Железный тихоход Вадим Маркелов: Путь MB Barbell в лидеры рынка тренажёров

Блины от штанг и запчасти от тренажёров Вадим Маркелов сваливал прямо в огород. Шёл 1993 год, и завод, где раньше кооператив Маркелова производил разное железо для качалок, потребовал освободить помещение.

Ещё десять лет Маркелов копил на собственный завод, откладывая деньги с продажи самого простого — штанг, которые он делал в гаражах на дачном участке. Удивительно, но терпение, осторожность и упрямство сделали его компанию MB Barbell главным отечественным производителем уличных тренажёров и важным игроком на рынке тренажёров для зала. Спортивное оборудование, сделанное в Петрозаводске на заводе Маркелова, стоит даже на российской авиабазе в Сирии.

Маркелов критикует государство, но в хороших отношениях с губернатором. Уходит от налогов, но уважает Путина. Выводил в Петрозаводске на митинг 300 своих рабочих, но говорит, что от политики старается держаться подальше.

«Секрет» съездил в Петрозаводск, чтобы разобраться, как в современной России принцип «тише едешь — дальше будешь» помогает строить выдающиеся компании.

Предприниматель на полставки

Вообще, Вадим Маркелов собирался стать моряком. Так решила мама — и отправила его после 8 класса в речное училище. Там он начал тягать штангу: «Из казарм нас никуда не выпускали, а в мальчишеском коллективе самое важное — физическая сила».

Перед выпуском, в 1983 году, Маркелова послали на соревнования по волейболу и настольному теннису от училища. Он получил серьёзную травму коленного сустава. Экзамены сдал на костылях, в море с травмой не пустили: «Мама расстроилась, хотела видеть меня при погонах, капитаном корабля. А я как-то не переживал». Он остался на берегу методистом по физкультуре, отвечал за массовые и спортивные мероприятия в Беломорско-Онежском пароходстве.

Первый тренажёрный зал Маркелов оборудовал в подвале пароходства. Сам всё забетонировал, обшил вагонкой, да и тренажёры тоже сделал сам — в СССР их не производили.

Модели снарядов выбирал по картинкам в зарубежных журналах, которые привозили моряки. А потом прикидывал, из чего они сделаны и как работают, и конструировал вместе с инженерами пароходства. Начальство разрешило использовать бригады, которые прокладывали трубопроводы на кораблях. Металл тоже дало пароходство: после постройки судов оставались сотни тонн отходов.

Скоро он начал продавать тренажёры на сторону. Схема такая: Маркелов заполнял спортивный зал стадиона и поступал на должность дворника. Каждый месяц дирекция стадиона платила ему зарплату, пока не оплачивала поставку целиком. В пароходстве Маркелов получал около 80 рублей в месяц, а каждый тренажёр продавал за 125 рублей. За несколько лет он скопил несколько тысяч рублей.

В 1987 году Маркелов пришёл на работу в кооператив «Дирижабль», который занимался строительством и ремонтом, чтобы набраться опыта. Он был руководителем подразделения. А через год открыл свой кооператив — «Металлист». На скопленные деньги закупил сырьё и начал производить спортивное оборудование уже не кустарно, а сериями — в цехах местного станкостроительного завода. «Кооперативное движение было очень сильно. Только в Петрозаводске четыре кооператива делали тренажёры, по стране их было сотни», — вспоминает Маркелов.

Спортивное оборудование в то время закупали все, начиная от воинских частей и заканчивая школами. Качалки стали главным развлечением молодёжи. Особенно популярны они были среди членов ОПГ, куда после развала СССР подались многие спортсмены. «В наших тренажёрных залах половина людей занимались в погонах, половина бандиты», — вспоминает Маркелов.

Вложения окупились в течение месяца. Спросом пользовались самые простые модели: тренажёры вертикальной и горизонтальной тяги, скамейки для жима лёжа, диски и грифы, гантели. Скоро в Петрозаводске появилась продукция зарубежных брендов — её уже можно было пощупать, а значит, скопировать лучше, чем по журнальным картинкам.

