Почему театры не могут быть прибыльными

В июле РБК подсчитал, что все российские государственные театры убыточны. Для непрофессионалов это могло стать новостью, а сообщество повеселилось. Все и так это знают, и сама методология подсчёта была забавной. Театры попросили у государства на жизнь 10 рублей, сами заработали 5, потратили 15. Исследователи вычли из 15 рублей 5 и получили 10. Гораздо интереснее разобраться, почему так происходит и могут ли вообще театры быть прибыльными.

Что такое театр

Театром можно заниматься по-разному. Можно собраться на проект — то есть, не имея ни недвижимости, ни штата, собрать группу людей, выпустить спектакль и прокатывать на арендуемых площадках. Так работают антрепризы и другие коммерческие и некоммерческие продюсерские проекты.

Можно иметь свободную площадку, называть её театром и сдавать в прокат театральным труппам или делать и прокатывать свои постановки с приглашёнными артистами. Таких у нас немного, но они на слуху. Не имели раньше штатных актёров Центр им. Вс. Мейерхольда, театр «Практика», Центр драматургии и режиссуры А. Казанцева и М. Рощина. Таким был и остаётся Театр наций. Для других стран разделение на театры-труппы и театры-площадки — норма, обеспечивающая эффективный менеджмент. В дореволюционной России это тоже было широко распространено — город мог владеть театральным зданием и сдавать его на сезон антрепренёру, а тот набирал на тот же период труппу.

Если театр работает только как сдаваемая площадка, он вполне может себя окупать. Хотя в Нидерландах, к примеру, субсидию от государства получают и площадки — чтобы аренда была не слишком высокой для также субсидируемых художественных проектов, а билеты оставались доступными. Сдаваемые площадки я подробно рассматривать не буду — они для нас не показательны.

Основу российской театральной системы составляют стационарные репертуарные бюджетные театры. Их стационирование, то есть прикрепление актёров к зданиям, произошло при Сталине в 1937–1938 годах. И такая конструкция оказалась очень живучей.

Отчётность бюджетных театров в открытом доступе. Казалось бы, всё должно быть понятно. Увы. Статьи бухгалтерского учёта не раскрывают, как осуществляется театральная деятельность. Нередко важнейшие расходы (например, оплата гонораров постановочной группы) относят к разделу «Прочее». Есть путаница и с доходами — бюджетное учреждение не может официально сдавать свой зал в аренду, так что доходы от подобной деятельности тоже попадают в «Прочее». Тем не менее разобраться можно.

Расходы

Если театральная деятельность — это постановка и прокат спектакля, то расходы театра состоят из расходов в репетиционный период и расходов на прокат. Первый период связан с подготовкой спектакля. Второй подразумевает показ спектакля публике, а это означает дополнительные ресурсы на производство продукта при его потреблении. Расходы на репетиционный период связаны со следующими важными параметрами постановки:

— сроками выпуска;

— количеством занятых людей;

— масштабностью и сложностью оформления.

Чем дольше идут репетиции, тем дороже выпуск спектакля. Чем больше персонажей в пьесе, тем больше занято актёров. Использование живой музыки добавляет к смете музыкантов. Эффектное видео-, звуковое или световое шоу, сложные декорации, меняющиеся от сцены к сцене, значительное число костюмов, художественный грим — всё приводит к серьёзному увеличению расходов, включая ещё и работу дополнительного технического и обслуживающего персонала.

Расходы проката определяются занятыми людьми, реквизитом и арендованным оборудованием. И в репетиционный период, и при прокате существенная статья — расходы на помещение. Сначала достаточно небольшого пространства, потом оно должно быть больше и, наконец, таким же, в каком спектакль будут играть. Ещё возникают траты на хранение декораций и костюмов, транспортировку, расходы на реализацию (реклама, маркетинг, билетные программы и пр.).

Для самоокупаемости театр должен постепенно возмещать первоначальные затраты на постановку. Это возможно только при устойчивом превышении ежевечерних доходов над ежевечерними расходами и активном прокате — спектакль надо играть часто, и жизнь его должна быть долгой. Если в Москве и других крупных городах это ещё возможно, то в провинции, где театральная аудитория невелика, театр вынужден выпускать премьеры регулярно, чтобы заманивать публику к себе.

