строго определённом количестве.
Особенности национальной охоты на китов
Коренные народы российской Чукотки — одни из немногих во всём мире, кому сегодня официально разрешено охотиться на китов.
«Чукотка — это очень большой регион. Практически всё побережье Чукотского моря и побережье Берингова моря, находится за Беринговым проливом, занимается морзверобойным (охота на морских зверей: китов, моржей, тюленей, нерп и так далее. — Прим «Секрета») промыслом», — рассказывает Алексей Бычков, коренной житель Чукотки.
Алексей — представитель малочисленного коренного народа Крайнего Севера — чукчей. Мужчина живёт в крохотном национальном селе на самом краю России. Его родной поселок Уэлен расположен на побережье Чукотского моря Северного Ледовитого океана. Это самый восточный населённый пункт Евразии.
Суровый климат, большая удалённость от центральной части страны, проблемы с инфраструктурой и логистикой превращают жизнь на краю земли в настоящую борьбу за выживание. По словам Алексея, традиционный морзверобойный промысел — чуть ли не единственный способ жителей арктического побережья Крайнего Севера прокормить себя.
«Почти каждое национальное село, которое находится на побережье Чукотского моря, занимается китобойным и в целом морзверобойным промыслом, но делает это по специальным квотам. Квота на добычу кита выдается Международной китобойной комиссией сразу на всю Чукотку. На данный момент эта квота составляет около 150 голов кита в год. Квоты распределяются на все чукотские сёла в зависимости от их размера и числа жителей. Например, на наше село Уэлен на год выделяется 10 голов серого кита, а в соседнее село Инчоун выделяется чуть меньше, так как и село у них поменьше, ну и так далее», — рассказал Алексей.
По словам мужчины, добычей кита на Чукотке занимаются с июня по октябрь. Потом начинается зима и море сковывает лёд. Тогда местные жители выходят на другой промысел и добывают тюленя, кольчатую нерпу, моржа и так далее.
Под присмотром ФСБ
Весь такой промысел строго регулируется государством (в частности, пограничной службой ФСБ РФ), на добычу каждого морского зверя выдается опредёленная квота, превышать которую нельзя.
«За исполнением норм и предотвращением браконьерства следят пограничники, у них есть полномочия следить за водными биоресурсами. Но само браконьерство у нас не в почёте. Как завещали наши предки: у природы можно брать ровно столько, сколько нужно для выживания, и не более того, — сколько ты съешь, а не выкинешь. Ведь если брать больше, то нашим потомкам ничего не останется на будущее. Так мы воспитаны. Эти традиции мы не нарушаем», — отметил Алексей.
Помимо федеральных служб, за охотой и рыбалкой на Чукотке следит местная администрация. Она же курирует и национальные охотничьи общины.
Как на Чукотке охотятся на китов
Подготовка и обучение
Китобойным промыслом занимаются специальные охотничьи общины. Их в регионе несколько. Община — не кружок по интересам. Это официально зарегистрированная организация, которую курирует местная администрация, а ещё выше — государство.
Самой большой общиной считается охотничья община «Дауркин», получившая название в честь российского географа-путешественника Николая Дауркина. Он в 18-м веке исследовал Чукотку и составил одну из первых подробных карт этого региона.
Охотничья община «Дауркин» имеет филиалы почти в каждом из шести сёл прибрежного Чукотского района Чукотки. Её члены — охотники-промысловики из числа местных жителей. Все они официально трудоустроены.
Охотники получают заработную плату — в среднем 40 000 рублей в месяц, плюс премии и надбавки за хороший улов, имеют соцпакет, льготы, оплачиваемые отпуска и остальные права наряду с другими бюджетниками.
По словам Алексея, навыки морского промысла бережно передаются из поколения в поколение и берут своё начало ещё с древних времен так называемой «Арктической Трои», или «Эквена». Это древние поселения коренных народов Севера, которые возникли более 2000 лет назад на северо-востоке современной Чукотки — как раз в той области, где сегодня живёт Алексей и расположен его посёлок Уэлен.
Для обучения подрастающего поколения при общине даже открыли специальную школу, местные называют её школой юнг.
«Летом, когда в общеобразовательной школе каникулы, подростки могут заниматься в школе юнг. В ней молодёжь обучают рыбацкому и охотничьему ремеслу. Потом охотничья община берёт под крыло нескольких учеников, которые проявили интерес к этому делу. Они продолжают обучаться и постигать все тонкости нашего традиционного промысла. Из них вырастает молодое поколение охотников, которое приходит на смену нашим старейшим и опытнейшим добытичкам», — поделился подробностями обучения местной молодёжи Алексей.
Помимо получения традиционных знаний и навыков, все охотники учатся пользоваться огнестрельным оружием. Им необходимо пройти весь положенный по закону квест, чтобы получить разрешение на приобретение, хранение и ношение оружия. И только после этого можно приступать к промыслу.