К 1993 году на кооператив Маркелова работало около 600 человек, в месяц производили 500–600 т оборудования. А продавали иногда и на 3 млн рублей в месяц — в то время, когда 200 рублей считались хорошей зарплатой.

Дела шли хорошо, пока однажды утром Маркелов не узнал, что его предприятие ликвидируют — ему объявили об этом прямо на заводе (по закону обороты производственных кооперативов перестали идти в план зачёта оборотов товаров народного потребления при заводах; последним кооперативы стали не нужны). На вывоз комплектующих дали три дня. Маркелов нашёл машины и отвёз их к родственникам на дачу — положил прямо в огород.

Производство на даче

После разгона 1993 года кооперативщики в основном ушли в торговлю, а Маркелов не захотел сворачивать производство. Он купил шесть соток в дачном посёлке, провёл ЛЭП и стал делать штанги — самый простой в производстве спортивный снаряд. Вскоре он приобрёл и соседние участки.

«Соседи были не олигархи, а простые бабушки. Если с ними хорошо себя вести, они не конфликтные», — уверяет Маркелов. Чтобы повысить их договороспособность, предприниматель осушил огороды, заготовил дрова на зиму и сделал мост через реку. Грязь, говорит он, на производстве не разводили, и внешне оно выглядело как большие гаражи.

План был раскрутиться на производстве штанг и вернуться к тренажёрам. Но в 1990-е заводы закрывались один за другим, и отдавать заказы стало некуда. Даже резину пришлось учиться делать самим: местный завод по её производству превратили в казино.

Маркелов решил копить на собственный завод и, чтобы больше зарабатывать, продавать свои штанги на экспорт. Он одним из первых в Карелии открыл валютный счёт. Финны и шведы, уверяет он, вышли на компанию сами из-за привлекательной цены — вдвое ниже местных снарядов.

Продажи по России предприниматель не развивал — не хотел связываться с бандитами, которых не боялся дома: «Петрозаводск — это не Москва, город маленький. Все мы одногодки, росли рядом. Здесь даже крупного криминала не было, потому что все друг друга знают. Обидишь одного — завтра встретишь его родственника в подъезде».

К тому же Маркелов верил, что отжимать у него бизнес не было смысла: производство технологического продукта в чужих руках развалилось бы. Он и сейчас так объясняет, почему его не прессуют.

Освоение территорий

1998 год, дефолт. Курс рубля стремительно падает, а Маркелов торжествует: прибыль от экспорта выросла в 4-5 раз. За год Маркелов приобрёл два крупных объекта — фабрику «КарелБакалеи» и завод валяной обуви. Цеха были в руинах.

Только к 2006 году удалось восстановить территории, закупить в них станки и отремонтировать. Не хватало ни сил, ни средств: маржинальность компании в нулевые упала. Кредитов осторожный Маркелов не брал принципиально — разве что просил заплатить аванс под будущие контракты. Он водил уазик, а отдыхать ездил раз в год. Всё заработанное вкладывал в производство, которое постепенно разрасталось.

За некоторые участки пришлось побороться. В 2003 году к Вадиму Маркелову пришли из санкт-петербургской юридической фирмы «Максимус» с документами на одно из зданий и территорию под ним. «В СССР многие здания строили хозспособом. На объекты не было заведено документов, они нигде не числились. Под благовидным предлогом чиновники могли их оформить как бесхозное здание, а потом продать», — объясняет схему Вадим Маркелов. Так у него попытались забрать склад стеклотары с земельным участком. В собственности новых владельцев оказались и контора-бытовка с прирельсовым складом, и участок с дорогой, которая вела в цеха. За неё новые собственники тоже потребовали плату.

Маркелов выслушал их, попрощался, а потом снёс склад бульдозерами. На то, чтобы сравнять кирпичное здание площадью около тысячи квадратных метров с землёй, потребовалось два дня. «И песочком всё заровнял», — бесстрастно добавляет он.

