Кого коснётся новый закон об устранении экологического ущерба за свой счёт
Поработал — убери за собойВ начале октября 2021 года стало известно о готовности так называемого усольского законопроекта. Он должен вступить в силу 1 сентября 2022 года и обязать собственников бизнеса устранять экологический вред от своих предприятий. До этого владельцы опасных объектов нередко скидывали эту работу на государство, всячески увиливая от необходимости тратить миллионы и возмещать ущерб природе. Теперь им наконец-то придётся прибрать за собой. А вместе с ними — и всем остальным промышленникам, которые имеют дело с токсичными веществами.
Необходимость такого закона стала очевидной во время ликвидации промышленной площадки обанкротившегося комбината «Усольхимпром» в городе Усолье-Сибирское. В 2018 году на территории предприятия обнаружили залежи опасных отходов, которые не захоронили как положено. Собственника площадки к тому моменту и след простыл, так что работы по вывозу отходов и рекультивации местности пришлось проводить за счёт бюджета — на это только в 2020 году выделили свыше 400 млн рублей, а предварительно общий ущерб оценили в 1 млрд рублей. В самом городе ввели режим ЧС из-за угрозы утечки ядовитых веществ.
С тех пор власти совместно с экологами начали обсуждать возможность закона об ответственности промышленности за накопленный ущерб природе. Ускорить его принятие 21 апреля 2021 года призвал президент Владимир Путин в своём обращении к Федеральному собранию.
«Такой подход очень простой: получил прибыль за счёт природы — убери за собой. Здесь нужно действовать жёстко. Росприроднадзор и другие контролирующие органы должны выполнять возложенные на них задачи», — сказал Путин. Российский лидер также отметил, что принцип «загрязнитель платит» должен в полной мере работать и в сфере с обращениями с отходами и углеродными выбросами.
Уже к середине мая премьер-министр Михаил Мишустин анонсировал работу над законопроектом об ответственности бизнеса за причинённый экологии вред. При этом глава правительства подчеркнул, что компании не должны списывать затраты на ликвидацию ущерба на текущие расходы: это уменьшает прибыль, а значит, и налоги.
«Получается, что устранение ущерба идёт, по сути, за счёт простых граждан. Так быть не должно. Надо, чтобы ущерб оплачивался из чистой прибыли компаний. Только тогда ответственность будут нести их собственники и первые лица», — подчеркнул Мишустин. И пообещал провести в стране «генеральную уборку».
Результатом работы правительства стал законопроект, о котором в середине октября 2021 года рассказала зампредседателя правительства Виктория Абрамченко. Главная цель инициативы — закрыть лазейку для собственников, позволяющую им бросать промышленные предприятия без уборки. Вне зависимости от того, кто причинил природе вред, ответственность возлагается на владельца предприятия: ему запрещается разделять свой бизнес на отдельные здания и объекты до ликвидации вреда. Исключить производственный объект из государственного реестра и перестать считаться его собственником можно будет только после получения заключения Росприроднадзора об отсутствии ущерба.
Кроме того, на разных стадиях жизненного цикла предприятия будут действовать разные требования по минимизации ущерба окружающей среде. Это позволит предупредить накопление вреда и не допустить появления новых «горячих экологических точек», где опасные отходы гниют годами, пояснял глава Минприроды Александр Козлов.
Если всё пойдёт по плану — а законопроект уже получил одобрительный отзыв правительственной комиссии по законодательной деятельности, — собственников бизнеса обяжут устранять экологический вред от своих производств с 1 сентября 2022 года.
Владельцы предприятий должны будут разработать план по устранению негативных последствий их деятельности не менее чем за пять лет до окончания срока эксплуатации промышленных объектов. Этот план нужно будет предоставить для одобрения на государственную экологическую экспертизу.
При этом надо будет оценить стоимость работ по ликвидации ущерба и заручиться финансовым обеспечением их выполнения, иначе с продолжением работы могут возникнуть проблемы.
Тут для бизнеса есть несколько путей: банковская гарантия, договор поручительства или резервный фонд на счёте эскроу. Кроме того, власти предложили компаниям страховать экологические риски, чтобы избегать крупных штрафов за причинённый ущерб в результате аварий.
«Усольский кейс» оказался настолько показательным, что в честь него и назвали подготовленный законопроект. Но это далеко не первый и не последний случай, когда банкротящееся производство и все его отходы «сбрасывали» государству. Ежегодно таким образом закрываются десятки предприятий, указали экологи.
Накопленный ущерб — это актуальная для России проблема, особенно с учётом того, что у нас в стране никто достоверно не знает, сколько всего этого экологического ущерба накоплено, сколько у нас складировано опасных отходов, сколько грязных производств.
Различные базы данных дают расхождения в оценке размещённых отходов в 6–8 раз. В любом случае речь идёт о миллиардах, если не десятках миллиардов тонн. Только нефти в российские реки ежегодно сбрасывается около 150 000 тонн вопреки официальным цифрам. Такого быть не должно, проблема очень серьёзная и деликатная.