«Проблема в том, что у нас на Чукотке, во всём Чукотском автономном округе, такой школы (где официально обучают обращению с огнестрельным оружием. — Прим. «Секрета») не имеется. Поэтому, чтобы научиться охотничьему мастерству и купить себе оружие по закону, приходится выезжать за пределы региона. Многие наши будущие охотники, наша молодёжь, из-за этого вынуждены ехать в Хабаровск, там есть необходимая школа», — отметил Алексей.
Путь из Уэлена в Хабаровск не так прост и весьма затратен. Ближайший к посёлку крупный аэропорт, из которого можно улететь в другой регион страны, находится в 600 км — в столице Чукотки городе Анадыре. Такси, автобусов, поездов, да даже просто прямой асфальтированной дороги, в тех краях просто нет.
Добираться приходится либо на вездеходах, по бездорожью и зимникам, либо на специальном вертолёте, который периодически курсирует между отдалёнными посёлками и райцентром Чукотского района — селом Лаврентия. В райцентре есть небольшой аэропорт и всего одно направление вылета — до Анадыря.
Такое путешествие с побережья Северного Ледовитого океана до столицы Чукотки может стоить в районе 20 000 рублей, что составляет примерно треть месячной заработной платы в Уэлене. А ведь ещё нужно как-то добраться в Хабаровск. Билеты туда из Анадыря обойдутся еще в 10 000–40 000 рублей. И всё это только в одну сторону.
Но без официального разрешения приобрести и хранить огнестрельное оружие нельзя, а без него на кита не ходят.
Охота
Обычно охота на кита начинается ранним утром, около 3 часов. Летом на Чукотке стоит полярный день: солнце полностью не заходит за горизонт и полной ночной тьмы не наступает — те самые белые ночи, как в Санкт-Петербурге.
Мужчины-добытчики приходят на берег, снаряжают лодки (обычно 5–6 штук), готовят необходимые снасти, берут припасы, оружие. И выходят в море, если позволяет погода. Если ветер над водой слишком сильный, то охоту могут отложить. Бывали случаи, когда на промысел выходили только к обеду.
«Раньше наши предки ходили на китов на кожаных байдарах — деревянный каркас, обтянутый шкурой моржа. Это было небольшое, очень лёгкое непромокаемое судно. В те времена ещё никаких моторов не изобрели, они ходили под парусом. Сегодня мы используем современные лодки с мотором», — рассказал Алексей.
В море охотники сразу начинают внимательно всматриваться вдаль, выискивая на горизонте вырывающийся вверх фонтан воздуха и воды. Где фонтан, там и кит.
По словам Алексея, в основном на Чукотке охотятся на серого кита (также известного как калифорнийский кит), хотя иногда берут и гренландского кита. Он гораздо больше серого, но и добыть его значительно сложнее.
Обычно кит поднимается на поверхность на несколько минут (в это время он освобождает лёгкие после погружения — выдыхает, так и образуется фонтан), после чего делает вдох и может снова уйти под воду. В зависимости от вида киты могут находиться под водой до 2 часов, однако обычно они выныривают каждые 10–40 минут.
Заметив фонтан, охотники подплывают к этому месту и начинают ждать, когда кит вновь поднимется на поверхность. Задача — максимально приблизиться к поднявшемуся с глубины зверю. Когда это получается, в ход идёт гарпун, к которому верёвкой прикреплены специальные буи, наполненные воздухом. На Чукотке их называют Пых-Пых.
Гарпун с силой швыряют в сторону морского зверя. Охотнику нужно бросить оружие так, чтобы острие пробило толстую шкуру кита. Когда это происходит — животное загарпунено.
«Гарпун и буй — традиционные орудия охоты наших предков. Эта технология пришла к нам из глубины веков, её использовали ещё во времена Арктической Трои. Тогда гарпун был сделан из клыка, а наконечник его — из камня. Сейчас же гарпуны в основном из бронзы, а наконечник — металл. Острие его имеет специальную форму: втыкаясь в тушу, гарпун накрепко впивается и цепляется за кожу изнутри, разворачивается там и не даёт выйти», — рассказал о тонкостях охоты Алексей.
Животное вновь уходит под воду, но теперь за ним тянется верёвка с буем яркого цвета. По нему охотники следят за перемещениями кита, когда тот находится под водой. Кроме того, буй не даёт морскому животному скрыться на большой глубине (некоторые виды китов могут нырять под воду на 3000 метров).
Шанс для кита
Загарпуненного кита продолжают преследовать. Он условно «на поводке» у охотников. Мужчины продолжают кидать гарпуны (навешивают на него до 15 буев) и всеми силами выматывают морского зверя. Когда морское животное выбивается из сил и перестаёт нырять и убегать, охотники добивают его из огнестрельного оружия. Такая охота — дело небыстрое. В среднем добыча одного кита таким способом занимает от 3 до 12 часов.
Добытого кита цепляют к одной лодке за хвост. Другие лодки по цепочке цепляются друг за друга и тащат морского зверя на берег. Буи не дают туше утонуть по дороге.
