Бегство от монополий. Почему интернет сломался и сумеет ли Web3 его починить

Что такое Web3

История Всемирной паутины началась не так давно, каких-то 30 лет назад, но уже успела пережить смену эпох. Исследователи до сих пор спорят о том, где и когда пролегла эта граница и какие признаки можно отнести к тому или иному поколению интернета. Но популярность получила сформулированная на Западе концепция Web1 и Web2, на смену которым когда-нибудь может прийти Web3.

Интернет первого поколения, или Web1, относится к периоду 1991–2004 годов. Тогда большинство сайтов представляли собой статичные веб-страницы, а подавляющее большинство пользователей были потребителями, а не производителями контента. Это, по словам советника президента компании «Меркатор Холдинг» по цифровизации Александра Заверзаева, во многом было обусловлено низкой скоростью соединения с интернетом.

Другие особенности этой эпохи — невысокая компьютерная грамотность большинства пользователей Сети и примитивный дизайн страниц. Пользователям сайты того времени могли запомниться широким использованием анимированных GIF, ярких страниц с нулевой функциональностью и популярностью текстур из видеоигр.

Большая часть контента фактически была простым текстом, зачастую пренебрегавшим правилами HTML. Из-за недостатков вёрстки сайты часто отображались корректно лишь при определенном разрешении монитора.

Содержимое сайтов при этом было результатом больших инвестиций и усилий разработчиков, а не интерактивного накопления информации. Хотя посетители иногда могли взаимодействовать между собой на форумах, в чатах и гостевых книгах, большая часть онлайн-активности всё же заключалась в переходах по отдельным статичным веб-страницам.

По мере адаптации технологий, распространения широкополосной сети, улучшения браузеров и массового развития виджетов и приложений интернет начал приобретать современные черты. Поворотным моментом для перехода с Web1 к Web2 стал пузырь доткомов, лопнувший в 2000 году.

Инвесторы поняли, что вкладывать средства исключительно в рекламные странички своих передовых проектов в интернете неэффективно без развития собственно IT-бизнеса. Для того чтобы построить в интернете «экономику нового типа», о которой так часто говорили до краха доткомов, пришлось развивать и использовать возможности, которые предоставляет Всемирная сеть.

Интернет второго поколения распространился мягко, без прорывных технологий, продолжив использовать наработки и концепции Web1 и понемногу адаптируя их к растущим запросам пользователей.

Появление самого названия Web2 (как и Web1) принято связывать со статьёй американского издателя и активиста движения за свободное программное обеспечение Тима О’Райли «Что такое Web 2.0», вышедшей в 2005 году. Он сформулировал методику проектирования систем, которые становятся тем лучше, чем больше людей ими пользуются.

Особенностью интернета, построенного по этой методике, был принцип привлечения пользователей к наполнению и проверке информационного материала. Типичным продуктом эпохи Web2 стала свободная интернет-энциклопедия Wikipedia.

Но по-настоящему правила игры в Сети изменило появление и широкое распространение соцсетей, блог-платформ, онлайн-маркетплейсов и других интернет-сервисов. Эпоха Web2 принесла много и других хороших и интересных нововведений.

Новая эпоха характеризуется двумя особенностями — открытый код и партисипаторная система взаимодействия. В основе идеи открытого кода лежала простая мысль: «А что, если создать программный код, который заставит несколько систем автоматически коммуницировать между собой?» И тогда-то и началась эпоха по-настоящему глобального открытого интернета.

Открытый код стал эмблемой эпохи Web 2.0, и теперь каждый мог создавать что-то своё в интернете. Большие корпорации начали создавать платформы, на основе которых можно было построить целые программные системы. Это был открытый мир для программистов, каждый мог внести свой вклад во взаимосвязываемые системы или же связать множество девайсов в одну экосистему.

Фронт-энд-разработка стала ключевым направлением деятельности программистов. Все создавали системы, с которыми может взаимодействовать пользователь, — блоги, pop-up-объявления, мини-игры и социальные сети. Вместе с блогами и социальными сетями появилось важное явление — UGC (user generated content — контент, создаваемый самими пользователями), интернет наполнялся информацией от пользователей больше, чем от самих создателей платформ. При этом люди делились персональной информацией о себе охотно и без опаски. А система cookies, изобретённая Лу Монтулли, позволила в том числе создавать рекламные кампании, таргетируемые на конкретных пользователей.

