Сергей Мурашов (Slack): «Наша капитализация, может, завышена, но не сильно»

Сервис для корпоративных коммуникаций Slack уже оценивается в $2,8 млрд. Это одна из самых быстрорастущих компаний Кремниевой долины. Slack был запущен в феврале 2014 года, а сейчас у него 2,3 млн пользователей ежедневно.

Успех Slack принято считать заслугой Стюарта Баттерфилда, основателя и СЕО компании. Ранее ему удалось создать фотосервис Flickr и браузерную игру Glitch. Однако у Slack есть ещё три основателя. Один из них — программист из России Сергей Мурашов. Он предпочитает оставаться в тени, но согласился дать интервью «Секрету».

— Несмотря на успех Slack, вы почти не даёте интервью. Расскажите, пожалуйста, чем вы занимались до этого?

— Я учился в МИСиС, где осваивал искусственный синтез алмазов. Уже тогда у меня возникла идея, как смоделировать на компьютере процесс роста алмазов при очень высоком давлении и температуре, и я занялся программированием. В начале 90-х поступил в аспирантуру, и нашу небольшую группу исследователей позвали в Бразилию, чтобы продолжать исследования.

Мы все переехали туда, и я проработал в Южной Америке четыре с половиной года. В какой-то момент мы с женой поняли, что там очень жарко, дела идут медленно, и задумались о переезде. Наша подруга жила в Канаде и рассказывала, как там всё организованно и какой хороший климат. В 1998 году мы переехали в Ванкувер, и я понял, что программирование для меня интереснее, чем наука. Через полгода я устроился в компанию Communicate.com. Отделом дизайна там руководил Стюарт Баттерфилд.

Это было время бума доткомов. Мы со Стюартом работали вместе до 2001 года, а потом всё сдулось, компания разорилась. Каждый занялся своими проектом: я некоторое время проработал в Oracle, потом пытался организовать технический стартап — он был как раз связан с командной коммуникацией. У меня ничего не получалось, и в это время Стюарт начал создавать компанию Ludicorp, чтобы разработать компьютерную игру Game Neverending. Он позвонил и говорит: «Давай вместе поработаем над этой игрушкой». Сначала я ему ответил, что занят и у меня свои идеи, но через год понял, что моя компания не развивается, и пошёл к нему.

Когда я только начал работать, Стюарт с командой уже передумали насчёт игры и приняли решение делать Flickr. Он сказал: «Давай сделаем его, потом продадим, а на вырученные деньги будем разрабатывать игрушку». Мы тогда были молодыми, сумасшедшими, так что я согласился и мы начали этим заниматься. Через полгода стало ясно, что Flickr очень успешный, так что мы закрыли игру и сосредоточились на фотосервисе. Вскоре нас купила Yahoo!, и мы всей командой из Ванкувера переехали в Кремниевую долину (сумма сделки не разглашается, но, по информации The Wall Street Journal, она составила $50 млн. — Прим. «Секрета»).

Я проработал там два года, но Долина мне совсем не понравилась: слишком много людей и машин. Я сказал своему руководству: «Знаете, ребята, я уезжаю обратно в Ванкувер, если хотите, буду работать удалённо». Тогда я был ведущим инженером, на мне висело много критических вещей, но они согласились. Работа в Yahoo! была не похожа на работу в стартапе, там было много бюрократии. Наконец, случился 2008 год, рынки рухнули. Мы решили, что хватит сидеть без дела, и собрались у Кала Хэндерсона (главный архитектор Flickr и сооснователь Slack. — Прим. «Секрета») дома, в Сан-Франциско.

— И так появился Glitch?

