Спасите наши души. Почему психологи-недоучки заполонили российский рынок

«Секрет фирмы» разобрался, как профессия психолога стала модной, почему никто не мешает неучам работать наравне с профи и должно ли государство навести порядок на этом рынке.

С начала пандемии в России аналитики разных компаний фиксировали всплеск спроса на услуги психологов:

• весной 2020 года спрос на онлайн-психотерапию вырос на 69% по сравнению с весной 2019 года, подсчитали в profi.ru;
• по другим данным, к осени он и вовсе вырос на 90%, (рапортовали «Авито Услуги»);
• по данным hh.ru, к осени того же 2020 года востребованность корпоративных психологов увеличилась на треть.

Причины понятны: многие россияне на фоне пандемии и локдауна испытали сильный стресс и обратились к специалистам за психологическими консультациями.

Несмотря на существенный рост спроса, психологов в России больше, чем клиентских запросов, сказала «Секрету» кандидат психологических наук, практикующий психолог и известный блогер Лариса Суркова.

«Думаю, что эта тенденция ещё много лет будет продолжаться в России. Мало кто из специалистов хочет идти в госучреждения. Все хотят заработать больше, а чтобы заработать больше, нужно уметь продать свои услуги», — отметила она.

Сколько учатся и зарабатывают психологи

Чтобы стать практикующим психологом, нужно получить высшее психологическое образование (или получить медицинское образование, если речь идёт о психотерапевте). При этом после окончания вуза специалистам нужно повышать квалификацию, проходить дополнительные курсы и — главное — ходить на супервизию и личную терапию.

Супервизия — это один из методов повышения квалификации. Психолог обсуждает свою работу с супервизором, специально обученным коллегой, который помогает разобрать те или иные случаи из практики или даёт определённые профессиональные советы.

Личная терапия — это когда психолог ходит на консультации к другому психологу, прорабатывает свои собственные проблемы.

Анна Бабич — дипломированный психолог с девятилетним стажем. Работать по специальности начала, будучи студенткой Новосибирского госуниверситета. Поначалу брала 100 рублей за консультацию. Сейчас час её консультации стоит 5000 рублей.

Также Бабич ведёт онлайн-проект, который приносит 12 млн рублей в год с маржинальностью 70%. Вначале это был курс по повышению самооценки, позже основным продуктом стал доступ в закрытый клуб, участники которого платят от 5000 до 6800 рублей в месяц.

В конце 2020 года Анна опубликовала мини-курс, который представляет собой более 50 аудиоподкастов, рассчитанных на год. Клиент платит 349 рублей в месяц в формате рекуррентного платежа. Так, за три месяца она выручила 563 000 рублей.

«Своё право быть психологом я зарабатывала. После окончания вуза получила две специализации: "Психодрама как метод психотерапии в гештальте" и "Системный терапевт" — на это ушло 3 и 2 года соответственно, — рассказывает Анна Бабич. — Сейчас продолжаю набирать свой "психологический вес", готовлюсь получать третью специализацию по восьмимесячной программе "Терапия принятия и ответственности". Часто прохожу короткие программы, их я накладываю на свои базовые знания. Профессия психолога — это непрерывное обучение и постоянные инвестиции».

Похожий путь проходит Алексей Джура. Он окончил бакалавриат по специальности «Психология», в профессии три года.

Со своими первыми клиентами начал работать за 500 рублей. Сейчас стоимость одной консультации в 55 минут составляет 2500 рублей, в неделю приходят в среднем пять клиентов. Примерно половина консультаций проходит в офлайн-формате, на аренду зала специалист тратит 500 рублей в час. Пока прибыли с профессии психолога-консультанта не хватает на жизнь, поэтому Алексей работает параллельно менеджером проектов в тренинговой компании.

Несмотря на диплом на руках, Джура продолжает учиться в Московском гештальт-институте и проходить личную терапию. Это одно из требований в профсреде.

В работе с терапевтом и супервизором он находится три с половиной года, это более 250 часов. Для того чтобы пройти сертификацию по стандартам Московского гештальт-института, достаточно 50 часов. По окончании института Алексей намерен стать сертифицированным специалистом, а затем вступить в профессиональное международное сообщество гештальт-терапевтов.

«Сейчас я ищу возможность защитить докторскую диссертацию, чтобы совмещать психологическую практику с научной работой. Ну а в ближайших планах через один-два года намерен сделать частную практику психолога ключевой профессией и уйти из офиса», — делится Джура. Однако не все готовы инвестировать в себя годами время и деньги. Многие организации предлагают человеку без профильного образования пройти экспресс-курсы от трёх месяцев до полутора лет и стать психологом, не выходя из дома.