Попробуем в рамках независимого проекта поставить «Ромео и Джульетту». В пьесе 26 персонажей плюс массовка — горожане Вероны, родня обоих домов, ряженые, стража, слуги, хор. Вместе с техническими и административными службами (зрителей ведь надо встретить, проверить билет, рассадить) число занятых на одном спектакле людей составит порядка 60 человек. Если средняя оплата за вечер составит 5000 рублей (что означает полное отсутствие в нашей труппе звёзд), только гонорары обойдутся в 390 000 рублей с начислениями. Аренда зала в среднем стоит 500 000. В таком случае «подъём занавеса» (стоимость одного показа спектакля) стоит не меньше 890 000 рублей. И это без учёта транспортировки декораций и костюмов, исходящего реквизита, рекламы, маркетинга и административных расходов.

Удастся ли сэкономить в постоянно действующем театре со своим помещением? Нет.

В стационарном театре постановочные и прокатные расходы частично растворяются в расходах на оплату штатного персонала и здание. Вот пример расходов за 2016 год весьма успешного Российского академического молодёжного театра (РАМТ). Общая сумма — 460 млн рублей, из них:

— оплата штатных сотрудников с начислениями — 59%;

— постановочно-прокатные расходы (изготовление декораций, костюмов, реквизита, их транспортировка и хранение, ремонт, чистка, гонорары, выплаты РАО, печатная продукция) — 26%;

— расходы по содержанию здания (коммунальные платежи, земельный налог и прочее) — 10%;

— административные расходы (услуги связи, канцтовары, билетные программы и прочее) — 5%.

Доходы

Тут разнообразия мало:

— сборы от продажи билетов;

— доход от продажи сопутствующей продукции и оказания услуг (программки, мерчандайзинг, буфет и проведения мероприятий);

— сдача помещения в аренду. В бюджетных театрах в эту строчку дохода попадают только долгосрочные отношения, а не сдача зала под мероприятие.

Сборы от продажи билетов зависят от цен на билеты, вместимости зала и его заполняемости. Всё это вместе определяется популярностью постановки, объёмом потенциальной аудитории и её платёжеспособностью.

Если для нашей «Ромео и Джульетты» мы выбрали зал на 800 мест (к примеру, Театр им. Пушкина в Москве), то при средней цене билета в 1500 рублей мы сможем собрать максимум 1,2 млн. За вычетом услуг распространителей и билетных агентств театр получит порядка 1 млн. Заполняемость зала на 100% — вещь практически нереальная хотя бы потому, что надо бесплатно посадить журналистов, творческую группу и т. д. При заполняемости в 70% (что уже неплохо) валовый сбор за билеты составит уже только 840 000 рублей без вычета комиссионных за продажу.

Сопутствующие товары приносят заметный доход только на широко раскрученных проектах с большой проходимостью. В остальных случаях они пока больше элемент пиара, который окупает себя лишь при удачном стечении обстоятельств. В нашем примере заметных дополнительных доходов ждать не приходится. При оценке всех доходов в 840 000 рублей, а части ежевечерних расходов — в 890 000, от «Ромео и Джульетты», видимо, придётся отказаться.

В РАМТ доходы за 2016 год составили те же 460 млн руб. Из них бюджетные деньги — 231 млн, заработанные самостоятельно — 229 млн, то есть практически 50% на 50%. В некоторых московских и федеральных театрах это соотношение составляет 30/70, но бывает и наоборот.

При этом в прошлом году РАМТ выпустил пять премьер, сыграл 500 спектаклей, которые посмотрели 156 000 человек. В театре несколько сцен, основная — на 700 мест. Средняя цена билета — 950 руб. Средняя заполняемость зала — 87,6%, что выше среднего по России. И даже такой театр оказался убыточен.

Как сократить расходы и увеличить доходы и к чему это приведёт

Сократить расходы можно уменьшением времени репетиций, количества занятых актёров, технического и прочего персонала и минимизацией художественного оформления спектакля.

Увеличить доходы можно, если сделать постановку развлекательной и выбирать площадки с большей вместимостью.

