Токсичные бочки и трубы. Почему мир не сможет безболезненно отказаться от российских нефти и газа
9 марта президент США Джо Байден объявил о новых санкциях против РФ: на этот раз под запретом оказался импорт российских нефти и газа. Отдельно глава государства подчеркнул, что не призывает европейские страны присоединиться к эмбарго, понимая зависимость их экономик от российского сырья. Впрочем, на санкционной волне работу с Россией уже приостановили британско-нидерландская Shell и итальянская Eni.
Силён ли будет удар по иностранным экономикам, если другие страны решат последовать этому примеру? Чтобы ответить на этот вопрос, для начала разберёмся в том, какое место Россия занимает на мировом рынке нефти и газа.
РФ входит в топ-3 стран по добыче нефти (вместе с США и Саудовской Аравией) — и отправляет за рубеж около 4,3 млн баррелей в сутки. В 2021 году экспорт принёс России более $110 млрд. На долю Евросоюза пришлось 47% поставок.
Что касается газа, то тут Россия тоже входит в мировой топ-3 по добыче этого полезного ископаемого (вместе с США и Ираном). За 2021 год из РФ с помощью трубопровода экспортировали 203,5 млрд куб. м и заработали на этом $55,5 млрд.
Сжиженный природный газ (или СПГ) поставляли не так активно — экспорт составил 66,1 млн куб. м. Доход от поставок — $7,32 млрд. При этом около 40% от общего импорта природного газа в странах ЕС приходится на Россию.
Чем санкции против экспорта российских углеводородов могут обернуться для нашей страны и всего мира? Вот что об этом думают эксперты.
«От санкций пострадает сама Европа»
Ситуации по экспорту нефти и газа очень сильно разнятся. Дело в том, что трубопроводы нефти построены так, что, грубо говоря, можно с одной стороны кран перекрыть и направить поток нефтепродукта в другом направлении, объясняет Дания Зарипова, доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и управления предприятием Альметьевского государственного нефтяного института. С газовым трубопроводом такое сделать невозможно в силу его меньшей разветвлённости.
«На какое-то время валютная выручка упадёт. Но, учитывая то, что у нас, помимо газа и нефти, есть никель и титан, а также вступают в силу указания о том, что экспортёры должны сдавать 80% валютной выручки, деньги будут. Для нефти уже есть вариант перенаправить потоки в Азию и в Китай, и сейчас идёт поиск вариантов для природного газа», — говорит Дания Зарипова.
В мировом сообществе мало говорят про долгосрочные контракты Германии, которая покупает газ за $220 за тысячу кубометров, а остальной мир — за 3600, обращает внимание Зарипова.
«Можно купить газ на бирже по рыночной цене, а можно заключить долгосрочный контракт, поставив фиксированную цену, можно привязать её к уровню мировой инфляции. В сегодняшних обстоятельствах Германия не может хвастаться тем, за сколько покупает газ (равно как и присоединяться к санкциям. — Прим. "Секрета"), иначе просто подпишет себе политический приговор со стороны ЕС. Поэтому молчит», — говорит Зарипова.
По мнению эксперта, больше всех от «газовых» санкций пострадает Европа. «С американцами понятно — они хотят вытеснить Россию с мирового рынка, хотят заменить российский газ американским сжиженным. Это будет другая цена и другое качество газа. Кроме того, надо понимать: если европейская котельная установка работает на одном виде газа (например, российском трубопроводном), то на американский СПГ её тоже нужно переоборудовать. Это дополнительные расходы», — добавляет Зарипова.
«Потеряв опору экономики, Россия пойдёт по венесуэльскому сценарию»
Более 60% российской экспортной выручки — это нефть и газ. Запрет на покупку у России этих энергоносителей вынудит её искать пути обхода санкций, полагает ведущий стратег Exante Янис Кивкулис. Ведь есть ряд крупных потребителей энергии, которые не присоединяются к санкциям.
«Для России это будет означать продажу своей энергии с большим дисконтом к открытому рынку, скажем, до 20–30%, и серьёзные ограничения на развитие отрасли (иранский сценарий). В ещё более экстремальном сценарии приведёт к ускоренному угасанию этих отраслей», — говорит Янис Кивкулис.
