Что такое Кровавое воскресенье и как расстрел мирного шествия развязал Первую русскую революцию (1905–1907)

Причины Кровавого воскресенья

В феврале 1904 года священник Георгий Гапон с разрешения и на средства полиции организовал «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга».

По замыслу охранки, священник должен был занять рабочих «законной» борьбой и уберечь от революционных агитаторов.

Через год, к декабрю 1904 года, «Собрание» Георгия Гапона имело районные организации по всему Петербургу. Священник и его единомышленники стояли на двух тезисах:

• так дальше жить нельзя;
• рабочим надо заявить о себе властям так, чтобы их резолюцию нельзя было «замолчать».

В то время петиции к царю писали все подряд — земства и общественные организации. Эти обращения попадали в печать, их широко обсуждали.

Священник мечтал объединить всех рабочих и ждал всеобщего волнения в обществе из-за неудачи на русско-японском фронте, чтобы выдвинуть политические требования. Он считал, что так его петиция не канула бы в ворохе других обращений.

В самом конце 1904 года Гапон получил желаемый повод.

Крепость Порт-Артур капитулировала и перешла к японцам. Напряжение в обществе дошло до точки кипения. Последней каплей стал конфликт между рабочими кружками на Путиловском заводе, крупнейшем предприятии Петербурга.

Вот как это было.

Мастер вагонного цеха из кружка «Общества взаимопомощи» уволил четырёх рабочих, членов «Собрания». В ответ руководство «Собрания» пригрозило объявить забастовку и сделать её всеобщей. Свои требования рабочие изложили руководству завода в резолюции — потребовали принять обратно уволенных, улучшить условия труда и оплату.

Директор Путиловского завода требования отверг. Его отказ и запустил цепочку событий, которые привели к Кровавому воскресенью.

События накануне Кровавого воскресенья

16 (3) января 1905 года встал Путиловский завод, в следующие два дня забастовали ещё четыре предприятия. 18 (5) января рабочим стало понятно, что руководство завода не пойдёт на уступки.

19–20 (6–7) января «Собрание» начало собирать по фабрикам и заводам подписи под петицией царю. Георгий Гапон выступил с речью на собраниях организации во всех районах столицы.

В пятницу, 20 (7) января, стачка охватила 382 предприятия. В тот же день к забастовке примкнули все типографии — перестали выходить газеты.

А 21 (8) января встали 456 предприятий — бастовали уже почти 113 000 рабочих. Накануне Кровавого воскресенья их число перевалило за 150 000 человек. Впервые стачка охватила огромный индустриальный центр империи.

В чём состояли требования рабочих к царю

Священник Георгий Гапон подготовил петицию для Николая II с требованиями, названными мерами.

Меры против невежества и бесправия русского народа:

• освободить всех пострадавших за политические и религиозные убеждения;
• объявить свободу и неприкосновенность личности, слова, печати, собраний, выбора религии;
• ввести общее и обязательное бесплатное образование;
• ввести ответственность министров перед народом и гарантии законного управления;
• гарантировать равенство перед законом всех без исключения.

Меры против нищеты народа:

• отменить косвенные налоги и заменить их прямым прогрессивным подоходным налогом;
• отменить выкупные платежи, ввести дешёвый кредит и постепенную передачу земли народу;
• перенести исполнение заказов военного морского ведомства в Россию;
• прекратить войну.

Меры против гнёта капитала над трудом:

• отменить институт фабричных инспекторов;
• учредить при заводах и фабриках постоянные комиссии по защите прав рабочих;
• немедленно дать свободу потребительно-производительным и профессиональным рабочим союзам;
• ввести 8-часовой рабочий день и нормировку сверхурочных работ;
• немедленно дать свободу борьбы труда с капиталом;
• немедленно дозволить участие представителей рабочего класса в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих;
• немедленно установить нормальную заработную плату.

Реакция властей на рабочее брожение

18 (5) января министр финансов Владимир Коконцев изучил требования рабочих и охарактеризовал их в докладе Николаю II как «незаконные и неисполнимые».

Накануне шествия рабочих, вечером 21 (8) января, министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский собрал совещание. По его итогам власти пришли к двум решениям:

• арестовать священника Георгия Гапона;
• не допустить рабочих на Дворцовую площадь и расставить заставы на пути шествия.

Правительство разрешило войскам действовать силой, хотя все считали, что до этого не дойдёт. Фактически власть в столице перешла к военным.

Полицейские не смогли выполнить приказ. Они нашли священника в рабочем квартале и не стали задерживать, чтобы избежать столкновения.

Николай II отмечал в дневнике, что вечером этого дня Мирский приезжал доложить о принятых мерах. Сам царь оставил такое впечатление о происходящем:

События 9 января

Ранним утром 22 (9) января в столицу вошли войсковые части Петербургского округа — пехота и кавалерийские эскадроны. Они должны были не пускать рабочих в центр города. Всего на подавление шествия власти собрали свыше 40 000 человек.

До полудня около 140 000 человек пошли от окраин к центру Петербурга.

Георгий Гапон возглавлял процессию.