— Не совсем. Сначала Стюарт предложил сделать интернет-банк. Он считал, что существующие онлайн-банки делают деньги из ничего, но с клиентами работать не умеют. Он хотел сделать user-friendly-сервис. Идея была хорошая, но мы понимали, что в этой области много законов, так что мы сказали: «Стюарт, так не пойдёт, если будешь делать, то без нас». В результате он тоже понял, что лучше делать игрушку, которую мы потом назвали Glitch (многопользовательская игра, в которой можно строить виртуальные миры. — Прим. «Секрета»). Стюарт — человек боевой, активный, и мы быстро подняли два раунда инвестиций, открыли два офиса, в Сан-Франциско и Ванкувере (общая сумма инвестиций в игру — $17,2 млн. — Прим. «Секрета»). Но в какой-то момент стало понятно, что у игры ограниченный потенциал роста. Мы решили оставить в команде восемь человек — четырех основателей и четырех сотрудников, — остальных пришлось уволить. Мне кажется, это было одно из самых правильных увольнений в истории стартапов. Мы подготовили страничку, где было написано о каждом человеке, и потратили кучу времени, чтобы убедиться, что все эти люди пристроены. Большинство из них нашли работу очень быстро. Это создало определённое настроение — так мы заложили корпоративную культуру Slack. Даже для меня это было откровением: хорошо стало не только людям, но и самой компании. Когда вы относитесь с уважением к людям, все хотят работать с вами, и не потому, что зарплаты высокие или продукт модный.

— А как пришла идея Slack?

— Мы со Стюартом живём в Канаде, Кал — в Сан-Франциско, а наш четвёртый основатель Эрик Кастелло — в Нью-Йорке. Мы работаем в таком формате со времён Flickr. Как раз в процессе работы над игрой мы поняли, что надо сделать удобный мессенджер. Кал написал код, и такую сделанную на коленке программу мы использовали, когда работали над Glitch. Когда стало понятно, что у игры мало перспектив, у нас оставалось где-то $4 млн от предыдущих двух раундов. Стюарт и наши инвесторы согласились, что проект не пошёл.

Как сейчас помню, была осень, в Ванкувере постоянно шли дожди, было темно, холодно. Однажды вечером мы со Стюартом вышли из офиса, и, когда мы шли под дождём, он сказал: «Знаешь, нам надо заняться командной коммуникацией, у нас есть эта штука, с помощью которой мы общаемся, мы положим её в основу бизнеса, сделаем так, чтобы она была удобной, быстрой, надёжной». Я сказал: «Отлично, я буду это делать».

В ноябре 2012 года мы начали делать Slack, изначально это было рабочее название, мы надеялись потом придумать что-то более подходящее. Нам всем нравился наш внутренний инструмент для работы, но мы смогли превратить его в сервис для всех. Стюарт хорошо понимает, что людям нужно: не только ему конкретно или мне, а широкой аудитории.

— В 2014 году, когда Slack только запустился, у него почти сразу был вирусный рост. Как вы думаете, почему это произошло?

— Думаю, мы просто оказались в нужном месте и в нужное время. Недовольство людей электронной почтой перешло какую-то критическую черту. Если вы на работе используете e-mail и к вам позже присоединился новый человек, он не видит, что обсуждалось раньше. А Slack позволяет это всё увидеть.

У нас есть специальная группа, где общаются все восемь человек, которые начинали делать компанию. На днях у нас был ностальгический вечер, и мы начали обмениваться ссылками на сообщения ноября 2012 года, когда мы ещё общались в старой системе, — мы импортировали их в Slack. Сейчас я могу дать ссылку на чат человеку, который неделю назад начал у нас работать, и сказать: «Если ты хочешь знать историю компании, ты можешь просто пойти и прочитать, как мы об этом говорили». Кто угодно может узнать историю технических или маркетинговых решений, они все есть на публичных каналах.

— То есть дело в удачном времени запуска?

— Не только это. Мне кажется, мы сделали корпоративное решение с человеческим лицом. Многие разработчики корпоративных программ считают, что достаточно, чтобы сервис работал. Стюарт всегда настаивал, чтобы мы доделывали продукты так, чтобы они были удобны для человека. Честно говоря, я и другие инженеры нередко скрипели зубами, когда он к нам обращался, потому что понимали, сколько дополнительной работы нужно сделать, чтобы всё это имплементировать.

— А чем конкретно вы занимаетесь в Slack?

— Я руководитель группы бэкенд-веб-разработчиков на Java, то есть отвечаю за то, что делает Slack быстрым и позволяет пересылать сообщения сразу. Сейчас мы разрабатываем ту функциональность, которую пользователи увидят только месяцев через шесть.

Моя команда очень маленькая, в ней всего три человека: один разработчик из Йошкар-Олы, второй — из Москвы, третий — из Сан-Франциско. Команда маленькая, и я не увеличиваю её. Это дорого и сложно, когда приходит новый человек и начинает работать со сложными системами. Нужно это делать очень постепенно.