Два года шёл суд — одни адвокаты утверждали, что здания никогда не было, другие клялись, что было. В итоге вынесли вердикт: здание было только на момент оформления сделки, а не на момент купли-продажи. «Ну а что такого? — удивляется Маркелов, когда я спрашиваю, почему он так открыто об этом рассказывает. — Все всё понимали — и госсобственник, и суд, и покупатели. Мы с ними нормально разошлись. Они поняли, что проиграли, и продали нам документы на здания по цене, которую они затратили на эту операцию, — около $50 000». Здания и участок остались у Маркелова. В 2006 году он приобрёл землю фабрики «Северянка», и на этом освоение территорий закончилось.

Бизнес в тени

«Все всё понимают» — формула, которой Маркелов описывает свои отношения с государством: «Почитайте, как дворяне между собой разговаривали, когда одному надо было послать другого на три буквы. Они же не говорили: "Да пошёл ты!". Они начинали: "Милостивый государь…" Ничего не меняется». Маркелов говорит, что так строятся его диалоги с проверяющими: вроде все ссылаются на законы, но на самом деле одни говорят: «Мы пришли вас нагнуть и обуть», а другие: «Денег не дадим, и лучше не приходите».

Приходят всё равно — по пять проверок в полгода (по данным бизнес-омбудсмена Титова, в прошлом году предпринимателей проверили 10 млн раз). Но теперь требований у проверяющих меньше, потому что юридически завода больше не существует. Десять лет назад Маркелов разделил бизнес, и сейчас вместо одного юрлица у него десятки компаний в разных городах. Под каждый вид деятельности — своя фирма. Некоторые рабочие вообще индивидуальные предприниматели. Маркелов подчёркивает, что всё находится в правовом поле.

С одной стороны, это позволяет не выполнять требования к промышленным предприятиям вроде постройки убежища или закупки противогазов. С другой — пока проверяющая структура разбирается с одной компанией, остальные юрлица спокойно работают. Да и налоги, видимо, получаются меньше. Юристы поясняют, что деление бизнеса на несколько компаний помогает защищать активы от претензий контрагентов и налоговой, оптимизировать налоги, участвовать в тендерах и вести раздельный учёт (он возникает, когда виды деятельности компании, сделки и операции подпадают под разные виды налогообложения).

Велика ли опасность, что кто-то уведёт бизнес? Маркелов пожимает плечами: «ИП или ООО —это пачка бумажек с печатью. Если на них не висит недвижимости, основных фондов, оборудования, зачем они кому-то нужны?» Все физические активы MB Barbell записаны на нескольких людей, которым предприниматель доверяет.

На самого Маркелова, согласно базе данных СПАРК, записано четыре компании: две занимаются производством электротренажёра (недавнего изобретения предпринимателя) и лечением с его помощью в клинике, две — торговой деятельностью.

«Конечно, ко мне могут прийти и подвести под статью. Если будет цель уничтожить бизнес — нас прикончат», — философствует Маркелов и напоминает мысль, которая помогает ему не трястись перед каждой проверкой: производство спортивного оборудования — слишком сложное дело, и без него и его команды оно не сможет существовать. Хотя в России это мало кого останавливает — и когда дело касается нефтяной промышленности (ЮКОС и «Башнефть»), и торговли («Евросеть»), и технологий («ВКонтакте»). Но тут у Маркелова другая гарантия: выручка MB Barbell — 500–800 млн рублей в год, слишком мало, чтобы отжимать ради денег. А что касается личной мести — ни друзей, ни врагов во власти и крупном бизнесе Маркелов старается не заводить.

Вне политики

Единственную вылазку в гражданские активисты Маркелов сделал в 2009 году. Тогда из-за изменения тарифов цены на электроэнергию за пару месяцев выросли в несколько раз. Предприниматель остановил работу завода и вывел рабочих на улицы. Но вместо конфликта он только наладил отношения с властями.

