Как выбирают подставных лиц для офшоров

На этой неделе Международный консорциум журналистов-расследователей (ICIJ) опубликовал 11,5 млн документов о деятельности панамской компании Mossack Fonseca. Она занималась созданием подставных фирм и структур в офшорах. В расследовании, основанном на утечке, фигурируют политики, бизнесмены и знаменитости, в том числе и российские.

Журналисты предполагают, что некоторые крупные игроки остались незапятнанными, так как использовали при создании офшорных компаний подставных лиц. Например, компании виолончелиста Сергея Ролдугина с оборотом в несколько миллиардов долларов связывают с его близким другом, президентом России Владимиром Путиным. «Секрет» узнал, чем руководствуются бенефициары (конечные получатели выгоды) при выборе подставных лиц и какие ошибки совершают.

Зачем нужны подставные лица

Подставное лицо требуется в тех случаях, когда существует риск раскрытия информации. «Есть офшоры, которые не раскрывают бенефициаров, например Белиз, Каймановы острова и банановые республики. Но Британские Виргинские острова и Кипр раскрывают всю информацию по запросу государства или в ходе расследования. И в таких странах учредители офшоров — подставные лица», — объясняет управляющий партнёр адвокатского бюро ЕМПП Сергей Егоров.

Многие предпочитают обезопасить себя и в офшорах, считающихся надёжными: тогда даже при сливе информации, как произошло с Mossac Fonseca, офшорные компании трудно будет связать с их настоящими владельцами.

Иногда по законам страны учредителем или директором компании должен быть местный житель — так обстоит дело на Кипре. В этих офшорах без подставного лица не обойтись.

Профессиональные владельцы компаний

В тех случаях, когда требуется местный житель, обычно помогают специальные юридические компании. «В России есть компании, которые специализируются на открытии счетов в офшорных зонах. На самом деле они сами не открывают счета, а сводят бизнесмена с компаниями или лицами в офшорах, которые и регистрируют бизнес», — говорит юрист «Трансперенси Интернешнл Россия» Денис Примаков. Подобные услуги по серому может предоставить и банк, который обслуживает бизнесмена.

Юристы сравнивают таких подставных лиц с гендиректорами фирм-однодневок, которые были распространены в России в 90-х годах: на одного человека могли зарегистрировать несколько десятков компаний (схема пользуется популярностью на Сейшельских островах). «Обычно это простые местные граждане, но встречаются и бывшие сограждане. Некоторые даже чуть ли не работают такими номиналами», — рассказывает Сергей Егоров. Он характеризует их как обычных людей, которые «не хватают звёзд с неба» и не склонны к самостоятельным выходкам. Требуется только, чтобы человек был жив и периодически подтверждал своё существование — например, на Кипре просят предоставлять коммунальные счета, оплаченные недавно.

Иногда используются более сложные схемы с настоящими профессионалами. Так, фирмами бывшего президента Украины Виктора Януковича и его окружения управлял австрийский юрист и бизнесмен Рейнхард Прокш. Предположительно, через фирмы, созданные с помощью компании Прокша Compaserve SE, украинские политики отмывали деньги и скрывали приобретённую собственность.

По данным «Трансперенси Интершенл Россия», за оформление офшорной фирмы юридические компании получают около $4000. Дальнейшее обслуживание и оплата труда номинальных учредителей и директоров — от $400 в год. Самим подставным лицам платят не очень много — юрист Сергей Егоров называет их услуги «номинальным сервисом», за который в среднем получают тысячи или десятки тысяч рублей, но не больше. Конечно, в случае с крупными игроками и большими состояниями размер вознаграждения определяется индивидуально и может достигать миллионов. Например, Янукович вывел из Украины 5 млрд евро, и его помощник Прокш наверняка получил приличный процент.

Ближний круг

Другая история — родственники, друзья и люди, которые связаны личными отношениями с бенефициаром (например, доверенные лица из службы безопасности компании). «Это русская забава — доверять только родственникам. За границей так не принято — там подставным лицом может быть компаньон по бизнесу или просто чужой человек», — говорит Денис Примаков. Он считает этот способ наиболее безопасным, так как партнёр по бизнесу заинтересован в том, чтобы схему не раскрыли. А профессиональные подставные лица дорожат своей репутацией, так как чаще всего оказывают услуги нескольким бенефициарам.