— В каких направлениях будет развиваться сервис?

— Мне кажется, один из самых интересных моментов — это платформа Slack для сторонних приложений. Мы готовы инвестировать деньги в новые разработки, у нас есть фонд размером в $80 млн.

Также совсем недавно мы организовали новую группу, которая будет заниматься искусственным интеллектом и поиском. Мы хотим сделать наш поиск намного более умным, планируем внести элементы искусственного интеллекта. Например, если я ухожу в отпуск и какое-то время не пользуюсь Slack, естественно, набираются непрочитанные сообщения и мне нужно понять, какие из них самые важные. Нам хочется построить систему, которая бы позволяла найти самое главное в этих непрочитанных сообщениях, это называется summarization. Надеюсь, из этого что-то получится, группа только начинает работать.

— Почему вы отказались от работы в штаб-квартире?

— Я считаю, что достиг предела своей компетенции. Я не хочу быть менеджером, руководить, сталкиваться с какими-то психологическими проблемами, я не самый подходящий человек для этого. Я инженер, строю системы, которые должны работать постоянно, это моя главная ответственность в этой компании. У нас есть другие публичные люди, им платят за это деньги, а моя работа — сделать так, чтобы Slack работал всегда и у пользователей даже мысли не возникло переключиться на другой продукт.

— Slack очень быстро стал единорогом. Вдруг это пузырь?

— По нашим публичным цифрам (а есть и много других цифр), мы выглядим очень хорошо. Мы зарабатываем деньги, хотя пока не вышли на окупаемость, потому что мы растём: инвесторы дают нам деньги, деньги должны работать, бессмысленно держать их на счету. Мы могли бы выйти полностью на самоокупаемость, но наша цель на данный момент — рост.

На мой взгляд, наша капитализация вполне реалистична, может быть, слегка завышена, но не сильно. Мы работаем с большими надёжными компаниями и государственными структурами, которые считаются очень привлекательными для любых стартапов, создающих корпоративный софт. Я очень оптимистично смотрю на наше будущее, даже если в США начнутся экономические проблемы.

— Во многом благодаря успеху Slack корпоративной коммуникацией начинают интересоваться многие крупные компании. Например, Facebook создаёт приложения для работы. Что вы об этом думаете?

— Народ видит успех Slack, и им тоже хочется, Facebook — это не первый такой шаг. Нужно понимать, что для больших компаний, которые пытаются работать на том же рынке, что и мы, приложения для работы будет новым продуктом, не основным на данный момент. Есть очень много примеров, когда технологические гиганты разрабатывали продукты, конкурируя со стартапами, но потом начинались внутренняя борьба и делёж ресурсов на разработку. Основные продукты перетягивают все деньги на себя.

Я считаю, что Slack имеет огромное преимущество потому, что мы — один из первых успешных продуктов на этом рынке. Кажется, мы достигли критической массы пользователей, и это поможет нам расти дальше. Есть альтернативные продукты, которые выглядят похожими, но это не совсем то.

— Как вы думаете, мог бы Slack быть разработан в Москве российскими программистами? Или сложно делать глобальные продукты здесь, а не в Кремниевой долине?

— Мне кажется, мог бы. Мы не делаем ничего суперсложного в техническом плане. Я уверен, что в Москве есть умные люди, которые смогли бы это сделать. Что касается выхода на глобальный рынок, то мне кажется, это тоже возможно. Есть примеры успешных российских компаний на международном рынке. Я считаю, что надо только перебороть себя — и всё получится.

— Что вы посоветуете российским предпринимателям, которые хотят построить глобальный бизнес?

— Учите английский язык. Пытайтесь понять культуру других стран, это очень помогает. Я жил в четырёх странах: России, Бразилии, Канаде и США, и этот опыт настраивает мозги на правильный лад. Самое главное — умение понимать людей, но это талант: я считаю, что такой навык почти невозможно воспитать в себе. Стюарт для меня идеал, он разбирается в технологиях и в то же время хорошо понимает человеческую психологию. Но его навыки — это не что-то специфическое для Кремниевой долины, такие люди могут жить в любой стране.

Фотография на обложке: Николай Липатников / «Секрет Фирмы»