«Везде стоял ОМОН, мы ждали разгона. У нас вышли не студенты, не бабушки, а рабочий класс, здоровые сильные мужики — если их разгонять, непонятно, чем всё закончится. Напряг был сильный», — вспоминает Вадим Маркелов. На мероприятие он привёз даже гроб с надписью «Малый бизнес», но полиция не разрешила достать его из машины. Власти силовыми методами действовать побоялись.

Маркелов ждал, что вот сейчас и начнутся репрессии. «Но приехали все политические фракции, министры республиканские — дружиться», — говорит предприниматель. Новые знакомые ссылались на Москву, мол, придётся смириться — изменить они ничего не могут. Маркелов принял решение не ссориться.

«Слишком массовыми эти акции не были, потому что у Вадима не было опыта. И он правильно делает, что не идёт в политику», — говорит карельский предприниматель и лидер местной партии «Яблоко» Василий Попов. В этом году он получил политическое убежище в Финляндии, уехав из России после обвинений в мошенничестве.

С Маркеловым Попов познакомился в 2009 году, когда искал финансовую поддержку для независимого кандидата в мэры города Девлетхана Алиханова. Маркелов помог кандидату. Но за месяц до выборов тот вступил в «Единую Россию» и отказался от борьбы: «Мы тогда были очень злы, а Вадим просто сказал, что ему неинтересно этим заниматься. Потому что это всё игра и нами играют».

Ругаться с властями директору завода очень дорого, говорит Попов, — его собственный молочный комбинат не вылезает из проверок. Поэтому, считает он, Маркелов старается установить хорошие отношения с губернаторами и критикует только отдельных чиновников. А чаще — саму систему, которая губит производство в России. «У нас законы таковы, что любой человек хоть что-нибудь да нарушает. А правоохранительные органы в зависимости от ситуации на эти нарушения либо закрывают глаза, либо нет, — объясняет Попов. — Вадим Маркелов никому не переходит дорогу. А если он уйдёт, завод превратится в руины. Я им вообще восхищаюсь — это наш карельский Стив Джобс».

В цеху на предприятии Маркелова под конец рабочего дня орёт радио «Европа Плюс», гремят станки, в основном старые, некоторые ещё из ГДР, вокруг груды металлолома. Многие рабочие, как и эти станки, на предприятии уже 20–30 лет — ещё помнят производство на огороде. «Он из Германии некоторым привозит пиво — знает, какое они любят. А когда в Норвегию на рыбалку ездит, то рыбу дарит», — говорят о боссе.

«У меня задача, чтобы тот участок, за который я лично отвечаю, жил и процветал. Вот у меня есть 350 семей — мне надо, чтобы они не испытывали ни в чём проблемы», — обозначает свою позицию Маркелов после того, как мы долго дискутируем о власти в России и возможных переменах. Для него важнее изобретать тренажёры и строить спортивные комплексы, чем гнаться за призрачными изменениями политической и бизнес-среды.

Разочарования и надежды

К своей цели производить тренажёры Маркелов шёл медленно, но верно. Наладить производство удалось к 2006 году, когда по штангам и гантелям MB Barbell уже занимал 60–70% российского рынка при выручке в $5 млн в год (данные Forbes). Кому продавать новый продукт?

Рынок изменился: пока Маркелов делал штанги и скупал земли, рубль стабилизировался и идти на экспорт было невыгодно. В России же появилась продукция дешёвых китайских производителей, нужно было спешить. Знакомые оптовики стали включать тренажёры MB Barbell в свою линейку. За год компания вышла на объём производства 450–500 т продукции в месяц.

В конце нулевых компания стала активно участвовать в госзакупках — это тоже плохо вязалось с протестной деятельностью. Из крупных тендеров, по словам Маркелова, удалось выиграть оборудование физкультурно-оздоровительных комплексов «Газпрома» в Санкт-Петербурге, поставки в сотни школ в Нижегородской области, снабжение спорткомплексов Министерства обороны в том же Питере. Но несколько лет назад компания решила отойти от тендеров.