Но чем дальше развивался Web2, тем больше проблем возникало. По словам Рамиля Каримова, в итоге открытые коды и системы оказались крайне небезопасными. На смену им пришли полностью закрытые централизованные системы наподобие Apple. Но вопрос безопасности для конечного пользователя на этом не закрылся, а, наоборот, вышел на новый уровень. Теперь опасность начали представлять уже монополии, неограниченно собирающие данные и использующие их по своему усмотрению.

Facebook, Google, Apple и Amazon считаются «большой четвёркой» техногигантов эпохи Web2. Сейчас львиная доля коммуникации и торговли в интернете происходит на платформах, так или иначе принадлежащих этим многомиллиардным компаниям. Они же стали олицетворением всех недостатков, на которые указывают критики Web2.

В начале 2000-х с развитием каналов связи стали меняться методы и цели создания сайтов. Произошёл переход в сторону динамического контента, формируемого самими пользователями. Web2 отмечается появлением новых веб-служб, развитием web-программирования, улучшением дизайна и удобства сайтов, уменьшением возможности пользователя быть анонимным.

Основной проблемой Web2 стало посредничество интернет-корпораций для размещения своих интернет-представительств и электронных офисов, вследствие чего, по мнению многочисленного сообщества, проявляются следующие недостатки:

• централизация;
• неприспособленность инфраструктуры для выполнения сложных вычислительных задач в браузере;
• зависимость качества работы сервисов от качества работы сторонних компаний;
• уязвимость конфиденциальных данных пользователей для злоумышленников из-за хранения на сторонних серверах;
• контроль и ограничение доступа к информации;
• заполнение интернета анонимными пользователями и ботами, способными затопить во флуде обсуждение любого социально значимого вопроса.

Исправить эти недостатки призвана концепция интернета Web 3.0, или Web3, которую сформулировал в 2014 году английский учёный-компьютерщик Гэвин Вуд.

«Наша миссия — развивать передовые приложения для децентрализованных протоколов веб-программ. Наша страсть — создание Web 3.0, децентрализованного и честного интернета, в котором пользователи сами контролируют свои данные, личность и судьбу», гласит надпись на сайте фонда Web3 Foundation, сооснователем которого стал Вуд. Но какие же принципиальные отличия Web3 от Web2 и Web1?

Эксперты сходятся во мнении, что в первую очередь Web 3 — это уход от монополии IT-гигантов к более-менее равноправному, децентрализованному интернет-сообществу.

На самом базовом уровне Web3 можно представить как онлайн-экосистему, основанную на блокчейне. При этом платформы и приложения в Web3 принадлежат не компании-«привратнику», берущему свою комиссию за каждый чих, а пользователям, каждый из которых получает свою долю владения, помогая разрабатывать и поддерживать эти сервисы. Данные будут связаны между собой децентрализованным образом, в то время как сейчас они в основном хранятся в централизованных репозиториях.

Обеспечить эту систему «топливом» призваны криптовалюты, токены и NFT. Эти активы независимы от традиционных финансовых систем, банков и правительств, поэтому адепты Web3 уверены, что они должны быть встроены в работу почти всего, что люди делают в интернете.

Кроме того, блокчейн могут использовать для самостоятельной идентификации пользователей без необходимости полагаться на системы аутентификации типа OAuth и передачи персональных данных сторонним организациям.

В интернете будущего у пользователей появится единый сквозной профиль для всех сайтов, которые будут обмениваться данными между собой без участия человека в центре этой схемы. Это, с одной стороны, вернёт пользователям право на анонимность, но с другой — повысит ответственность людей за «чистоту» своего информационного следа, ведь действия на любом сайте будут отражаться на их профиле. Как пояснил криптоинвестор Алексей Бусов, такой подход позволит привязать весь производимый контент к своему цифровому персонажу, и никто не сможет его украсть или оспорить его авторство.

Чтобы всё это заработало, помимо блокчейна, потребуются такие технологии, как искусственный интеллект, большие данные и машинное обучение. Ведь интернет нового поколения предполагается выстроить так, чтобы взаимодействовать с ним могли не только люди, но и машины. Но для этого программы должны понимать данные как концептуально, так и контекстуально. Компьютерные системы уже могут искать информацию в интернете, следующий шаг — научить их анализировать её и делать собственные выводы.

Такую организацию информации также называют семантической паутиной. Эту концепцию сформулировал в 1999 году создатель Всемирной паутины, учёный-компьютерщик сэр Тим Бёрнес-Ли. В 2006 году он назвал её компонентом интернета будущего. Семантическая паутина предназначена для автоматического взаимодействия между системами, людьми и домашними устройствами, при котором люди и машины равноценно участвуют в процессах создания контента и принятия решений.

