«Больная тема». Учёные оценили идею российского губернатора массово переселять бедных

Губернатор попросил Минсоцразвития Забайкалья проработать вопрос такого переселения 1 февраля. Проблема нищеты в регионе стоит остро: по итогам 2021 года каждый пятый забайкалец (202 000 человек) живёт за чертой бедности.

«Нужно подумать, где, каким образом нужно перезанять этих людей. Где они живут, как создать рабочие места высокооплачиваемые? Там, где это невозможно, поработать с населением и понять, куда могут переехать эти люди, чтобы получить гарантированный доступ к работе, переподготовке или образованию», — цитирует главу субъекта издание «Чита.ру».

Программы содействия добровольному переселению граждан разработаны практически в каждом субъекте, но ориентированы в основном на соотечественников, проживающих либо за рубежом, либо в других регионах. Внутрирегиональных программ практически нет, отмечает доцент кафедры статистики РЭУ им. Плеханова Ольга Лебединская.

Однако попытки применить подобные механизмы в недавней истории были. «Например, в 1970-е происходило «сселение» неперспективных деревень в Вологодской области которое, кстати, имело предварительные серьезные научные обоснования. Или помощь при переселении жителей в зоне Севера в 1990-е, — рассказывает доцент кафедры региональной экономики и географии РУДН Марина Миронова. — Но их результаты в целом не вполне успешны».

Но это не значит, что идея Осипова не имеет шансов на успех, полагает Лебединская. Особенно если речь идёт о переезде на сравнительно небольшой расстояние, ведь переселяться в близлежащие районы легче, чем в удаленные — тем более что результаты переписей населения показывают, что во всех экономических районах (за исключением Дальнего Востока) внутрирайонные связи сильнее межрайонных.

Тем не менее, вопрос требует серьезной проработки, так как подобное переселение должно учитывать переселение семьи целиком, а не отдельного человека. «Здесь возникают вопросы, связанные с пенсионерами, детьми и т.д. Важно обеспечить "безболезненный переезд" для всей семьи, в том числе пенсии, детские сады, медицинскую помощь и т.д», — отмечает заведующий базовой кафедрой РЭУ им. Плеханова Юрий Ландау.

Переселение из бедствующих посёлков — очень больная тема. Если об этом заговорили всерьёз, то здесь я вижу, как говорится, две новости: хорошую и, скажем так, проблемную.

Хорошая новость в том, что жители многих удалённых посёлков, особенно в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке, действительно хотели бы переселения. Мы помним обращение жителей одного из городов Кузбасса к премьер-министру Канады в стиле «Милый дедушка, забери меня отсюда», да и меня саму просили «передать обращение президенту, вы там всё равно в Москве живёте» с просьбой способствовать переселению — я передавала журналистам.

Зачастую в удалённых городках работа сохраняется только в сфере ЖКХ, администрации, в социальной сфере — в детском садике, например. Там прогнили коммунальные сети, продукты дорогие из-за дороговизны завоза и несвежие значительную часть года — если территория не имеет круглогодичной наземной связи с внешним миром. Как правило, чудовищно недоукомплектована больница — иногда и оборудование есть, да врачей нет, специалистов.

И здесь, в свою очередь, тоже есть два совершенно противоположных аспекта.

Первый: не все хотят переселяться. Среди тех, кто проживает в насквозь депрессивных городах и посёлках, можно выделить несколько категорий людей. Есть, между прочим, даже новоприбывшие — например, как ни странно, пенсионеры, которые на родине уже уволены с целью «уступить дорогу молодым», а вот в богом забытых углах их с большой радостью берут на руководящие должности. Руководить-то некому.

Среди оставшихся две важные категории. Первая — те, кто уезжать не хочет. Это вполне крепкие, адекватные люди, которые, давно взвесив все за и против, сумели найти удовольствие от жизни в своём далеком краю. Они получают удовольствие, например, от того, что, допустим, владеют редким и полезным для односельчан навыком перемещения по зимнику (на хорошей машине) или тому, что знают какие-то офигительные места рыбалки, охоты, и не променяют это уже ни на какую панельку в благоустроенном городе. Вот их дети, как правило, нацелены на отъезд, и родители уже вовсю на это работают.

Если речь пойдёт о ликвидации таких посёлков с принудительным переселением — тут вполне можно натолкнуться и на сопротивление. В 1990-е и в начале 2000-х реализовывались программы переселения с Крайнего Севера (в том числе при поддержке Мирового банка), и было немало скандальных случаев, среди которых самый известный — это расселение посёлка под Воркутой Хальмер-Ю (который стал впоследствии мишенью для отработки ударов ВВС). Заканчивалось это расселение с помощью аж ОМОНа: люди не хотели переселяться — конкретно в этом случае не устраивали условия. Был буквально бунт — в посёлке Тоннельный на БАМе, об этом писали (обзор ситуации с переселением я давала в этой публикации).

Поэтому главный фактор, почему не пошло массовое переселение с Севера, — это нехватка средств. В плохие условия люди — и это нормально — ехать не хотят, переселение людей в хорошие требует средств — а проблема касается сотен тысяч, как минимум. О масштабах можно судить по очередям в программах переселения из районов Крайнего Севера: желающие есть, да нет денег, поэтому переселяют какие-то десятки семей на регион в год, да и то люди зачастую не хотят связываться с программами переселения из-за незначительного объёма предоставляемой субсидии: как сказала мне одна северянка: «Ну, на туалет под Красноярском мне этой субсидии хватит».

Очевидно, что из-за нехватки средств в последние два десятилетия тема целевых и масштабных переселений практически свёрнута. Например, посёлок Жирекен в Забайкальском крае — лет десять назад он рассматривался буквально как модельный полигон так называемого управляемого сжатия (о чём можно почитать в широко известном исследовании БАЗЭЛа «Моногорода. Перезагрузка») — так никто его и не «сжал» до сих пор.

Единственное, пожалуй, исключение — это плановая ликвидация посёлков в Магаданской области, в районе печально известной «Колымской трассы». Последним, насколько я знаю, расселили где-то год-полтора назад посёлок Атка – переселяемым предоставляли квартиры в более динамично развивающемся посёлке Палатка, поближе к областному центру; в более ранние периоды практиковалось переселение в областной центр Магадан через механизм выдачи жилищной субсидии. Кроме того, идёт постепенное «сжатие» посёлков «Воркутинского кольца» с переселением в Воркуту, но тут речь идёт о переселении, по сути, внутри одной агломерации — а вот на Колыме переселяют именно из дальних посёлков. В Атке, кстати, опять была скандальная ситуация в связи с отказом переселяться нескольких семей (а речь шла именно о полной ликвидации посёлка с тотальным переселением) — в итоге они остались в опустевшем посёлке.

Были также переселения посёлков в связи с освоением крупных месторождений полезных ископаемых — когда посёлки попадали в санитарную зону. Между прочим, даже в таких случаях есть и случаи, когда, имея вполне приличные квартиры, люди возвращались на старое место, где живут практически нелегально и почти без «благ цивилизации», зато в знакомом ландшафте, с той самой охотой и рыбалкой, но в общем это единичные случаи, в отличие от планового опыта переселений в Воркуте и Магаданской области.

Но есть ещё второй обещанный аспект. Помимо «укоренившихся» в удалённых городках и посёлках к настоящему времени, есть очень большая прослойка населения, скажем так, подверженного высокой степени алкоголизации. Неудивительно: люди потеряли работу и надежду ещё в 1990-е, и сегодня к 20 годам, по сути, спились уже их дети.

И та же проблема актуальна при переселении. Кого мы вывезем из депрессивных посёлков? Как я уже говорила, адекватные работники или уже уехали, или принципиально не хотят. Хочет молодёжь — да это, видимо, основной претендент на переселение. Хотят некоторые пенсионеры (часть пенсионеров хотят, чтобы их уже не трогали, часть — жить поближе к нормальным медицинским учреждениям и ценам поменьше), но это не про безработицу, это опять про социальную поддержку. И есть вот внушительное число людей, которые не смогут занять предлагаемые им рабочие места вот в силу алкоголизма в самом прямом, медицинском смысле слова: это, прошу прощения, уже не работники.

При расселении таких посёлков и районов что получим? Слышала много рассказов о том, как переселённые очень быстро «сгорали» на новом месте. Более обоснованно могу сказать: если селить компактно, получим социально неблагополучный квартал, район, дом. Пример: Ново-Ленино в Иркутске, на всю страну прогремевшее историей с отравлением «Боярышником», — это как раз район, где активно предоставлялось жильё переселенцам из ветхого жилья и по другим социальным программам.

Поэтому любое переселение — процесс очень сложный, в идеале требующий большой и внимательной работы с потенциальными переселенцами — а и иной раз и с их будущими соседями.

Фото: depositphotos.com