Физтехи: Как МФТИ пытался вырастить свободных людей в тоталитарном государстве

На втором курсе МФТИ студент Белоусов напился, разбил четыре окна и попал в медвытрезвитель. Когда вернулся, декан факультета общей и прикладной физики Фёдор Фёдорович Каменец вызвал его к себе. На столе лежала бумага о привлечении Белоусова к административной ответственности. В годы антиалкогольной кампании за пьянки сразу выгоняли из института. Каменец взял зачётку с пятёрками в левую руку, в правую — бумагу и произнёс: «Пока будет такая зачётка, я делаю так» — смял бумагу и выбросил в мусорное ведро.

Теперь Сергей Белоусов — известный предприниматель, основатель Rolsen, Parallels, Acronis и других компаний. Он утверждает, что на Физтехе всегда царила атмосфера большей свободы, чем в других институтах.

Со стороны МФТИ выглядит так: бетонные здания-коробки приковывают к учёбе на шесть лет, студенты попадают в замкнутое пространство на территории подмосковного Долгопрудного, некоторые сходят там с ума в прямом смысле. Те, кому удалось стать предпринимателями, часто говорят о влиянии Физтеха и особой среде, которая там сложилась. Многие начали проекты с сокурсниками ещё во время учёбы. Глобальные IT-компании: Acronis, Parallels, ABBYY, Iponweb и многие другие — калибром меньше, но тоже значимые — созданы выпускниками МФТИ.

«Секрет» поговорил с выпускниками-предпринимателями об итогах эксперимента по воспитанию свободно и незашоренно мыслящих учёных в тоталитарном государстве.

В ролях

Давид Ян, основатель ABBYY, учился с 1985 по 1992 год Виктор Лысенко, основатель Rocketbank, учился с 1988 по 1994 год Егор Руди, основатель сервиса Profi.ru, учился с 1998 по 2004 год Камиль Курмакаев, основатель онлайн-молла Wikimart, учился с 1996 по 2002 год Иван Смольников, основатель ABBYY LS и SmartCAT, учился с 1998 по 2004 год Артём Яманов, вице-президент Тинькофф-банка, учился с 1998 по 2004 год Сергей Белоусов, основатель Acronis и Parallels, учился с 1988 по 1995 год

Зона и безумие

Руди: На первом курсе я попал в секту. По общежитию ходили корейцы-протестанты, стучались в каждую дверь и обрабатывали физтехов. Для этого они специально выучили русский и сняли домик в Долгопрудном. Я ходил к ним туда, читал Библию и пел.

А один преп сам секту организовал. У него ели зефир и шоколад, потому что положено было есть только сладкое. Закрывались в комнатах и ждали связи с космосом. Помню, как кто-то пародировал его и писал на доске: «Мне близки ваши идеалы, я с утра до вечера полирую торпеду, на которой стоит моя антенна для связи с космосом». Потом одна девочка сошла с ума, их разогнали.

Лысенко: От Долгопрудного до Москвы полчаса на электричке, но это всё равно мощный барьер. Ты заперт. Все живут в общежитии. Все занятия — учёба, общение с однокурсниками, игра в преферанс и бег на стадионе.

Ян: Психиатрическая больница №20 — знаменитая «двадцатка» в Долгопрудном — типа профилактория. Каждый четвёртый студент там побывал, серьёзно. Многие ложились, чтобы передохнуть от учёбы. Жаловались на головную боль и бессонницу, по признакам невроза их туда отправляли. Главное — не говорить о суицидальных мыслях, тогда ставят плохие диагнозы. Когда посылают в «двадцатку», есть месяц спокойствия. Правда, это загоняло в ещё большую депрессию — выходишь, надо срочно учить и сдавать предметы.

Некоторые видели галлюцинации. Один сокурсник забивался в угол, когда звонили родители, не хотел уезжать, говорил, что он заяц и его придут есть. У него ещё была скрипка. Я сам ощущал признаки маниакально-депрессивного психоза — входил в комнату и чувствовал, как от меня отделяется второе тело, выбрасывается из окна или разбивается о стену.

Руди: Моя комната выходила окнами на подъезд общежития. В пять утра мы готовились к экзаменам, смотрели в окно, а там вундеркинд — мальчик на два года младше первокурсников, в плаще, шляпе с широкими полями шёл куда-то в сторону леса... Другой знакомый ходил в «двадцатку» и объяснял одногруппнику момент инерции. Тот сошёл с ума от того, что не понял тему. Когда разобрался, его выпустили, но на Физтех он не вернулся. На Физтех стремились самые одарённые. Там, где талант, недалеко до шизофрении. Суперталантливые предприниматели обычно с отклонениями, какой-то неадекватностью.