Тогда шло соревнование за оборудование 45 военных училищ для Минобороны. «Мы проиграли фирме, которая не имела своих производственных мощностей и вообще тренажёрами практически не занималась. Но она поставила хорошую цену. Хотя контракт до конца так и не выполнила», — говорит Маркелов. Он решил, что теперь будет участвовать только в исключительных торгах.

Экономика из-за участия в госзакупках не сходилась — один раз оплаты за контракт от Минобороны ждали два года. «Это может выдержать только крупное предприятие, для которого сумма не критична. Да и за два года инфляция всё съедает — остаётся только одно воспоминание от работы без финансовой выгоды», — пожимает плечами Маркелов.

Сейчас продукция MB Barbell по-прежнему появляется на гособъектах, в прошлом году тренажёры даже отправили на авиабазу Хмеймим в Сирии. Но Маркелов в этом участвует редко — конкурсами занимаются дилеры, им не нужно закупать сырьё, платить рабочим, ремонтировать станки. Через них идут и основные продажи.

Конечных потребителей Маркелов не знает, зато иногда включает телевизор и видит, как в передачах в спортивных залах мелькают его тренажёры, гантели и штанги.

Тренажёров и остального оборудования сейчас продаётся примерно поровну (в деньгах), компания выпускает 350–400 т продукции в месяц и зарабатывает сотни миллионов рублей в год. Абсолютные цифры Маркелов не раскрывает, зато с гордостью говорит, что в продажах тренажёров последнее время растёт доля уличных. Сейчас их продаётся 30% от доли тренажёров, но в ближайшие годы Маркелов ждёт обратной пропорции. На уличную линейку предприниматель делает ставку и с её помощью обещает изменить всю индустрию фитнеса.

Уличный спорт

В июле этого года Вадим Маркелов со своим заместителем несколько часов прятался от дождя на набережной в ротонде, недалеко от спортивного уличного комплекса, который он подарил Петрозаводску в 2012 году. Зазвонил телефон, на связи замгубернатора: «Захотел увидеть».

Маркелов бросился к тренажёрам, через несколько минут подъехала «Газель», из неё выскочил отряд полиции и оцепил территорию. Два проходивших мимо туриста испугались: «Террористы?!» «Нет, Путин».

До последнего предприниматель не знал, состоится ли встреча. Временный губернатор Артур Парфенчиков собирался в конце совещания показать президенту уличные тренажёры с инвалидной линейкой, которыми бесплатно пользуются жители города. Но непонятно, захочет ли Путин поехать на набережную. На всякий случай Маркелов сел дежурить у площадки и вызвонил двух знакомых инвалидов, которые помогали разрабатывать оборудование.

«Мне было важно как изобретателю показать первому лицу, как всё работает», — говорит Маркелов. Целью встречи было обсудить снаряды для людей с ограниченными возможностями, подчёркивает он, поэтому говорили только об этом. А если бы Путин хотел поговорить про производство, он бы сказал всё «жёстко и без политесов, как всегда».

Пока продвигать товар легче не стало, но Маркелов в своём аккаунте на Facebook теперь пишет меньше разоблачительных постов, опасаясь, что «это будет смотреться в другом ракурсе». Если раньше он публиковал истории про бесконечные проверки, «полную задницу» c предпринимательством и отсутствие условий для производства, то сейчас больше публикует посты об открытии новых комплексов и выпуске новых линеек.

Гордость Маркелова, первые уличные тренажёры компании с изменяемой нагрузкой, появились в 2011 году. Снаряды на них можно менять прямо на улице, просто отодвигая в сторону лишние или перекатывая нужные. Потом появилась линейка Street Barbell — все упражнения можно делать стоя, а материалы подобраны специально для тренировок на улице. Их концепты Маркелов разрабатывал самостоятельно.

«Уличные тренажёры MB Barbell — единственные качественные уличные тренажёры со свободными весами, на которых можно заниматься. Это будет безопасно и будет давать результаты», — говорит идеолог движения WorkOut в России Антон Кучумов (по его проекту MB Barbell дополнил комплекс на набережной турниками, брусьями и другими конструкциями). В прошлом году он обошёл 100 уличных площадок и уверяет, что везде стоит неэффективное оборудование, которое ломается за сезон.

С уличных тренажёров начался второй заход MB Barbell на экспорт. Сейчас постоянные покупатели есть в Германии, Австрии, Финляндии, Южной Корее, Сингапуре и других странах. В некоторых появились и госзаказы — первый спортивный комплекс сделали в финском Йонсу при стадионе. Тренажёры для инвалидов MB Barbell стал выпускать в прошлом году. Маркелов рассчитывает на их продажи за рубежом: «В России есть потребность, но нет системы покупки».

Некоторые потребности он удовлетворяет сам. Часть прибыли Маркелов тратит на постройку бесплатных уличных комплексов — как тот, который посетил Путин. Но вскоре надеется и зарабатывать на них — он мечтает делать уличные площадки с тренажёрами с платным входом. Перспективы этой идеи в России игроки рынка оценивают по-разному.

Одни считают, что это может стать альтернативой бюджетным фитнес-клубам. Другие уверены, что это провальная идея — и из-за непривычки россиян платить за уличный спорт, и из-за климата. Маркелов пожимает плечами и говорит, что у него в запасе есть ещё одна революционная идея для рынка, но раскрывать он её пока не готов.

Остаётся зимовать

По российским уличным тренажёрам компанию многие называют главным производителем (кстати, это одна из самых «национализированных» ниш на рынке — доля изделий российского производства достигает 60%). Насчёт лидерства в сегменте силовых тренажёров отечественного производства мнения разнятся.

Среди российских компаний дилеры и закупщики фитнес-клубов выделяют Foreman, Iron King, YouSteel. Но сами они и Вадим Маркелов в один голос главным конкурентом называют Китай — там для России производятся многие товары западных брендов. По данным Минпромторга России, в индустрии спортивных товаров российские компании занимают только 10%. Весь рынок в ведомстве оценивают в 600 млрд рублей.

«С нашими мы не толкаемся, их можно забыть вообще. Россия и производство — два слова, которые не стыкуются», — говорит он. А в конце разговора заявляет: «Предприниматели-производственники даже в статистическую погрешность не входят. Основная масса людей занимаются торговлей, они ничего не созидают. Мы хотим перемен, а основная масса не хочет. И в интересах маленького процента требовать изменений нельзя. Надо ждать».

Перспективы развития в России он вообще видит пессимистично. «Нет рынков сбыта» — эту фразу он повторяет несколько раз за разговор. Их развитие может стимулировать государство, но оно заботится только о соблюдении регламентов — и в итоге, считает Маркелов, работать по правилам могут лишь предприятия с миллиардными оборотами. «А твоё оборудование и твой рынок не позволяют их заработать. А государство в этом вообще не участвует. Если работать по правилам, вариантов нет — только смерть. И если кто-то скажет, что всё по-другому, пусть плюнет мне в лицо», — расходится Маркелов к концу разговора.

В 2014 году он готов был уехать и перенести производство в Финляндию — тогда в Карелии повысили цены на аренду земли. «У меня соседи рядом бросили бизнес и уехали на дачи, всё закончили», — вспоминает Маркелов. Сейчас он признаёт, что это был бы отчаянный шаг — и пока он на него не готов. Состояться за рубежом так, как у него получилось в России, уже не выйдет.

Теперь он планирует ждать перемен в Карелии. Терпения ему, заядлому рыбаку, не занимать. Взяв спортивную сумку, после разговора Вадим Маркелов прямо в рубашке и брюках спешит на рыбалку — рыба идёт, пропускать нельзя.

Мнения рынка

_ Обложка: Сергей Кириченко/«Секрет Фирмы»_