При этом интересно, что каждый год у нас несколько предприятий с большим объёмом накопленных отходов банкротятся. Некоторые делают это из экономических причин, но я не могу исключить версии, что они специально разделяют собственность на отходы и эффективное производство и благополучно сбрасывают ликвидацию отходов на бюджет.
Кто тут вредитель?
Виктория Абрамченко подчеркнула, что новое регулирование коснётся не только предприятий нефтехима и металлургии, но и в принципе любых производств, имеющих дело с опасными и токсичными веществами. Таким образом, под действие нового закона попадут:
- промышленные площадки и цеха крупных химических и нефтеперерабатывающих заводов;
- металлургические и горно-обогатительные заводы;
- автомобильные заводы;
- объекты жилищно-коммунального хозяйства;
- целлюлозная и текстильная промышленность;
- пищевая промышленность, особенно использующая аммиачные холодильные установки.
В основном речь идёт о крупных промышленных производствах, использующих значительные объёмы опасных реактивов и химических веществ, а также об объектах размещения наиболее опасных отходов. Однако широта этого регулирования будет зависеть от того, какими будут формулировки в конечной версии законопроекта. Потому что номинально под категорию «опасных производств» попадают также типографии и полиграфии, производства пластмассовых изделий, батареек, аккумуляторов, ламп, медицинских изделий. При этом размер предприятия особого значения не имеет.
В первую очередь опасные отходы образуются в металлургии, на горно-обогатительных комбинатах. Но известны случаи, когда отходы второго класса опасности выдавали за третий или даже четвёртый класс, чтобы не предпринимать мероприятия по их ликвидации. К тому же, у нас даже нет нормальных мест размещения особо опасных отходов, буквально два полигона принимают первый и второй класс, но таких полигонов вообще быть не должно, должна быть переработка. С этим у нас в стране, не побоюсь этого слова, бардак.
А можно без уборки?
Ситуации бывают разные, и иногда собственнику кажется, что он просто не сможет самостоятельно убрать за собой и ликвидировать опасные отходы должным образом. В этом случае придётся решать вопрос деньгами. Новый закон предполагает, что, если предусмотренные планом работы по «уборке» не получится выполнить, их стоимость нужно будет заплатить в бюджет.
Нарушителям же, которые планирую исчезнуть и открыть новый бизнес, оставив разбираться со старым государству, грозят крупные штрафы и санкции. Среди них — запрет на выплату дивидендов до выполнения своих обязательств.
Конечно, есть и другой вариант — продать предприятие, возложив ответственность за грядущую уборку на нового собственника. Но и это так просто не сделаешь — покупатель обязан будет подтвердить свою состоятельность для выполнения всех ликвидационных мероприятий или предоставить на одобрение в Росприроднадзор новый план, на который у него есть средства.
Но экологи предлагают пойти по третьему пути и сделать так, чтобы вред окружающей среде вовсе не скапливался. Для всех будет лучше, если новые предприятия будут строиться сразу с учётом экологических требований и с околонулевым объёмом отходов и выбросов. А вот чтобы бизнес начал переоборудовать свои старые производства, возможно, потребуются дополнительные регуляторные меры, признали в Гринписе.
Идеальный вариант для нового производства — сделать его безотходным или практически безотходным. Если двадцать лет назад об этом не шло и речи, то сейчас такая техническая возможность есть. Но это потребует определённого экономического и экологического регулирования, чтобы собственникам это было выгоднее, чем ликвидировать ущерб.
Но за последние семь лет величина совокупных экоплатежей бизнеса упала более чем в два раза — с 28 млрд рублей до 12–13 млрд. Это плата за сброс и вывоз отходов. Плата уменьшается, хотя ситуация с отходами у нас лучше не становится — скорее, наоборот. Вероятно, находятся какие-то лоббисты, которые умудряются пропихнуть смягчение этих поборов.
У нас в принципе не хватает инспекторов природнадзора: их сейчас всего 1500–1600 человек на всю страну. Если мы сравним с ситуацией в 1998–1999 годах, тогда в России было куда меньше предприятий, и работавшие в то время 9000 инспекторов худо-бедно, но могли справиться. Сейчас в результате оптимизации их стало в разы меньше, а к функциями этих полутора тысяч человек добавили массу других вещей, помимо контроля предприятий. Без регулирования этой сферы такие законопроекты не очень будут работать.
Так или иначе, эра агрессивного использования ресурсов постепенно заканчивается, уверена вице-премьер Виктория Абрамченко. Она подчеркнула, что настало время бережливого производства и потребления, в противном случае последствия будут непоправимы. Действующий сейчас федеральный проект «Внедрение наилучших доступных технологий» должен немного улучшить ситуацию с экологичностью российских производств, но, по словам эксперта в сфере управления развитием промтерриторий Виталия Зайцева, для действующих предприятий новые экологические требования могут стать непосильной нагрузкой.