Белоусов: Примерно десять человек из 100 с нашего курса сошли с ума, вроде как от перенапряжения. Один хотел разработать антигравитационный двигатель, целые тетради исписывал. В какой-то момент пришёл с экзамена и ничего не говорил несколько дней, не ел, не пил и не ходил в туалет. Соседи по комнате позвонили родителям, те его забрали. У другого в какой-то момент случился глюк на фоне того, что у него в семье кто-то умер, и он ещё нервничал из-за экзамена по теории функций комплексного переменного. Хотел выпрыгнуть в окно, но лёг в дурдом на пару месяцев. Затем вернулся и окончил Физтех с красным дипломом.

Курмакаев: Мой однокурсник лучше всех учился в группе, думал, что у него всё хорошо. На пятом курсе посмотрел по сторонам — все его друзья устроились на работы или что-то делают, а он отличник и никому не нужен. Получил нервный срыв и провёл в «двадцатке» несколько недель.

Смольников: Вообще, Долгопрудный — город неспокойный, поэтому туда без необходимости не вылезали, да и делать там нечего. Если находилось время, ехали в Москву. На Физтехе была добровольная дружина, которая вечерами патрулировала улицы и защищала ботаников от местных головорезов.

Есть такая песня у группы «Дюна»: «Тает в дымке город Химки, Долгопрудный — город чудный». Что-то такое. Её, кажется, писали по конкретным кейсам: в Химках есть Институт культуры, там учились девочки, на Физтехе — мальчики. Чтобы отвлечься и не сойти с ума, мы ездили туда. Возвращались утром, когда город Химки таял в дымке.

Белоусов: Если на 100 человек влиять очень сильно, то какая-то часть из них сломается. Если никто не сломался, значит недостаточно влияли.

Новая жизнь

Лысенко: Я запомнил это ощущение: студенты ходят по длинному коридору, под мышкой у каждого папка с грамотами — большинство поступивших были в школах звёздами. Здесь ты не лучший, а один из многих. Это спесь сбивает мощно, происходит впрыск самоиронии... Мои родители — инженеры, они говорили: если хочешь лучшего, поступай на Физтех. Выбора не было, я собрал вещи и переехал из Киева в Долгопрудный.

Руди: Как-то нам в новосибирской физматшколе сказали: Руди, Соколов, Борцов — марш в соседнее здание и вместо урока по физике сдаёте экзамены на Физтех. «Какой-то московский Физтех...» — подумал я. Для меня что МИФИ, что МИСИС — я даже слов таких не знал. Математику написал на 12 баллов, а физику — всего на 6. Друзья поступили, а я нет. И тогда я точно понял, что хочу на Физтех. Меня бросила девушка, я побрился налысо и пошёл в Институт лазерной физики — они набирали кафедру в МФТИ. Я сказал, что они должны мне помочь поехать в Долгопрудный, чтобы пересдать физику. Получил деньги на билет, приехал и поступил на факультет прикладной физики. Только потом узнал, что он самый престижный.

Ян: Со мной поступал некий Армен Мирзабекян, его фамилия по алфавиту раньше моей. Мы смотрим на списки, он видит свою фамилию. Потом я вижу свою. Слов нет, только комок в горле. Он поворачивается ко мне и протягивает руку: «Ну что, встретимся в Стокгольме?» После поступления в Физтех следующий шаг — только Нобелевская премия, и больше никак.

Но вдруг оказывается, что поступить — самое простое. Пуповину обрезают несколько раз: ты жил с родителями, теперь один, становишься самостоятельным в одночасье. Ты ощущаешь полную беспомощность, но бросить не можешь, потому что есть врождённое чувство ответственности. Люди, которые приходят на Физтех, как правило, отличники в своих областях. А теперь ты — середнячок. На первом курсе я получил тройку по аналитической геометрии, одному из любимых предметов. О, это ощущение полного разрушения, будто земля уходит из-под ног.

Белоусов: Да, все студенты хотели получить Нобелевскую премию. Ну и, кстати, на два года младше меня учился нобелевский лауреат Новосёлов, лаборатория нобелевского лауреата Гейма находилась недалеко от моей в Черноголовке.