• Офицер, командовавший заставой, требовал у демонстрантов разойтись и предупреждал, что солдаты «стрелять будут».
• Рабочие игнорировали требования и после первых залпов бежали, оставив на мостовой десятки убитых и тяжелораненых.
• Демонстранты пробовали сооружать баррикады, но их быстро разбирали войска.

К полудню часть рабочих смогла дойти до Дворцовой площади, миновав заставы. Там их ждали конные отряды и пехота. Демонстранты и здесь не отреагировали на требование офицера разойтись, после чего площадь была зачищена силой.

Вечером 9 января Гапон передал записку рабочим:

«Итак, у нас больше нет царя! Неповинная кровь легла между ним и народом. Да здравствует же начало народной борьбы за свободу!»

Николай II писал в дневнике: «Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!»

Реакция на Кровавое воскресенье в зарубежной прессе

Зарубежная пресса активно печатала репортажи своих корреспондентов из Петербурга. 8 февраля (26 января) зарубежные газеты опубликовали письмо Гапона с призывом к убийству царя Николая.

Многие издания отреагировали на кровавые события в российской столице сатирой. 11 февраля (29 января) парижский еженедельник Le cri de Paris вышел с карикатурой, обещавшей Николаю II судьбу казнённого 21 января 1793 года на гильотине французского короля Людовика XVI: «Всех не убьёшь. Их слишком много. Ты убил их 22 января, а они тебя 21 января».

Американский сатирический еженедельник Puck подхватил удачный образ и 22 (8) февраля поместил на обложку Николая II, которому тень Людовика XVI указывает на гильотину со словами: «Осторожно, брат!»

Газеты множили рассказы о жестокости войск, расправах над женщинами и маленькими детьми. Иностранные корреспонденты то писали, что Николай II бежал из Петербурга в Царское Село, а затем в Гатчину, то сообщали, что он с семьёй укрылся на яхте «Штандарт», то вообще объявляли, что никто не знает, где был царь в злополучное воскресенье.

Иностранные газеты приводили разные версии разгона шествия и выдвигали свои предположения о количестве жертв. Революционные и либеральные издания эмигрантов в Европе оперативно переводили эти сообщения. В их переложении телеграммы корреспондентов английских и французских газет стали письмами и рассказами очевидцев событий Кровавого воскресенья.

Итоги Кровавого воскресенья

Народ шёл к Дворцовой площади без оружия и с верой в царя-батюшку, который спасёт и избавит их от нужды. Жёсткий разгон шествия разметал их веру в доброго монарха. Царские портреты, утром ещё почитаемые, взбудораженная толпа рвала и топтала на улицах.

В тот же вечер 22 (9) января градоначальник Петербурга Иван Фуллон и министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский ушли в отставку. Следующий день в столице, 23 (10) января, прошёл без столкновений. Но слухи о разгоне шествия ходили такие, что все были уверены, будто власти специально скрывают число жертв.

За действия военных царь Николай II получил прозвище «Кровавый». По мнению идеолога марксизма Петра Струве, царь сам дал повод обвинить себя в неисполнении обязанностей по отношению к народу.

Впервые с восстания декабристов 1825 года противоречия между властью и обществом перешли в открытый конфликт.

23 (10) февраля в свет вышло обращение Георгия Гапона к петербургским рабочим, в котором он призвал к революционной борьбе без пощады. Тогда же прозвучали слова о начале гражданской войны.

Судьба Гапона

Царские власти лишили Григория Гапона сана священника и объявили в розыск. Эсер Пётр Рутенберг, который работал младшим инженером на Путиловском заводе, укрыл мятежного попа и затем помог ему бежать за границу.

В Европе Гапон завязал знакомство видными революционерами-эмигрантами — Георгием Плехановым, Владимиром Лениным, Петром Кропоткиным. Дело не пошло — Гапону мешали слухи о его связях с полицейским ведомством. В мае 1905 года он вступил в партию эсеров, но уже летом его исключили за «политическую безграмотность».

В октябре 1905 года Гапон получил амнистию, с него сняли обвинения в организации шествия. На условиях сотрудничества с полицией ему разрешили снова возглавить собрания рабочих.

В феврале 1906 года он получил задание войти в доверие к эсерам и узнать состав их боевой организации. Священник решил завербовать своего старого знакомого Петра Рутенберга. Революционер для вида согласился.

10 апреля (28 марта) 1906 года он заманил Георгия Гапона на конспиративную дачу под Петербургом. Там, получив доказательства двойной игры священника, рабочие из «Собрания» жестоко его убили. Пётр Рутенберг, убежал за границу, избежав наказания за убийство.

16 (3) мая 1906 года Георгия Гапона похоронили под Петербургом.

Уроки Кровавого воскресенья

Кровавое воскресенье показало, как самое простое решение — задавить выступления силой — может усугубить проблему вместо её разрешения. А демонстранты пошли на риск, думая, что солдаты не станут стрелять по мирному шествию.

Полицейские и военные со своей стороны настаивали, что они действовали по уставу — стреляли, потому что толпа продолжала идти и не желала разойтись.

Офицер Генштаба Евгений Никольский, очевидец событий Кровавого воскресенья, считал, что расстрел безоружных людей был большой ошибкой, чреватой последствиями: