Как кошмарят бизнес: Главные вопросы к делу о наркотиках в Dodo Pizza

Основателя Dodo Pizza, сети пиццерий №1 в России по числу заведений, Фёдора Овчинникова вызвали на второй допрос по делу о торговле наркотиками. О том, как прошёл первый, читайте в интервью, которое Овчинников дал «Секрету».

Уголовное дело, по которому предприниматель проходит свидетелем, было возбуждено после обнаружения «закладок» с наркотиками в нескольких пиццериях сети. Часть 5 статьи 228.1 УК.

Искать закладки полицейские начали после того, как на Овчинникова написали донос.

В ноябре в ГУ МВД по Москве поступило заявление, в котором утверждается, что основатель Dodo Pizza поставляет большие партии наркотиков из Латинской Америки и использует свои заведения, чтобы их распространять. Примерно как в сериале Breaking Bad.

Автор заявления — некто Пронина Е.В. Женщина с такой же фамилией и инициалами является совладелицей компании, которая управляет Dodo Pizza в Люберцах. Овчинников сразу же предположил, что настоящая Пронина заявления не писала. Он называет дело «подставой», но не представляет, кто может за ней стоять.

Следователь сказал предпринимателю, что даже не пытался разыскать заявительницу — мол, у МВД нет ресурсов, чтобы найти человека по ФИО и адресу электронной почты.

«Екатерина Пронина хотела стать франчайзи “Додо Пиццы” и приезжала к нам на обучение, но стало понятно, что этот бизнес ей не очень подходит, сотрудничество не состоялось, мы вернули уплаченный паушальный взнос, — вспоминает Овчинников. — При этом Екатерина Пронина сохранила интерес и <...> стала инвестором пиццерии нашего партнёра в Люберцах. <...> Мы нашли документы, подписанные Екатериной Прониной. Подпись на заявлении в полицию я помню, и, насколько могу судить, она вообще не похожа на подпись Екатерины».

Позднее Екатерина Пронина рассказала vc.ru, что не имеет отношения к заявлению в полицию: «Я сама была не в курсе заявления, что оно подано от моего имени и в другом районе Москвы, я там не проживаю. Подпись там не моя, она сфабрикована, просто взяли фамилию кого-то из инвесторов. Это происки кого-то из конкурентов, к кому-то попала информация с нашими данными. Может, кто-то, возможно, работал и перешёл к конкурентам. Некоторые конкуренты нечестные, все методы хороши. Я, естественно, обращусь в органы с целью защиты своего имени, которое использовали для фабрикации заявления».

Полиция дело до сих пор толком не прокомментировала. На сайте ГУ МВД по Москве есть лишь пресс-релиз, в котором говорится об обнаружении наркотиков в одной из пиццерий в Южном Медведкове (о Люберцах — ни слова) и о допросе владельца сети, к которой эта пиццерия принадлежит. «По факту сообщения гражданина о якобы неэтичном общении с ним со стороны сотрудников полиции (Овчинников жаловался на это в социальных сетях, — прим. «Секрета») проводится проверка», — уточняется в документе.

История Фёдора Овчинникова — третье звено в цепи громких наездов на известных рестораторов.

Мы рассказывали, как с проверками боролась основательница сети «АндерСон» Анастасия Татулова. Она пожаловалась «Секрету» на то, что правоохранительные органы в последнее время стали проводить проверки активнее. Часто — по надуманным поводам или на основе сомнительных заявлений.

В неприятную ситуацию также попал ресторатор Сергей Миронов. В его заведение «Мясо & Рыба» полицейские пришли с рейдом, чтобы проверить, нет ли там нелегальных мигрантов, а потом начали вымогать скидочные карты, чтобы замять дело.

Татулова и Миронов считают, что им удалось отбиться благодаря шуму в социальных сетях и СМИ. Они рассказывали обо всём, что с ними происходило.

Но дело Овчинникова, очевидно, серьёзнее. «Секрет» попросил адвоката Игоря Носкова и ресторатора Сергея Миронова оценить его перспективы.

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Какие факты могут быть известны Фёдору Овчинникову о какой-то пиццерии в Медведкове? При том, что ей управляет франчайзи и всего таких заведений у Dodo Pizza почти 300 штук по всей стране.

Чем вызвано повышенное внимание к личности предпринимателя и столь оперативная работа правоохранительных органов, если всё дело якобы основано на электронном письме, с автором которого следствие не разговаривало?

Почему на допросе Фёдору задавали столь категоричные и обвинительные по своей сути вопросы?

Чем так ценен этот свидетель, если, с учётом своего положения и роли в компании, Фёдор вроде бы не должен знать о том, что происходит в туалете одной из пиццерий?

Неужели у следствия нет более ценных и полезных свидетелей?

В первую очередь сейчас возникают именно эти вопросы. Напрашивающиеся ответы говорят о том, что статус Фёдора в уголовном деле может измениться — в худшую сторону.

Вызовы на допрос

Фёдор Овчинников заподозрил неладное (и написал тревожный пост в фейсбуке), когда получил вызов на допрос.

Предпринимателю тогда не были известны детали, но его напугало то, что следователь связывался с ним по телефону, а не письмом. Но именно в этом ничего необычного, как ни странно, нет.

Порядок вызова свидетеля на допрос регламентирует статья 188 УПК.

В пункте 1 этой статьи говорится, что свидетель вызывается на допрос повесткой, в которой указывается:

кого и в каком качестве вызывают;

к кому и по какому адресу;

дата и время явки на допрос;

последствия неявки без уважительной причины.

Однако в пункте 2 той же статьи уточняется: повестка вручается лицу, вызываемому на допрос под расписку — либо с помощью средств связи.

На практике сотрудники правоохранительных органов нередко вызывают свидетелей по телефону. Это не нарушает процессуальный порядок. Но если вы окажетесь в такой ситуации, требуйте, чтобы вас вызвали официально — бумагой под расписку.

Аргументируйте просьбу тем, что вы хотите, чтобы всё было по закону. Или просто скажите, что документ вам нужен, чтобы подтвердить, что вы отсутствовали на работе по уважительной причине.

Фёдор поступил правильно, когда настоял на формальном вызове. Такой подход позволяет сразу задать правила игры, в которую предстоит сыграть с органами. Он обозначил, что нарушить действующее законодательство не получится: он юридически подкован и у него есть адвокат.

На следующий день после первого допроса Фёдор рассказал о повторном вызове.

Повторный вызов свидетеля зачастую является проявлением нездорового интереса к его персоне. Если следователю необходима от свидетеля лишь только информация, для этого достаточно одной встречи. Новые вопросы так быстро появляются крайне редко. Чаще быстрый повторный вызов свидетельствует о намерении изменить статус со свидетеля на подозреваемого.

Анонимный донос

После первого допроса Фёдор Овчинников рассказал, что в основе дела лежит заявление некой Прониной Е.В. Якобы она в электронном письме обвинила предпринимателя в том, что он поставляет большие партии наркотиков из Латинской Америки и распространяет их через пиццерии.

Следователь сказал Фёдору, что с заявительницей никто не связывался — мол, «узнавать информацию о человеке по фамилии и инициалам у МВД возможности нет». Вряд ли это соответствует действительности.

«Анонимное заявление о преступлении не может служить поводом для возбуждения уголовного дела». Это положение прямо закреплено в пункте 7 статьи 141 УПК.

В этой же статье говорится, что заявление о преступлении может быть сделано в устном или письменном виде. Письменное заявление о преступлении должно быть подписано заявителем. Устное заявление заносится в протокол, который подписывается заявителем и лицом, принявшим данное заявление. Протокол должен содержать данные о заявителе, а также о документах, удостоверяющих его личность.

Законом № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан» и приказом МВД № 707 «Об утверждении инструкции об организации рассмотрения обращений граждан в системе МВД» предусмотрена возможность обращения посредством заполнения формы на сайте https://77.мвд.рф. Похоже, это наш случай.

Получив обращение, правоохранительные органы проводят проверку изложенных в нём фактов. Если они подтверждаются, возбуждается уголовное дело.

В форме можно указать вымышленные данные. Можно представиться другим человеком. Фёдор вроде бы предполагает, что настоящая Пронина Е.В (инвестор пиццерии Dodo Pizza в Люберцах или её полная тёзка) заявления не писала.

Однако обращение в любом случае становится поводом для проверки. Если в ходе проверки будет обнаружен состав преступления, именно результаты проверочных мероприятий станут в большей степени поводом для возбуждения уголовного дела.

Связываться с автором обращения в общем не обязательно.

Что дальше?

Привлечение общественного внимания — правильный шаг. Резонанс помешает правоохранительных органам (или оппонентам, которые раскрутили эту историю) совершить какие-либо противозаконные действия в отношении Фёдора Овчинникова.

Широкое обсуждение привлечёт внимание иных структур правоохранительных органов, которые не задействованы в данном конкретном деле. Возможно, они вмешаются.

Также не стоит забывать о наличии в России института уполномоченного при президенте по защите прав предпринимателей, который создан именно с целью защиты людей, которые занимаются бизнесом.

Но важно, чтобы публичные заявления не выглядели как противостояние с правоохранительными органами. Нужно подчёркивать готовность сотрудничать.

При смене статуса и рассмотрении вопроса о мере пресечения (если до этого всё же дойдёт) суд будет учитывать, скрывались ли вы от следствия, всегда ли являлись на допрос вовремя.

Соблюсти баланс крайне сложно. Но давать волю эмоциям опасно.

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Мы живём в правовом государстве и должны делать всё по закону. Нужно писать необходимые заявления, привлекать необходимые органы. На законных основаниях всячески противодействовать любым противоправным действиям.

Для чего нужна публичность? Для того, чтобы все эти проверки проходили правильно и правомерно.

Правоохранительные органы внимательно смотрят за тем, что происходит в СМИ. Любое дело, которое получает общественных резонанс, берётся под особый контроль. Это то, что нам нужно. Мы же не пытаемся избежать какого-то наказания или кого-то обмануть. Мы просто хотим, чтобы всё было честно и по закону.

Фёдор делает всё совершенно правильно. Если его адвокаты составят правильные заявления и правильные жалобы, общество и СМИ будут за этим наблюдать, тогда дело разрешится без последствий.

Моя история ещё не закончилась. Идёт доследственная проверка, и во что это выльется, пока непонятно. Но доследственная проверка идёт грамотно, правильно, в ней участвуют и прокуратура, и СК. Огласка не позволила никому отписаться и обеспечила правильный ход дела.

У меня было совершенно чёткое и открытое нарушение закона со стороны полицейских. Не с чем даже разбираться. А у Фёдора более запутанная ситуация, ведь там всё подкреплено заявлениями и показаниями.

Главные новости и лучшие лонгриды «Секрета» — в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь!