Ссылка дня. Андрей Мовчан разбирает российский бюджет на 2016 год
Руководитель экономической программы Московского центра Карнеги Андрей Мовчан проанализировал, на основании каких прогнозов рассчитывался бюджет России на 2016 год, уже названный критиками «бюджетом стагнации».
Мовчан отмечает, что характеристики бюджета «не наводят на апокалиптические мысли», но представленные цифры «заставляют задуматься о компетентности авторов и о стратегии власти». В бюджет заложены доходы в размере 13 577 млрд рублей, расходы — 15 761 млрд рублей. Дефицит — 3% ВВП. Он основывается на прогнозе, что ВВП в 2016 году составит 78 673 млрд рублей, инфляция — 6,4%, цена на нефть будет равна $50 за баррель, а курс рубля — 63 за доллар. Однако, по словам Мовчана, «инфляция 2015 года явно перейдёт за 16% (и, видимо, составит 20%), потребительская инфляция перешагнёт за 30%, ВВП не дотянет до 66 трлн рублей, а средний курс будет около 59 рублей за доллар». Дефицит бюджета в итоге составит примерно 2 трлн рублей. В долларовом выражении ошибка в планировании ВВП составляет 45%, в оценке доходов бюджета — 44%».
Одна из основных загадок документа, по мнению Мовчана, — источник прогнозируемого роста ВВП. Кроме того, он отмечает, что «большая иллюзия бюджета-2016 — уже активно анонсирующееся снижение нефтяной зависимости». 44% доходов бюджета являются напрямую нефтегазовыми, тогда как в 2015 году этот показатель был на уровне 51%. Однако, пишет Мовчан, доля прямых нефтяных налогов не снижается, поэтому зависимость сохраняется на том же 100-процентном уровне.
В бюджете 2016 года сохранён рост расходов на оборону, расходы же на науку, медицину и образование сокращены. При этом в нём заложены крупные затраты на бюрократические программы, только на одну из них в 2016 году будет направлено 656 млрд рублей. А на научные исследования и разработки гражданского назначения будет выделено всего 306 млрд рублей. В этой ситуации, отмечает Мовчан, правительство заявляет, что науку должен финансировать бизнес. Однако из суммарной прибыли 500 крупнейших предприятий России за последний год, которая составила чуть более $35 млрд, 97% заработано в нефтегазовой отрасли. То есть бизнес будет вкладываться в науку преимущественно только в этой отрасли. «Мы отказываемся конкурировать на внешних рынках чем-либо, кроме оружия и сырья, и отказываемся, судя по скорости научно-технического прогресса во всём мире, необратимо», — резюмирует он.
По этому можно судить о том, что власть выжидает, рассчитывая на рост цен на нефть и газ в ближайшем будущем, «и параллельно готовится к войне», резюмирует финансист. При этом, пишет он, экономическая неспособность России вести масштабную войну очевидна. По примерным подсчётам, страна должна тратить около $25 000 — 50 000 на одного участника конфликта в месяц — тогда прямые затраты на него с участием хотя бы 200 000 человек превысят $5–10 млрд в месяц. Это от 30% до 60% бюджета. «Но России вполне по плечу прокси-активность, гибридная война, война чужими руками, на чужой территории, с использованием своих ограниченных контингентов и интенсивных поставок оружия "союзникам"», — пишет Мовчан. При этом Россия ожидает роста цен на нефть, а для поднятия стоимости на 30% достаточно падения предложения на 2–3 млн баррелей в день. Однако страны, добывающие нефть, не захотят сделать этого добровольно. Россия сама сокращать не будет, но и не сможет заставить США, Китай, Мексику и Норвегию сделать такой шаг. В итоге остаются три страны Персидского залива — Саудовская Аравия, Иран и ОАЭ с совокупной добычей 17 млн баррелей в день. В этом смысле поставки Ирану в 2015 году комплексов С-300 можно рассматривать как начало перевооружения Ирана Россией. Следствием этого может стать полномасштабный конфликт за сферы влияния в регионе, который может вызвать рост цен на нефть, на что так рассчитывает Россия. Возможно, исходя из этого ожидания, считает Мовчан, и создавался «бюджет кажущегося бездействия» на 2016 год.