Родственники и друзья же могут решить, что они умнее, и присвоить бизнес себе. Иногда доверие доводит бенефициаров до огромных потерь. Известна история Александра Минеева, владевшего 21 объектом недвижимости в Москве. Для управления ими он создал компании, принадлежавшие офшорным фирмам, которые, в свою очередь, находились под контролем других офшоров. Бенефициаром был Минеев, который больше десяти лет прожил в Лондоне, а зданиями управляли московские топ-менеджеры. После того как Минеев вернулся в Москву, он обнаружил, что один из менеджеров поменял учредителей фирм на офшорные структуры, которые уже не имели отношения к нему. В их главе встали неизвестные Минееву жители Северного Кавказа. Он обратился в правоохранительные органы, чтобы воспрепятствовать захвату бизнеса, но был убит до окончания расследования.

Как оформляют отношения

Юридически отношения с подставными лицами никак не оформляют, всевозможные расписки — лишний риск. «Такого рода бумаги никогда не составляются, критерий доверия определяется не содержанием, а чем-то другим — родственными, лояльными, профессиональными отношениями. По сути, это незаконная сделка и оформлять какие-то юридически значимые бумаги нелогично», — объясняет Сергей Егоров. Документов, которые могут обезопасить бенефициара, тоже не существует.

Самое главное — отсутствие документов, иначе в раскрывшейся информации могут оказаться неопровержимые доказательства. «Типичная ошибка — предоставлять собственный паспорт, как Пётр Порошенко. Российские хоть как-то пошли запасными путями», — комментирует Денис Примаков «Панамский архив», в котором есть свидетельства о том, что президент Украины владеет офшорной компанией.

И конечно, подставное лицо должно как можно меньше знать о сути аферы. Вся цепочка обычно известна только настоящему владельцу бизнеса, и, если кто-то потеряет лояльность, компанию быстро получится переоформить на другого человека. Даже если подставное лицо решит раскрыть информацию или присвоить активы себе, вряд ли это получится: человек помнит, что подписал какие-то документы и сходил к какому-то нотариусу, но не знает ни названия офшора, ни других деталей.

Чем опасны подставные лица

На использовании подставных лиц обжёгся Павел Дуров. Для разработки Telegram Дуров создал и финансировал фирмы Telegram, Digital Fortress и Pictograph, однако их номинальным владельцем выступал Аксель Нефф, партнёр Дурова и Ильи Перекопского (бывший вице-президент «ВКонтакте»). Когда Дуров ушёл с должности гендиректора «ВКонтакте», он обнаружил, что Нефф продал компании фонду UCP, владельцу доли «ВКонтакте». У самого Дурова тогда уже не было акций компании, он продал их Ивану Таврину, а у того долю приобрела Mail.ru Group.

Дуров подал в суд, чтобы доказать своё право на владение Telegram, обвинив UCP и Неффа в краже. Фонд в ответ заявил, что Дуров использовал ресурсы и средства «ВКонтакте» на разработку стороннего проекта, и потребовал возместить ущерб в размере 500 млн рублей. Неизвестно, чем закончился бы суд, если бы не сделка UCP и Mail.Ru Group, которая приобрела оставшиеся 48% акций соцсети и стала её владельцем. В итоге Дуров и UCP сумели договориться и Telegram отошёл к своему создателю. Подробности сделки не раскрываются.

С каждым годом использовать подставных лиц и офшорные схемы становится всё опаснее. Партнёр юридической компании «Симплоер» Андрей Дуюнов выделяет три тенденции, которые усложняют процесс.

Во-первых, с каждым годом у налоговых органов становится всё больше механизмов для получения информации. «Есть всего восемь-десять вариантов схем работы с офшорами, и налоговая их отслеживает. Так как это затруднено бюрократией, в отношении каждого человека это делать не будут. Но при появлении подозрений в 80–90% случаев раскрыть всю цепочку не составит труда», — говорит Дуюнов.

Во-вторых, есть тренд на обмен информацией между странами. Уже через два-три года налоговые органы будут знать, какие счета и компании есть у гражданина за границей, какой недвижимостью он владеет и т. д.

Наконец, российские суды стали чаще принимать решения в пользу государства в делах об офшорах. Во многом из-за того, что доказательная база налоговых инспекций стала готовиться лучше. По оценкам Дуюнова, теперь до 80% судебных решений по офшорным делам не в пользу бизнеса: «Сейчас суды действительно смотрят, были ли реальные деловые цели, чтобы так поступить с бизнесом. И в большинстве случаев таких целей не находится».

Фотография на обложке: John Moore