Смольников: Я из Амурской области, закончил школу в 15 лет. Выигрывал олимпиады по физике. Но для Физтеха это было, мягко говоря, маловато. Я поехал во Владивосток, в дальневосточное отделение Академии наук, набрал пограничный балл. Председатель комиссии сказал: «Слушай, тебе 15 лет, ты просто перегоришь. Погуляй годик, и, если твои намерения серьёзные, возвращайся». Я — в сопли, слёзы. Через год поступил и понял, что моя школа была вообще никакая. А первый курс Физтеха — это период, когда надо стиснуть зубы, преодолеть «долину смерти» и сдать сессию.

Руди: Кафедра теорфизики Ландау — это долбаная фантастика. Теорминимумы сдают месяцами, это происходит вне программы. Это уже даже не Физтех, там своя субкультура. Они небожители, инопланетяне. И ты всё время тянешься за кем-то — так эта среда влияет.

Веду интересную жизнь

Ян: Физтех — забег на шесть лет с полным отрешением. Всё происходило в непрерывном кипящем бульоне. Пока жаришь картошку в комнате, однокурсники приходят с задачником, обсуждаете Юма, Юнга, Хайдеггера, Кьеркегора. В соседней комнате собирается компания, читают стихи Цветаевой и Блока, ты очень хочешь зайти, но ведь надо ещё на дискотеку…

Белоусов: Я успевал пить, играть в футбол, заниматься карате и сдавать экзамены на пятёрки. На Физтехе я набрался мата, просто там так разговаривали. Позже познакомился с лингвистом, и он объяснил: матерные слова короче, и так быстрее получается объяснить сложные явления.

А кто-то отдыхать не успевал. Один знакомый общался с девушкой, а потом перестал. Я спросил: «Почему?» — «Она мне мешает учиться».

Руди: История о том, что на Физтехе много бухают, — буллшит. Я вообще не пил, да ещё и боролся с этим. Как-то подарили бутылку водки, пацаны смотрят, я хватаю её, в форточку выкидываю, и стоим. Стоим, стоим, стоим. Сейчас должно упасть, ничего не происходит, звука нет. И тут до всех дошло, что там зима и снег, она упала в сугроб и не разбилась. Как только я это понял, то побежал, но пацаны мне путь заблокировали.

Физтех называли физкультурным техникумом. Матчи века — это же фантастика: пять-шесть футбольных команд меняются в круглосуточном режиме. К этому готовятся целый год, приезжают выпускники, все ходят и спрашивают, какой счёт. Ещё мы проводили чемпионаты по Counter Strike в общаге. На третьем курсе я получил две тройки, потому что увлёкся StarCraft и чуть не вылетел. Бытует миф, что в 2000 году МФТИ был занесён в Книгу рекордов Гиннесса за самую высокую плотность пользователей сети Интернет.

Короче, мы варились в своей субкультуре. Одно только 1 Апреля чего стоит. По всей Первомайской улице переклеили название на Первоапрельную. А до этого народ по всему метро проехал и приклеил на карту станцию «Физтех». Многие верили, что такая существует.

Курмакаев: Физтех приучает к тому, что ты — человек выдающийся и за тобой нужно бегать. Когда ты попадаешь в реальный мир, оказывается, что математику ты, конечно, знаешь, но за это в условную «Тройку Диалог» не возьмут. Студент с самого начала попадает в узкое пространство, в котором должен добиться глубины. Он получает эту глубину, но цена ей — что человек не способен ориентироваться в широком пространстве. Многие сидят в околонаучных структурах, потому что ни разу в жизни не рискнули сделать шаг в сторону. Многим сложно признаться, что они находятся на примитивном уровне развития и надо начинать всё сначала. Половина выпускников ничего не добилась и несчастна. Выпускник МГУ, который не думал об амбициях, а просто нормально работал, гораздо счастливее.

Руди: Шовинизм, снобизм — всё это часть Физтеха. На втором курсе ко мне пришло понимание своей исключительности. Фёдор Фёдорович Каменец, одиозный декан ФОПФа, на каждом собрании говорил: «Вы не только физтехи, и нет ничего лучше, вы ещё и фопфы, вы абсолютно исключительные, так что соответствуйте». Ощущение такое: «О’кей, я чего-то не знаю, но дайте мне неделю, и я это запомню». Ты постоянно изучаешь разные подходы к наукам. Когда можешь за несколько суток заботать теорию поля, появляется бесстрашие. Потом взрослеешь и понимаешь, что не всё доступно. Но эти амбиции имеют колоссальное значение. Это одна из важных ценностей Физтеха.

Яманов: 90% студентов склонны к точным наукам, а коммуникативные способности часто у них не развиты. Длительная изоляция это усугубляет. В результате у людей высокие амбиции, но они не адаптированы к бизнес-среде. На выходе — несовпадение ожиданий и реальности. Зато физтехи, обладающие приличным EQ, становятся известными предпринимателями или управленцами.

Ян: Смех в том, что ты не успеваешь ходить на лекции, потому что надо учиться. Практики и домашней работы очень много.

Курмакаев: Зато есть бесконечные задавальники, которые надо решать. Они специально так разрабатываются, что большинство студентов физически не смогут решить все задачи. Есть 10%, которые в силу выдающихся способностей могут это сделать. Остальные вынуждены списывать какую-то часть. Так система устроена — ты списываешь и в процессе разбираешься, что бы мог ответить профессору, когда он спросит. Это давление.

Белоусов: Были преподаватели-садисты, которые ловили отличников, чтобы их завалить. Я один раз такого чуть не побил.

Задача на миллион

Лысенко: На первом курсе профессор Савин преподавал нам высшую математику. Он сказал: «Я рассказываю вам про диффуры, они понадобятся только двум из десяти, но в целом система Физтеха нацелена на то, чтобы научить вас решать любые задачи». Понять задачу и определить, где найти знания, чтобы её решить. Спектр — от перевести бабушку через дорогу до построить ядерный реактор. Есть известная шутка: стоят физтехи на перемене, к ним подбегает всклокоченный чувак: «Ребята, нам через неделю экзамен по китайскому сдавать!» Они ему: «Методички есть?» — «Есть!» — «Сейчас всё сделаем».

Смольников: Многих удивляло, что на экзамене по физике всегда разрешали пользоваться учебниками. Студенты приносили в сумке пять-десять книжек и переписывали, но при этом разбирались, чтобы объяснить решение преподавателю. Этот навык очень помогает по жизни. Причём умение учиться отразилось на степени уверенности в своих силах. Только когда уверен, можешь ставить себе амбициозную цель.

Курмакаев: Ну да, на Физтехе учатся люди, у которых нет сомнений, что любая задача может быть решена. Только не надо смотреть на это в идеалистическом ключе — будто они и правда могут решить любую задачу. Это талантливые ребята, которые могут сделать так, что будет выглядеть, будто они решили задачу. Физтех воспитывает амбиции. А чтобы стать лучшим, надо биться.

Лысенко: «Бог знает физику на пять, я на четыре, остальные — как получится». Согласно легенде, так говорил Сергей Петрович Капица. Очевидно, что студенты не знают физику лучше него, поэтому все опасались, что если он будет принимать экзамен, то тройка — максимум, на что можно рассчитывать. И вот во время госа он решил заглянуть в нашу аудиторию — когда настал момент мне отвечать! Хорошо, преп почти силой его вытолкал за дверь. Мне и так пришлось волноваться, потому что выпала задачка, в которой КПД устройства получался больше 100%. Я сидел минут 20 в полной растерянности — со школы известно, что КПД не может быть больше 100%. Потом подозвал преподавателя и сказал: «Послушайте, я посчитал двумя способами, я сдаюсь, не знаю, что с этим делать». Он говорит: «Всё правильно». Так я понял, что КПД может быть больше сотни, если система не замкнута.

Курмакаев: Физтехи проигрывают узостью взглядов на многие вопросы. Я хочу, чтобы вы отразили эту картину объективно, а не так, как принято в среде выпускников.

В том же МГУ студент поступает на физфак, на третьем-четвертом курсе определяется с кафедрой и двигается дальше. На Физтехе студент не просто поступает на один из факультетов, каждый из которых гораздо уже, чем физфак МГУ, — он поступает ещё и в конкретную группу внутри факультета, со своей специализацией. В моём случае это была дистанционная система зондирования Земли. Зато физтехи сильны, когда бьют в одну точку. Я научился фокусировке, без которой невозможно решить сложную задачу.

Закат тоталитаризма

Лысенко: В советское время на Физтех приглашали рок-группы типа «Аквариума», привозили фильмы из французского посольства. Приезжал переводчик с микрофоном и в зале переводил. Так я всего Годара и основных режиссёров новой волны посмотрел. Когда я поступил, стены в учебном корпусе были обклеены антисоветскими стенгазетами.

На третьем курсе нам устроили обмен: иностранные студенты приезжали в МФТИ, а мы поехали в Германию. Это как на Марс слетать. С нами ещё поехали два кагебешника. У меня до сих пор остался заграничный паспорт Союза со штампом въезда в ГДР, но без штампа выезда. Страна развалилась за время, пока я там был.

