Историк Валерий Керов: «В России c XVII века богатство — предмет зависти и неприязни»

Российская история знает много примеров успешных предпринимателей, которые сумели не только построить инновационное производство, но и много занимались благотворительностью. Тем не менее по сей день жители нашей страны относятся к предпринимателям настороженно и часто предпочитают работу по найму своему делу. «Секрет» поговорил об этом с доктором исторических наук и профессором Высшей школы экономики Валерием Керовым.

— Почему в России такое негативное отношение к предпринимателям? Социологические опросы показывают это регулярно. Это обусловлено исторически?

— Тут два фактора. Современное отношение в значительной степени обусловлено современными же проблемами. Когда страна в 90-е годы лежала в руинах, слова «предприниматель» и «бандит» были синонимами, а олигархи счубайсили значительную часть экономики, в этом нет ничего удивительного. Но есть, конечно, исторические причины. Как минимум с XVII века богатство представляет собой предмет зависти и неприязни. Тому доказательство — наши современные пословицы, которые как раз родом из XVII века. Например, из трудов праведных не наживёшь палат каменных.

— Получается, быть богатым было неприлично?

— Нет. Статус человека зажиточного, не боярина, который получил состояние в наследство, — вполне приличный. Были и другие пословицы. Например, купец за товаром, а Бог — за накладом. Наклад — это прибыль. Пословица означала, что прибыли надо своим трудом добиваться. Но после Петра I началась деэтизация, старые нормы разрушились. Воровство и обман перестали быть недопустимыми для широкого круга людей. Воровство вообще стало тенденцией XVIII века. Но, надо сказать, что XIX век обеспечил ещё более отрицательное отношение к бизнесу, особенно к крупным предпринимателям.

— Почему? Крупные производства способствовали росту экономики.

— Во многом это влияние отношения, скажем так, интеллигенции. Если мы возьмём литературу, увидим, что у нас нет положительных персонажей среди предпринимателей. Бизнес воспринимается как обман и насилие над людьми. Например, купец по происхождению Александр Николаевич Островский считал, что должен помогать своему сословию освободиться от отрицательных черт. Если мы почитаем его произведения, окажется, что там нет нормальных купцов. Все — негодяи, сволочи, воры, казнокрады и так далее.

За редким исключением отношение элиты к предпринимательству было отрицательным. Они считали, если человек стремится к прибыли, значит, это нехороший человек. Расскажу об одном случае. В конце 80-х годов Александр III значительно увеличил плату за обучение в гимназии. Было 10 рублей, а стало 50 рублей — огромные деньги! Скажем, ткач получал 110–120 рублей в год, и его дети полностью лишались возможности получить гимназическое образование. Но в гимназиях была продумана система взаимопомощи, что-то похожее на финансово-кредитный кооператив: все скидываются, а кто-то один, кому нужно, берёт оттуда. Но земства выступили против касс. Они пришли к выводу, что кассы взаимопомощи вредны, потому что в учащихся будет расти индивидуализм и они даже смогут дойти до ужасной мысли о ценности денег. Конец XIX века, понимаете? Банки, заводы, паровозы, фондовая биржа, акции, а тут такое.

— Отныне даже честно заработанные деньги не в почёте?

— Вспомните эту ситуацию со стачкой на Никольской мануфактуре в 85-м году, боевой почин пролетариата, что называется (в стачке участвовали 8000 человек, рабочие протестовали из-за многократного снижения зарплат на фоне кризиса. — Прим. «Секрета»). Был суд, на котором формально судили рабочих, но на самом деле это превратилось в процесс над Тимофеем Саввичем Морозовым. Обыватели ему тогда кричали в спину «кровопийца!» и всякое такое. Он даже передал пост исполнительного директора сыну.

— С рабочими понятно. А что насчёт крестьян? Всё же это самая большая группа населения.

— Крестьяне не имели своего кусочка земли, за который они могли бы зубами вцепиться. У них не сформировалось чувство хозяина. Даже после реформы 1861 года передел земли продолжался и никто не был уверен, что этот клочок земли за ним останется. Это не твоя земля. После Столыпинской реформы большая часть крестьян оказалась вне общины. Но после 17-го года хуторян и отрубников (крестьяне, вышедшие из общины. — Прим. «Секрета») насильно стали возвращать в общину. Так что отношение к капиталу здесь также отрицательное, что вполне закономерно.

Хотя в Древней Руси всё было по-другому. Вспомним наши былины — это интереснейший источник о представлениях людей. Вернулся Садко из морского похода, его приветствуют люди, он раздаёт деньги со двора, у него высочайший статус. И все довольны. Но потом произошли те события, которые я описал чуть ранее.

— Но ведь Россия в этом смысле не уникальна. Во многих странах были предубеждения против богатства и бизнеса.