На вопрос о том, чем запрет на экспорт российских углеводородов обернётся для мирового рынка, эксперт отвечает, что это будет зависеть от скорости реализации санкций.
«Зависимость мировой экономики от угля угасает последние 50 лет, но политическое ускорение этого процесса в прошлом году привело к кратному росту цен на нефть и газ и в итоге заставило Китай и ряд стран еврозоны сдать назад по зелёной повестке», — поясняет он.
Впрочем, сценарий, при котором мир полностью откажется от крупнейшего экспортёра энергии в мире, не кажется эксперту невероятным. Особенно если говорить о долгосрочной перспективе.
«Скажем, Штаты на пике добывали 13,1 млн баррелей в сутки. Сейчас — 11,5 млн. Вполне реально в течение года довести добычу до 14 млн, то есть возместить миру 2,5 млн баррелей в день. В перспективе иранская сделка, создающая потенциал ещё для 2,5 млн баррелей в сутки. Канада также может получить выгоду от ситуации, усилив бурение своей вязкой нефти, которая долгое время была экономически невыгодна. Суммарно это уже почти половина добычи в России, составляющей около 11 млн. Потенциально есть ещё Венесуэла и страны ОПЕК. Последние могут в течение года заметно нарастить добычу нефти», — объясняет он.
Если мир будет методично отказываться от российской нефти и газа, то у России может отпасть необходимость разрабатывать новые месторождения, добавляет эксперт. По его мнению, отрасль может сокращаться последующие несколько лет, если российские углеводороды так и останутся всё это время политически токсичными. Если исходить из баланса спроса и предложения, то России нет смысла замораживать месторождения, но причины для разработки новых также сложно найти, отметил он.
«Полный запрет на российские нефть и газ приведёт к энергетическому кризису»
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин советует обратиться к иранскому опыту, когда против страны был введён запрет на экспорт нефти.
«При более мягком варианте в 2012 году объёмы экспорта упали на 60%, при более жёстком (в 2017 году) объёмы экспорта просели на 80%, но нулевым экспорт нефти из Ирана так никогда и не стал», — вспоминает он.
Если бы Евросоюз совместно с США ввёл полный запрет на российские углеводороды, то это больно ударило бы по ним самим, добавляет эксперт:
- Началась бы нехватка нефти в мире — Россия экспортирует минимум 7,5 млн баррелей, это 7,5% мирового потребления нефти, а цены на нефть улетают вверх даже при дефиците в 2%.
- Начался бы энергетический кризис и рецессия в Европе из-за выбывания до 40% потребляемого газа, а заменить его в настоящий момент нечем из-за логистических ограничений.
Для России такой запрет обернётся падением экспорта. Сейчас цены на газ очень высокие, что приводит к росту экспортной выручки за газ. Можно пофантазировать и оценить размеры потери экспорта в этом году с учётом текущих цен на нефть и газ.
Потери в жёстком иранском сценарии могут составить около 42% (хотя Иран не терял экспорт, помимо нефти, вообще), но более реалистично меньшее сокращение объёмов экспорта газа и нефти, которое приведёт к росту выручки от экспорта газа.
Снижение экспорта пропорционально ослабляет рубль. При таком жёстком сценарии валютный курс снизится примерно вдвое, хотя на курс влияют и другие факторы.
Исходя из текущих заявлений, потери экспорта будут меньше, полагает Прокудин.
- Цены на нефть и газ поднимутся из-за дефицита этих товаров на рынке. Недаром зампред правительства Александр Новак предупредил о росте нефтяных котировок до USD 300/барр. Цены на газ на фоне обсуждений эмбарго доходили на днях до астрономической величины $3600 за кубометр.
- Как и при сокращении добычи в 2020 году, России придётся закрыть часть месторождений, а на оставшихся срезать капитальные затраты, полностью прекратив развитие отрасли.
- Перспективы есть только в Азии — в странах, которые не присоединятся к эмбарго. Рынки Латинской Америки и Африки сами экспортируют нефть. А газ мы поставляем по трубе, поэтому её можно дотянуть только в Азию. Развитие терминалов СПГ для освоения других рынков — это долго и дорого, хотя их развивает НОВАТЭК.