Впоследствии Гэвин Вуд позаимствовал у него термин Web 3.0, что часто приводит к путанице между этими двумя концепциями. Но большинство исследователей сходятся на том, что Web3 — это более широкое понятие, описывающее децентрализованный интернет третьего поколения, в то время как Web 3.0 — лишь одна из идей, которые лягут в основу новой организации Всемирной сети.

Наконец, изменению подвергнется и внешний вид интернета. С распространением 3D-графики, виртуальной реальности и метавселенных граница между цифровым и физическим миром начнёт стираться. Пока это находит отражение в игровом контенте, но VR всё чаще применяют в самых разных секторах, от недвижимости и электронной коммерции до здравоохранения и военного дела.

Так что не исключено, что фантасты были правы и в недалёком будущем мы все будем сидеть в интернете с помощью специальных очков и шлемов.

Новый взгляд на финансы

Блокчейн и криптовалюты большинством всё ещё воспринимаются как игрушки для техногиков, но традиционные банки и финтехорганизации уже давно присматриваются к этим технологиям. В частности, блокчейн уже начали тестировать для трансграничных переводов между банками — такие платформы, как «Мастерчейн» и Marco Polo, давно известны в финансовом секторе.

У технологии есть целый ряд преимуществ для банков: он исключает посредников и снижает затраты на переводы, самостоятельно проводит сверку актуальности данных в базах, позволяет автоматизировать многие процессы за счёт смарт-контрактов. При этом скорость и безопасность обмена данными повышаются.

В начале ноября 2021 года аналитики Juniper Research выпустили исследование, в котором говорится, что внедрение блокчейна для трансграничных расчётов позволит банкам сэкономить до $10 млрд в год. В 2012–2019 годах многие банки рассматривали возможность внедрения блокчейна и финансировали разработки в этой нише. Но добиться серьёзного прорыва им не удалось.

Пока всеобщего перехода на блокчейн-рельсы не происходит, а вскоре он может и не понадобиться — если интернет-пользователи массово откажутся от традиционных банковских сервисов в пользу криптовалют и NFT. Такое развитие событий пока выглядит фантастично и в любом случае будет не быстрым. Но у такого перехода есть свои достоинства.

Появление Web3 выглядит как просвет для получения некой виртуальной безопасности и защиты своих данных. Это своего рода попытка построить новый мир между финансовой системой и людьми, их взаимодействия между собой.

Пока Web3 напоминает новую организацию с горизонтальной системой управления, где решения принимаются исходя из результатов голосования. Происходит децентрализация финансов из-за появления dex-банков и площадок на различных блокчейнах. Заблокировать в этой системе вас никто не может, и вот почему:

• Во-первых, в Web2 вас обслуживают сторонние серверы, которым вы просто доверяете. В Web3 обслуживание происходит через блокчейны: это большое количество узлов между компьютерами пользователей, подключенных к системе. Решения здесь принимает огромное количество людей.

• Во-вторых, защита персональных данных в Web3 выглядит совершенно по-другому. Вы подключаетесь к системе не с помощью документов, а через номер кошелька. Но уверен, это пока, затем придумают более совершенный способ.

Планы сторонников Web3 не ограничиваются заменой традиционных денег и финансовых систем цифровыми. Переход на токеномику (экономику токенов) предполагает, что токенизировать, а впоследствии монетизировать можно любой контент.

По одной из версий, в интернете будущего каждый файл пользователя становится активом, записанным на его кошелёк (к которому, соответственно, привязаны все его пользовательские данные и профили).

Например, если бы Twitter работал на блокчейне, все твиты пользователя принадлежали бы ему в виде уникальных NFT. И при желании и определённой раскрученности он вполне мог бы продавать их, как это сделал Джек Дорси со своим первым твитом.

Но если перспективы NFT пока ещё остаются под вопросом, то криптовалюты уже прочно прописались в жизни многих интернет-пользователей.

Эксперты связывают будущее криптовалютного рынка с развитием Web3 — при переходе на децентрализованные рельсы логично будет пользоваться децентрализованными же средствами платежа. Криптооптимисты и вовсе заявляют о скором построении собственной финансовой системы вне централизованного мира.

Вместе с тем далеко не все исследователи согласны с тем, что блокчейн способен кардинально изменить правила игры и подарить финансовому миру радужное будущее с новым уровнем свободы и независимости от регуляторов.