Руди: Ходила поговорка, что троечники становятся крутыми предпринимателями. Это, конечно, не так. Сначала надо заработать, а потом на эти деньги поднимать науку. Физика сама по себе развивает систему мышления и хороша для предпринимателей. Математическая логика формирует чуть другой склад ума, физика ближе к жизни — там погрешности, дисперсии, принцип неопределённости Гейзенберга — всё сразу учит тому, что мир несовершенен. Физтех провоцирует предпринимательскую активность тем, что стимулирует самостоятельность.

Ямаев: В результате физикам лучше удаётся моделировать процессы и применять модели в разных областях.

Курмакаев: Я честно пытался стать физиком-теоретиком. Чуть не сошёл с ума. Особенность Физтеха в том, что он не предполагает сбалансированной жизни. Меня поражало, что я почти никогда не видел у выпускников МГУ такой отдачи. Для них нормальная мысль, что жизнь — это работа плюс тусовки. Мне кажется, мысль, что предприниматели — это люди, у которых не получилось стать учёными, правильная. В каком-то смысле они аутсайдеры.

Лысенко: Предпринимательство вообще не про деньги, это способ жизни. У учёного свой способ жизни, он так разговаривает с Богом. Физические законы — это устройство мироздания. Физики первыми узнают, как всё устроено.

Белоусов: Многие мои однокурсники уехали учиться за границу и стали профессорами MIT или Гарварда. Я тоже хотел так сделать и решил заработать несколько тысяч долларов. Подписался коммивояжёром в фирме «Торнадо» в нашей общаге, её организовали какие-то физтехи. А дальше закрутилось.

Лысенко: На излёте СССР на Физтехе было намного свободнее, чем в других местах. Там собирали людей умных и с нестандартным мышлением. Но между знаниями и свободой нет 100% корреляции. Наблюдая в соцсетях некоторых выпускников, например, я вижу, что некоторые из них остались с советскими представлениями о жизни, хотя и меньшая часть.

Яманов: Я бы не сказал, что на Физтехе было много свободных людей: многие находились на кафедрах до получения диплома, никогда не жили в Москве и не понимали, как жизнь устроена. Зашоренности много, среда достаточно однобокая, потому что сдвинута в техническую сторону.

Смольников: Уровень кругозора и интеллекта всегда определял уровень свободы, непредвзятости по отношению к трактовкам тех или иных мировых событий и политики. Это позволяло понять мотивы разных сторон, а не просто зомбироваться партией и правительством.

Когда таких людей много в одном месте, это усиливается. В 90-х мы видели очень крутых профессоров, хотя и пожилых, с современными взглядами на мир, многие из них работали за границей в советское время, писали совместные работы и всегда считали, что наука и творчество не должны подвергаться идеологии или иметь границ.

Руди: На Физтехе царил космополитизм. Я общаюсь со знакомыми из Принстона и Стэнфорда, у них уровень образования не ниже. Вася Пестун как-то порешал теорминимумы в Принстоне, выложил в Сеть, и все офигели. Те, кто хорошо учился, однозначно стали физиками мирового уровня. Я думаю, что последние 20 лет execution эксперимента [Физтеха по выращиванию свободомыслящих учёных] был такой плохой, что понять замысел создателей уже сложно. Если отмести моё недовольство текущим руководством, то эксперимент скорее удался, чем нет.

Белоусов: Там собирались талантливые преподаватели, учёные и студенты. Поскольку СССР нужны были танки, самолёты, подводные лодки, ракеты и так далее, ограничивать учёных не хотели — это могло помешать конкурентной борьбе. Так что они жили в своём мире знаний. На Физтех попадали те, кто хотел найти отдушину в свободной и творческой работе. Учёные ездили за границу, оттуда к ним приезжали друзья и коллеги. Почти все, кто преподавал в Физтехе, бывали за границей.

Физтех падает в рейтингах даже в России, а ведь свободу создают люди. Это ощущение, а не какая-то реальная вещь. Если вокруг тебя учёные, люди мирового уровня, появляется свобода. Но мне всё равно кажется, что по параметру широты кругозора сегодня Физтех по-прежнему на первом месте...

Лысенко: Знаете, я в какой-то момент понял, что мозг у прирождённых учёных устроен просто по-другому. И вопрос свободы тут немного сбоку. Например, мы учились вместе с Серёжей Гуриевым, он всё успевал, закончил с красным дипломом. А я не ощущал такого интереса и драйва и понял, что не смогу заниматься наукой. Делать надо только то, в чём можешь быть чемпионом.

Фотография на обложке: фотоархив членов фото-группы ФМХФ-МФТИ «ФфТОР»