Пока что Европа не может отказаться от нефти и газа из России, и пройдут годы, прежде чем они смогут изменить логистику поставки газа, резюмирует Прокудин.
Объём добычи нефти пытаются нарастить путём снятия санкций с Ирана (он со временем сможет добавить 1,5–2,5 млн баррелей), Венесуэлы (до середины прошлого десятилетия страна добывала 2,5 млн барр. нефти в сутки, но сейчас добывает 0,5 млн барр.), а также за счёт Саудовской Аравии (вероятно, Эр-Рияд быстро может нарастить добычу на 2 млн барр. и больше через некоторое время). Получается, что заместить российские 7,5 млн баррелей полностью даже за 2–3 года сложно, а в настоящий момент никак невозможно.
Газ в Европу надо доставлять через инфраструктуру. Для новых поставщиков надо либо нарастить мощности СПГ, либо построить новый трубопровод. Это займёт несколько лет, поэтому о замене российского газа в текущем году можно говорить лишь частично при сохранении огромных цен на газ, что будет привлекать газгольдеры с СПГ, отвлекая их от более дешёвых азиатских рынков.
«Санкции — это шанс переформатировать рынки энергосырья. Необходимо им воспользоваться»
«Для западных стран санкции — это рост стоимости жизни населения, ухудшение качества жизни из-за недоступности энергоресурсов. Для промышленности Запада это рост издержек, снижение конкурентоспособности, переход на "зелёные" нестабильные технологии энергообеспечения. И всё это за счёт населения продвинутых демократических стран», — говорит Дмитрий Гусев, вице-президент Независимого топливного союза.
Для России санкции означают рост издержек по доставке топлива, изменение рынков сбыта и снижение маржинальности поставок, добавляет эксперт. Но, по словам Гусева, эти трудности в полной мере компенсирует растущая цена на энергоресурсы.
«Россия в очередной раз имеет возможность переформатировать рынки энергосырья и изменить валюту платежа. Такие шансы бывают крайне редко, и сейчас необходимо им воспользоваться», — говорит Гусев.
В ближайший год эксперт ожидает только роста цен на полезные ископаемые, особенно учитывая растущие экономики Китая, Индии и Африки, где спрос на базовое сырьё продолжит расти.
«На многих рынках Россия занимает значительную долю. И санкционное давление только усилит инфляции в государствах-покупателях», — поясняет Гусев.
«Экономическая целесообразность станет преобладать»
Экспорт углеводородов — важный фактор развития российской экономики. Дело даже не в их доле в ВВП, а в валютных поступлениях, указывает доцент экономического факультета РУДН Денис Палеев.
«Мы находимся в технологической зависимости от зарубежных стран, мы покупаем много импортного оборудования и материалов. У России есть золотовалютные резервы, мы можем переориентироваться на азиатские рынки, но на всё это нужно время. Реиндустриализация займёт несколько лет, и нам предстоит пережить этот период», — добавляет он.
Европа без российских газа и нефти пострадает очень сильно, прогнозирует Палеев.
Рост цен на топливо сделает неконкурентоспособной европейскую нефтехимию и производство удобрений. Начнутся проблемы с электроэнергией.
«Цепная реакция пройдёт по всей экономике. Европа не едина, в кризис национальные интересы могут оказаться выше общеевропейских, и санкции начнут нарушаться. А вот США кризис выгоден, у них появляется шанс втридорога продать свой газ и многое другое», — говорит Палеев.
По мнению эксперта, рост цен на полезные ископаемые в среднесрочной перспективе неизбежен: добывающие страны окажутся в плюсе. Российские месторождения станут более рентабельными, но вместо западных компаний туда придут китайские партнёры.
«В Европе понимают, что они теряют наш рынок, он быстро будет занят конкурентами, уже через год возврат станет невозможен. Это создаёт внутренний конфликт интересов, который будет активно работать против санкций. Вероятно, их будут постепенно снимать, хотя и в скрытой форме», — резюмировал Палеев.
Эксперт добавил, что после окончания острой фазы конфликта накал эмоций будет снижаться и экономическая целесообразность станет преобладать.