Чтобы более-менее гарантированно выжить или даже немного заработать, нужно взять комедию / мелодраму / триллер / детектив с небольшим количеством действующих лиц, сократить время на репетиции, сократить художественное оформление и долго прокатывать спектакль на больших площадках.

Что из этого получится? Театральное предложение, исключительно идущее на поводу у публики. По такой модели в России работают антрепризы. Вот, к примеру, репертуар успешной московской антрепризы «Арт Партнёр 21»: «Подкаблучники» — комедия на трёх актёров, «Семейный ужин в половине второго» — мелодрама на пять актёров, «Сеанс гипноза для семейной пары» — комедия на четырёх актёров, «Свободная пара» — комедия на двух актёров.

Другой вид коммерческого театрального продукта — мюзиклы. Они дороже: число участников выше, чем в антрепризе, репетиции дольше, оформление дорогое. При этом, согласно подсчётам Дмитрия Богачёва, генерального директора российского отделения Stage Entertainment, которое поставило нашумевшие постановки Cats, Mamma Mia!, «Красавица и чудовище», Chicago и другие, в мире окупается лишь один мюзикл из десяти. Убытки от первой постановки Stage в Москве — это были Cats — составили 2 млн евро.

Есть и другие театральные проекты, которые выживают и даже преуспевают без дополнительной финансовой поддержки. Это и очень популярный «Квартет И» — степень его востребованности можно понять по высокой цене билета (на некоторые спектакли она превышает 20 000 рублей) и необходимости приобретать его заранее. Это и успешно прошедший в прошлом сезоне спектакль «Чёрный русский» с ценой билетов в 5000–7000 рублей и аналогичные ему. Есть проекты Фёдора Елютина Remote Moscow, «Твоя игра», Smile Off и Cargo с более низкими ценами — примерно 1000–2000 рублей, — но также экономически весьма удачные.

Всё перечисленное весьма и весьма ограничено — жанром, доступностью места для зрителя и ценой. Предложение, сформированное на условиях самоокупаемости, будет однообразно и отсечёт от театра публику с дифференцированными вкусами, невысокими доходами и проживающую в населённых пунктах без больших залов.

А как у них?

Как и в России, театры за рубежом за редким исключением не покрывают свои расходы за счёт заработанных средств. Даже в такой театральной империи, как Национальный театр в Лондоне, в сезоне 2015/2016 собственные, заработанные доходы достигли 77,5% от всех полученных денег. В это число вошли, помимо билетных продаж (60% всех доходов), торговля и коммерческие услуги (организация мероприятий, кейтеринг, экскурсии, издательская деятельность и прочее).

Такая же ситуация и в нью-йоркском театре Roundabout: 76% доходов составили заработанные самостоятельно средства, причём кассовый сбор достиг 61% всех доходов.

В Шекспировской театральной компании в Вашингтоне в 2015 году заработанные самостоятельно средства составили 48% дохода, включая 33% от выручки за билеты. Оставшиеся 52% принесли пожертвования, основную часть которых (63%) внесли индивидуальные меценаты, то есть многочисленные компании и частные лица. Государство дало лишь 2% от всей суммы пожертвований.

Что делать

Чтобы избежать сжатия театрального рынка, театру необходима дополнительная финансовая поддержка. Она может идти либо от государства, либо от общества, которое может быть представлено в лице:

— фондов;

— крупных меценатов;

— мелких жертвователей;

— сообществ граждан;

— отдельных организаций, допускающих симбиозное существование с организацией культуры.

Прямая поддержка со стороны государства всегда чревата — кто будет определять, кому и сколько выделять средств, и оценивать эффективность их использования? Разбираться в театральном искусстве — не компетенция чиновника.

Общественная поддержка — это развитая система фондов, обеспеченные граждане, готовые выступать донорами, развитая волонтёрская деятельность. В нашей стране общественная поддержка театра ещё не сформирована. По-прежнему нет достаточного количества благотворительных фондов, финансирующих постановки. Только формируется класс меценатов, нет действенных налоговых и иных механизмов, способствующих поддержке культуры. В итоге без государственных денег российским театрам пока не обойтись.