Главный и ключевой тренд всей истории про Web3 относится к финансовой системе, зачатки которого можно наблюдать уже сегодня. У этого тренда три ключевых элемента:

• пресловутые банковские экосистемы;
• блокчейн и криптовалюта;
• телекоммуникационные корпорации.

Это три пока ещё автономных явления, но зачатки их постепенного сближения можно наблюдать уже сейчас. Телекоммуникационные компании стремятся монополизировать рынок cookies и персональных данных пользователей, что им практически уже удалось.

Банковские экосистемы стремятся монополизировать физический доступ к пользователю и те же самые cookies. А блокчейн-технологии стремятся сделать каждый элемент собственной сети источником бесплатной электроэнергии — по образу партисипаторной механики Web2.

Таким образом, чем глубже мы вступаем в новую эпоху развития интернета, тем больше мы столкнемся с олигополиями — крупными мегагигантами, которые будут администрировать финансовые потоки (равно «информационные потоки»).

Децентрализация, анархия, революция

Помимо финансовой составляющей, у всего этого течения есть не менее сильная сторона — идеологическая.

Для адептов Web3 это не только следующая фаза развития интернета, но и, возможно, следующий этап организации всего человеческого общества. Web2 должен был подарить людям в интернете свободу, но вместо этого отдал власть корпорациям. Web3 же призывает скинуть эксплуататорский класс и вернуть интернет пользователям. Его миссия, как отмечает Wired, почти до боли идеалистична: освободить человечество не только от господства больших технологий, но и от самого эксплуататорского капитализма — и сделать это исключительно с помощью кода.

Гэвин Вуд полагает, что децентрализованные технологии — единственная надежда на сохранение либеральной демократии.

«Я думаю, что модель Web 2.0 была очень похожа на модель общества до появления интернета, — рассуждал Вуд на ежегодном собрании Всемирного экономического форума в Давосе. — Если вернуться на 500 лет назад, люди в основном просто держались своих маленьких деревень и посёлков. Они торговали с людьми, которых знали, и полагались на социальные связи. Это работало, потому что перемещаться между городами требовало много времени и денег. Но по мере того, как общество двигалось к чему-то более масштабному, у нас появлялись междугородние и международные организации и бизнесы, регуляторы, законодательные требования к тому, как работать в той или иной отрасли.

Но новые отрасли очень трудно регулировать — разработка законов требует времени, регуляторы несовершенны, правительство нерешительно, так что требуется много сил, чтобы угнаться за прогрессом. Нам нужно выйти за пределы этой централизованной модели, в которой сейчас существует и Web2. Нам необходим новый слой технологий, чтобы скомпенсировать сбои в регулировании», — уверен разработчик.

Вуд призвал к модели «меньше доверия — больше правды». «Доверие» в Сети подразумевает, что пользователи передают свои данные и власть над ними какой-то организации, безосновательно полагая, что та о них позаботится. Это удобно, и большинство пользователей продолжают пользоваться продуктами централизованных монополистов, хотя и не обязаны выбирать именно их, отметил Вуд.

«Правда» означает, что доверие становится заслуживающим доверия — появляется механизм, который делает декларируемую безопасность фактической. Блокчейн, криптография и технология смарт-контрактов могли бы помочь в этом, но, как указал Вуд, нужно внимательно смотреть на то, как организованы блокчейн-сети — действительно ли они децентрализованные и одноранговые, или на самом деле всё тот же замаскированный Web2.

В целом же идеолог Web3 не верит, что человечество резко откажется от Web2 — скорее первые приложения нового поколения будут потихоньку встраиваться в уже существующие сайты и продукты. Но, по словам Вуда, для него история с Web3 гораздо больше, чем вытеснение Facebook, Google и других монополий.

«На самом деле это огромное социально-политическое движение, которое призывает перейти от произвола властей к куда более рациональной и либеральной модели организации общества. И это единственный способ защитить либеральный мир, которым мы наслаждались последние 70 лет. Но пока, к сожалению, мы сильно дрейфуем совсем в другом направлении».

Недостатки Web3

На уровне идей многое выглядит лучше, чем в жизни.

Среди сторонников перехода на Web3 много учёных-компьютерщиков, разработчиков и техногиков, однако в своих размышлениях о будущем интернета они иногда забывают, что пока децентрализованные автономные организации (DAO) остаются уделом людей с довольно высокой компьютерной грамотностью.