В профессиональных сообществах такие формы обучения вызывают резкую критику среди дипломированных специалистов. «Я скептически отношусь к быстрым курсам, если в них идёт человек без опыта, — говорит Лариса Суркова. — Экспресс-курсы могут помочь повысить квалификацию или обеспечить профессиональную переподготовку, но без базы там делать нечего — углублённых знаний они не дают».

Некоторые и вовсе не получают образования, но называют себя психологами. Проблема в том, что в России нет законодательных ограничений для таких специалистов, если они работают вне медицинских и образовательных учреждений.

«Психологами называют себя маги, феи, тарологи и люди, не имеющие никакого профильного образования, — сокрушается Суркова. — Процент шарлатанов на российском рынке большой. Мало того что они себя мнят специалистами, так ещё и активно продают свои курсы, многие из них успешные инфобизнесмены. Мне их работа напоминает финансовую пирамиду».

К чему приводит «лжетерапия»

Суркова вспоминает свою клиентку Дарью (имя изменено), до обращения к ней пострадавшую от работы такого «специалиста», которым была некая женщина-предприниматель без классического психологического образования. Дама диагностировала одному ребёнку Дарьи маниакальное состояние, а другому — гомосексуализм. И обвинила мать в неправильном воспитании обоих. После этого Дарья 8 месяцев лечилась от тяжёлой клинической депрессии. А с психологическим здоровьем детей всё оказалось в порядке.

«Привлечь к ответственности или написать жалобу на предпринимательницу мы не смогли, — рассказывает Суркова. — После того инцидента она быстро переквалифицировалась и объявила себя уже не детским, а семейным психологом: консультирует супружеские пары, сейчас она популярный блогер. Бороться с ней бесполезно, потому что это лишь делает ей рекламу».

Бывает, что клиентам под видом психологических услуг горе-специалисты предлагают эзотерические и энергетические практики, не имеющие ничего общего с классической психологией.

«Обратилась к психологу с жалобой на депрессию, на её сайте была информация, внушающая доверие, и я пошла в длительную терапию, — рассказала пострадавший от некомпетентного специалиста клиент Ирина Хамзина. — Через три месяца из депрессии средней тяжести я перешла в тяжёлое состояние, перестала чувствовать себя взрослым человеком. Усилились мои беспомощность, слабость, тревожность. Вскоре в работе психолога появились методы, не имеющие отношения к психотерапии. Например, практика прикасания ладонями рейки, которая является псевдонаучной. Вскоре у меня начались галлюцинации, и психические состояние я бы оценила как критическое. Моя психолог раскритиковала меня и вручила книгу под названием "Духовный кризис"».

Ирине хватило сил уйти от самозваного терапевта. Сейчас она лечится у психиатра. Её диагноз относится к группе шизотипических расстройств, ей дали инвалидность 3-й группы. Человек, который получил психотравму от неквалифицированного психолога, чаще теряет веру в специалистов и просто отказывается от любых подобных услуг, сетует Суркова.

Почему диплом государственного образца — не гарантия качества

Бывают и дипломированные специалисты, которые грешат категоричностью и скорыми диагнозами, признают собеседники «Секрета». Простой пример: психолог в детском саду ставит диагноз «семья на грани распада» по чёрному рисунку ребёнка, а позже выясняется, что у ребёнка с собой был только один фломастер.

«В соцсетях часто встречал дипломированных коллег, которых хочется назвать маргиналами. Они выдвигают за истину свои псевдонаучные идеи, критикуют других психологов, а аудитория у них огромна», — отмечает Алексей Джура.

Программы, которые изучаются в университетах, часто архаичны и основаны на старых материалах, их недостаточно для качественной работы в профессии. В то же время за последнее десятилетие нейробиология и нейропсихология сильно шагнули вперёд, говорит авиационный психолог, руководитель центра по лечению фобий и панических расстройств «Летаем без страха» Алексей Герваш.

«Считаю, что не столько важно начальное академическое образование психолога, сколько желание специалиста постоянно следить за новыми мировыми исследованиями в области психологии, — говорит он. — Например, в США есть CE (Continuing education): обучение после вуза, за которое дают профессиональные бонусы. В России же часто специалист заканчивает вуз и не развивается в профессии».