— Во многих. В Европе, например, тоже отношение к предпринимателям, особенно к крупным, было довольно непростым. Особенно в периоды повышенной религиозности. Чётко же написано в Новом Завете, что богатство — это грех. В Ветхом Завете, правда, всё по-другому, это такая модернизированная реплика иудаистских текстов, в которых богатство — не признак греха, а, наоборот, Богом данное.

На Востоке также осуждали торговлю, если мы возьмём фольклор. Купцы в нём всегда злые и жадные. Но если человек не торговец, а потом получает богатство, как Синдбад-мореход, это уже нормально. Индийские эпосы тоже рисуют злых и жадных торговцев.

— И как же Западной Европе удалось избавиться от этих предубеждений?

— Это был постепенный процесс. С XVI века в Европе начинается Реформация. Появляется Жан Кальвин — основатель кальвинизма. Он говорил о священной частной собственности, которая дана Богом и человек не вправе отнимать её. Почему священной? Потому что творец и датель всего — господь Бог. Если вы пытаетесь отнять то, что он дал, вы занимаетесь антибожественной деятельностью, богохульством. Посткальвинисты создали Соединённые Штаты.

Если говорить упрощённо, в кальвинизме, в лютеранстве в меньшей степени, человек — это зло, но Господь в своей необъяснимой доброте нескольких избранных людей спас. Как их отличить? В избранном действует Святой дух. А если в вас действует Святой дух, вы не можете быть неуспешным, правильно? В XVI–XVII векам критерием успешности становятся деньги. Если у вас много денег, значит, вы спасены. Спасённый, конечно, может заниматься столярным делом, но лучше предпринимательством, денег больше.

Но ещё была концепция призвания. Если человек бедный — это не значит, что он не избранный. Значит, ему надо поменять работу. Поэтому, кстати, такая огромная профессиональная мобильность в тех же Штатах: по 10 специальностей люди за жизнь пытаются освоить.

У нас тоже аналогичное явление есть — старообрядцы. Они не протестанты и не имеют никакого отношения к ним в богословском плане, но в плане трудовой этики, социальных последствий своей деятельности схожи. Благодаря им прибыльное предпринимательство получает религиозную санкцию. Старообрядцы трудом спасались, святое дело они совершали ради Бога. Среди них статус предпринимателя всегда был высоким.

Но старообрядцев было не так много — на 60-е годы XIX века шестая часть православного населения страны. Это подсчёты Мельникова, который взял псевдоним Андрей Печерский. Он был чиновником по особым поручениям при министре внутренних дел и отвечал за борьбу со старообрядчеством, сжёг массу старообрядческих скитов. Но потом он проникся этой идеей, понял, что эти люди делают для России очень много, написал два больших романа и несколько интересных исследований.

— Какие виды бизнеса обычно предпочитали старообрядцы?

— Если говорить о XIX веке, это те ниши, которые можно назвать инновационными. Скажем, в XVIII веке они первыми начали строить эти новоманерные галиоты на Севере. Когда начиналась индустриализация и появились новые фабричные формы на смену мануфактуре, они одни из первых, в 1828 году, применяют машины вместо ручного труда. Также они много занимаются текстильной промышленностью. Старообрядческие анклавы — Калужская, Московская, Владимирская, Ярославская губернии — издревле были текстильными. Тот же самый Савва Васильевич Морозов начинал с того, что раздавал пряжу по светёлкам, где на деревянных станах её обрабатывали. Потом переходили на импортные станки. Морозовы, Рябушинские, Хлудовы, Гореловы, Бугровы, Вишняковы — все из старообрядцев. Они потом переходили в официальную церковь, но всё равно оттуда.

— Какой период самый успешный для старообрядцев?

— Апогей — это первая половина XIX века, когда они были лидерами в ряде регионов и в ряде отраслей. Почему? Во-первых, они всегда были впереди основной части российского общества, у них всегда были самые прогрессивные взгляды. Во-вторых, к этому времени сформировались духовные концепции, трудовая этика, предпринимательская этика, отношение к прибыли как к святому делу. Плюс очень большая корпоративность. У старообрядцев существовал кредит, когда в стране его не было. Общины выдавали большие деньги на создание крупных предприятий. Например, федосеевцы-беспоповцы буквально через три-четыре десятилетия после возникновения этой общины создали в Москве 3000 предприятий — от крупных фабрик на тысячу рабочих до мелких ленточных мастерских, и все работали на общину.

— У вас в Вышке много студентов, которые нацелены на создание собственного бизнеса. Помогает ли история предпринимательства на практике?

— Сложно сказать. Современная ситуация категорически отличается от ситуации дореволюционной. Но история совершенно точно многих вдохновляет и мотивирует. Появляется ощущение, что я не просто так на углу пирожками торгую, а я венец многовековой истории российского предпринимательства.

Фотография на обложке: Арсений Несходимов / «Секрет Фирмы»