Полина Колозариди, интернет-исследователь, преподаватель НИУ ВШЭ и ИТМО, указывает на то, что идеи Web3 по большему счёту проповедуют те же люди, которые ассоциируются с этой индустрией и корпорациями Big Tech, вышли из них, а теперь хотят «сделать IT-индустрию Great Again». То есть Web3 придумывают участники той самой системы отношений, против которой они протестуют («пчёлы против мёда»).

Колозариди делает вывод: всё идёт к тому, что блокчейн вольётся в структуры крупных корпораций. Однако принципы их работы из-за этого радикально не изменятся. Оттого что там будет блокчейн, а не облачное хранение данных, но под надзором тех же монополий, всю эту махину не починить, она просто станет чуть-чуть более современной.

Рядовые же интернет-пользователи до сих пор гораздо чаще остаются потребителями контента, а не его производителями, поэтому многое из того, что предлагает Web3, им неактуально.

Основатель мессенджера Signal, известный хакер Мокси в начале 2022 года разразился статьёй, в которой раскритиковал Web3. Он выделил следующие проблемы:

• Людям неудобно запускать свои серверы, поэтому архитектура Сети в клиентской части останется централизованной, пусть и будет использовать криптографические инструменты для распределения доверия.
• Протоколы всегда развивались медленнее платформ.
• В работе распределённых приложений (dApps) есть критичные уязвимости, особенно во взаимодействии клиент-сервер.
• Многие элементы «децентрализованных» инфраструктур по факту централизованные.
• Платформы IT-гигантов по-прежнему имеют огромную власть — и нет уверенности, что эту ситуацию удастся изменить новыми технологиями.
• Недостатки Web3 часто списывают на ранний этап развития технологий, но этому аргументу уже много лет.
• Проекты по созданию программного обеспечения требуют огромных человеческих затрат, их не удастся масштабировать на всю аудиторию интернета.

Критики Web3 также отмечают, что технология блокчейна, вокруг которой строится большинство концепций интернета будущего, сама по себе имеет свои недостатки. Например, она вредит окружающей среде, так как майнерам для вычислений требуются мощные компьютеры и много электроэнергии.

Кроме того, технология и построенные на её основе экосистемы пока слишком молоды, чтобы с уверенностью говорить об абсолютной безопасности и сохранности данных в ней. Наконец, всеобщая токенизация может превратить интернет в один сплошной маркетплейс, а значит, душевности в Web3 будет ещё меньше, чем сейчас.

Либерализация и превращение в маркетплейс никогда не были антонимами. После кризиса доткомов Google и другие компании буквально оказались в ситуации: «Если вы такие умные, то где ваши деньги?» Над ними все смеялись. Ребята изменили свои сервисы и стали продавать не рекламу, а данные рекламодателям, в первую очередь — информацию о людях. Это породило огромную индустрию Big Data. Пессимистическая версия говорит о том, что превращение нас самих как пользователей в продукт заработает в полную силу именно с токенизацией. Но это лишь одна из трактовок.

Антропологические исследования показывают, что с появлением рыночных отношений и брендинга самих себя осмысленная жизнь у людей не прекращается. Как мы научились жить, понимая, что мы отчасти представляем свой образ как бренд, так и дальше люди научатся действовать сообразно собственным условиям. Многие коммуникации похожи на рынок, но это не делает их лишь рынком, люди всё равно умудряются продолжать делать что-то важное и проводить время осмысленно.

Токенизация не превратит нас всех в рабов машины или товары. Но поставит новые вопросы о статусе субъекта, возможность управлять своими решениями в интернете, понимать, где рынок, а где политика.

Тем не менее Мокси делает неожиданно оптимистичный вывод: ажиотаж вокруг Web3 и вызванную им золотую лихорадку уже не остановить, да и не нужно. В эту индустрию успели влить столько человеческих и денежных ресурсов, что они неизбежно станут двигателем прогресса и дадут полезный результат. Так что говорить о Web3 как о пузыре как минимум некорректно.

Так или иначе, поколения, которые строили первую и вторую версию интернета, также говорили о свободе для пользователей, новых технологиях и децентрализации. В итоге Сеть поделили между собой компании-монополисты, государства возводят цифровые «железные занавесы» и блокируют несогласных, а споры между сторонниками анонимности и обязательной идентификации пользователей всё чаще скатываются в крайности «вседозволенность против цензуры».

Удастся ли этого избежать Web3, увидим ли мы новый свободный и децентрализованный интернет или мир, где каждое действие человека будет ещё больше контролироваться и регулироваться с помощью машин, — большой вопрос, ответ на который даст лишь время.