Даже дипломированный специалист не всегда располагает нужными компетенциями, часто не умеет быстро реагировать на запрос клиента и «проваливается» на собеседовании в рамках разбора кейсов, рассказывает Суркова о своём опыте набора команды психологов в проект. В эту команду попадает лишь 1 специалист из 60 соискателей, по её словам.

Сервис поиска психологов онлайн «Ясно» из 100 дипломированных соискателей принимает в проект только 17. «Мы часто отказываем психологам в сотрудничестве. Один из главных критериев — недостаточность образования, — рассказывает сооснователь сервиса Данила Антоновский. — Рынок наводнён специалистами, у которых за плечами всего 2–3 года обучения, этого мало. Также у многих психологов с дипломами нет регулярной супервизии и опыта личной терапии. На наш взгляд, это как минимум странно, таких кандидатов мы точно не возьмём».

Кто и как должен регулировать этот рынок

«На моей памяти уже три раза пытались ввести процедуры контроля этой сферы, — вспоминает директор учебно-научного центра Новосибирского государственного университета Сергей Золотарёв. — Последняя попытка была в Госдуме три года назад, но никакие законы так и не приняли. По факту сегодня любой может назвать себя психологом, даже не имея полного образования. Некоторые не стесняются называть себя психотерапевтами, хотя здесь речь идёт уже о специалисте в области психологии, имеющем высшее медицинское образование».

По его словам, пострадавшие от действий непрофессиональных психологов могут направить жалобу в Профессиональную психотерапевтическую лигу. Эта организация рассматривает обращения как клиентов, так и психологов — друг на друга. Правда, это не карательный орган и вынесенное решение этической комиссии будет иметь всего лишь рекомендательный характер.

В России есть масса профессиональных объединений, но законодательно их роль не определена. Бывает даже, что одна организация не признаёт другую. «Механизм профессионального саморегулирования несовершенен», — резюмирует Золотарёв.

Чтобы попасть в профессиональное объединение, специалист заполняет анкету с персональными данными, готовит рекомендации от коллег, оплачивает членский взнос. Например, чтобы стать членом Российского психологического общества, соискателю нужно подать заявление, заполнить анкету с указанием полученного высшего образования, получить две рекомендации от действующих членов РПО и оплатить членский взнос 2000 рублей. Удостоверение действует один год, далее членство можно продлить за 1000 рублей. Удостоверение члена РПО даёт право размещать свои публикации на сайте сообщества, а также позволяет получать льготы при подписке на журнал European Psychologist.

Золотарёв признаёт: риск попасть на мошенника или шарлатана у клиента есть. С другой стороны, он может принять за травматичный опыт свои негативные эмоции, внутреннее сопротивление новой информации. «Это не всегда плохо, потому что иногда в процессе работы человек сталкивается с собой и чувствует дискомфорт, это импульс к развитию, — говорит Золотарёв. — Психолог не стоматолог, здесь ответственность лежит на клиенте, на нём 80% работы».

Опрошенные «Секретом» эксперты считают, что российским законодателям следует перенять зарубежный опыт: в развитых странах эта область лицензируется и строится на понятных, прописанных в законодательстве критериях. Профессия психолога лицензирована в США, Израиле, Германии, Канаде и ряде других стран.

В Австрии профессия психолога требует обязательной государственной лицензии. Психолог-консультант обязательно должен иметь диплом, 150 часов личной терапии и 100 задокументированных супервизором консультаций. Клиент может проверить психолога на странице Палаты экономики Австрии, рассказывает российский психолог Дмитрий Коренев, который 20 лет назад переехал жить и работать в Австрию.

Бывают исключения, когда начинающие психологи-консультанты официально работают без лицензии. В этом случае за каждым таким специалистом закреплён профессионал более высокого уровня, имеющий лицензию. Он может нанимать специалиста без лицензии, например в психологический центр, но затем за деятельность нанятого сотрудника-новичка несёт ответственность лицензированный специалист.

«Психологи похожи на врачей в больнице: мы ведём карточки клиентов, записи, а над нами осуществляется супервизия — надзор за качеством консультирования, выяснение неясностей у более опытных коллег. Всё регламентировано и формально, в отличие от России», — рассказывает Дмитрий.

В России же качество услуг — на совести самого психолога или психологического центра. И даже формальные признаки — наличие хорошего академического образования — не всегда могут быть знаком качества.

Коллаж: «Секрет фирмы», www.pexels.com, depositphotos.com