Охота не всегда заканчивается триумфом местных жителей. Бывают ситуации, когда загарпуненный кит продолжает сопротивляться и пытается уплыть. Погоня за ним занимает много времени и сил, постепенно горючее в лодках кончается. Когда охотники понимают, что загнать кита не получится, а топлива едва хватает, чтобы вернуться на берег, — кита освобождают от верёвки и буев, он уплывает.
Древние поверья
Охота на кита — дело не только выматывающее, но и опасное. Киты часто бывают агрессивными. Во время добычи всегда есть риск, что животное может ударить и опрокинуть маленькую моторную лодку. И охотники окажутся за бортом в ледяной воде.
«Наши предки были язычниками и относились к подобному очень серьёзно, с большой опаской. По старинным поверьям, если кит опрокидывал лодку и охотники оказывались в воде, это значило, что дух моря забрал их себе как дань. Этих людей не спасали. Понятное дело, что сейчас так уже не делается, и если кто-то вдруг падает в воду — его тут же спасают товарищи с других лодок. Кроме того, на каждой моторке есть спасжилеты и запасная одежда, чтобы промокший охотник мог быстро переодеться, согреться (в лучшие времена на поверхности воды всего 8 градусов тепла, а чуть глубже и того холоднее — 4–5 градусов) и продолжить промысел», — поделился Алексей.
Разделка туши и мясной коммунизм
Если выход в море оказался успешным, охотники нашли, выследили и добыли кита, то его тушу крепят верёвками к лодкам и буксируют к берегу.
Серый кит может весить от 15 до 35 тонн (как гружёный КамАЗ). На земле такую махину просто так не сдвинешь. Поэтому на берегу охотников ждут помощники-односельчане и какой-либо мощный трактор или даже бульдозер.
Тушу кита вытаскивают на берег
© Фото предоставил Алексей Бычков, коренной житель Чукотки
На берегу ждёт и человек в погонах — инспектор по добыче и ловле водно-биологических ресурсов, который работает при пограничных войсках РФ, то есть при ФСБ. Он ведёт учёт всего добытого на берегу Чукотского моря.
Инспектор отмечает в своих документах, какого кита (вид и семейство) добыла община, замеряет его длину, примерный вес и пол. Кроме него, добытую тушу осматривает ветеринар, который берёт с неё различные пробы для исследований. На добычу оформляют своего рода паспорт.
Также информацию о добытом ките охотники заносят в специальный журнал промысла, который имеет каждая охотничья община. Это официальный документ, по которому сверяют количество добытых животных и ведут их учёт.
Когда все официальные моменты улажены, местные жители вместе с охотниками приступают к разделке туши. Происходит это всё тут же, у берега: туша кита слишком тяжёлая, и переместить её в поселок нереально. Кита буквально разбирают на кусочки — и каждый местный житель может взять себе столько мяса, сколько ему нужно. И не только мяса.
«Село у нас небольшое, поэтому, когда охотничья община выходит на промысел на кита, все жители заранее знают, что, когда охотники вернутся, можно прийти на берег и получить свою часть мяса. Те, кому нужно пополнить свои запасы провизии, просто приходят к берегу. Мясо кита раздают всем жителям совершенно бесплатно. Можно подойти и взять столько, сколько тебе нужно на пропитание своё и своей семьи. Такого, чтоб по килограммам взвешивали или давали кому-то больше, а кого-то обделяли, — нет. Все берут столько, сколько нужно, по потребности», — рассказал Алексей.
По традиции первые куски достаются семьям самих охотников, после них мясо получают все остальные. От кита остаются только кости и несъедобные внутренности.
Даже кожа идёт в пищу, из неё делают национальный деликатес мантак. Это кожа кита с тонким подкожным слоем сала, её отваривают со специями и травами, а потом коптят. По словам Алексея, деликатес этот невероятно вкусный, и «если хоть раз попробовал мантак, то потом тебе хочется ещё и ещё».
За лето и половину осени (пока идёт китобойный сезон) такая ситуация повторяется несколько раз в месяц. Если охотники успешно добывают кита — весь посёлок получает запасы еды совершенно бесплатно.
«Можно сказать, что китовая охота — зрелище очень малоприятное, но это наша реальность, часть нашей жизни как местных жителей. Если мы не будем употреблять в пищу мясо кита, то есть очень большая вероятность заболеть цингой и прочими опасными болезнями. Наши организмы устроены так, что большую часть витаминов мы получаем именно с мясом кита и других морских зверей. Для нас та же говядина или свинина не несёт такой пользы, не усваивается так, как мясо кита. Нам, людям, которые живут здесь уже не одно столетие, необходимо есть именно это мясо. Если нам запретят добычу кита, то как малочисленные коренные народы мы можем попросту вымереть», — заключил Алексей.
Коллаж: «Секрет фирмы», Unsplash/Todd Cravens, Mary Farrell, Chud Camota, Unsplash License, freepik, wirestock