Константин Иванов. Как мы удержались на рынке 3D-печати, когда пузырь лопнул

Всё новое вдохновляет. Особенно в бизнесе. Изучая новую область, погружаясь в рынок, знакомясь с клиентами, любой предприниматель получает мощный заряд энергии. Именно так было со мной и моей компанией 3DPrintus. Вместе с партнёрами я основал её в 2013 году, когда все вокруг увлечённо следили за бумом 3D-печати. В 2012–2014 годах началось активное развитие таких компаний, как Shapeways (привлекла более $40 млн) и 3DHubs (привлекла более $5 млн). Венчурные фонды (например, Balderton Capital или LUX) поверили в рынок и начали финансировать самые перспективные проекты. В России и СНГ ниша была практически пустой, и мы решили, что это лучшее время для старта.

Пожалуй, самой яркой компанией, на которую мы обратили внимание, начав знакомиться с рынком, была американская Shapeways. Вообще, она родом из голландского Эйндховена. В 2009 году её основали выходцы из бизнес-инкубатора компании Philips, у которой там штаб-квартира. Shapeways задалась целью создать большое сообщество дизайнеров и маркетплейс для придуманных ими их товаров, которые бы компания печатала на своих 3D-принтерах. По сути, производство on demand, не обременённое складами (и, соответственно, затратами на их содержание).

Исследовав российский рынок, мы выяснили, что уже в 2013 году в одной только Москве у различных коммерческих и некоммерческих организаций были десятки профессиональных принтеров. Почти все они при этом большую часть времени простаивали. Мы захотели воспользоваться ситуацией и предложить этим компаниям загрузить их оборудование заказами из таких сфер, как реклама, геймдев, архитектурное макетирование или производство ювелирных украшений. Всё это мы решили упаковать в такой же маркетплейс для дизайнеров, как у Shapeways, — на его создание мы привлекли $120 000 у нескольких бизнес-ангелов.

Прошло всего полгода, и мы поняли, что бизнес-модель, похоже, не работает. Оказалось, что в России отсутствует широкий спрос на дизайнерские изделия, тем более если они созданы по неизвестной технологии. Расчёт на то, что мы сможем развить хайп вокруг этой темы, оказался ошибочным. У нас гибкая команда, и мы смогли без труда переориентироваться на оказание услуг 3D-печати для инженерных, архитектурных, маркетинговых и тому подобных целей. Переориентировав сайт на B2B-тематику, мы перестали участвовать в бесполезных дизайнерских выставках и вкладывать деньги в развитие B2C-запросов по SEO.

Одновременно мы постарались привнести в нишу B2B нечто новое — автоматизированную систему расчёта стоимости, онлайн-оплаты и многое другое, что существенно упростило контакт клиентов с нами и нашими услугами. Мы получили опыт в создании архитектурных макетов, постобработке изделий (покраска, шлифовка, сборка и т. д.) и доведении их до финального вида, уменьшили сроки производства, сборки и доставки. Таким образом, мы всё-таки нашли поле для работы на российском рынке.

Развивая компанию, я много общался с коллегами. Как в России, так и на множестве мероприятий в США и Европе. Со временем у меня начала складываться понятная картина реальных возможностей на нашем рынке — и безграничными они выглядеть перестали. Если посмотреть на графики Gartner пару лет назад и сейчас, можно увидеть, насколько более приземлёнными стали оценки скорости развития технологий 3D-печати. Уже никто не ожидает, что в самое ближайшее время произойдёт новая промышленная революция.

По сути, тот пузырь, который надувался с начала 2010-х, лопнул. Прогнозы теперь такие: широкое применение 3D-печати в медицине начнётся не раньше чем через несколько лет, дома — через пять-десять лет (технологии не настолько просты, что бы каждая домохозяйка могла печатать себе тарелки, ложки и вилки).

Кризис, в котором Россия пребывает уже полтора года, заставил нас думать о том, как сделать наш бизнес международным. Мы определили ключевые (они же — самые большие) рынки, и несколько месяцев поездок к клиентам в Европу и Америку подтвердили, что место для нас там есть. Так появился проект DigiFabster — наша американская IT-компания, развивающая облачную CRM-систему для производств по 3D-печати.

Мы постоянно сталкиваемся с тем, что отношение к рынку 3D-печати у инвесторов в лучшем случае нейтральное. Переубедить скептиков очень сложно. Мы оперируем реальными фактами (выручка 3DPrintus.ru в 2014 году составила около $220 000) и объясняем, что 3D — это всего лишь набирающая обороты технология и смотреть нужно шире. Смотреть шире — это значит учитывать и смежные технологии, которые активно применяются вкупе с 3D-печатью. Я говорю о CNC, или машинной обработке и фрезеровке. Этот рынок растёт медленно, но он огромен — сегодня он в десять раз больше рынка 3D-печати. При этом там всё ещё нет индустриального стандарта для CRM — то есть для того, что мы делаем. В свою очередь, 3D-печать, согласно консервативным прогнозам, в ближайшие пять лет увеличится минимум в несколько раз. Речь пойдёт о десятках миллиардов долларов. Именно на такие цифры имеет смысл ориентироваться.

Мы базируемся в Нью-Йорке, Мюнхене и Москве (офис разработки расположен в Тольятти) и уже подключили к нашей облачной CRM-системе более 200 малых и средних компаний, специализирующихся на 3D-печати, из 60 городов мира (преимущественно это США, Центральная Европа, Индия и Южная Америка). В декабре 2015 года мы приступили к монетизации, а в начале 2016-го привлекли первые инвестиции. Сейчас собираем посевной раунд на $500 000.

Фотография на обложке: Justin Sullivan / Getty Images