Отчуждение, избегание, срыв. Как распознать ПТСР и можно ли помочь человеку с такой проблемой
О таком заболевании, как посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), чаще всего вспоминают в разговорах о военных. Многие из нас могли наблюдать или слышать истории, как ветераны Афгана или Чечни ни с того ни с сего начинали кричать, падать на землю от хлопка петарды, агрессивно реагировать на какие-то безобидные замечания. Но страдать от подобного расстройства могут не только те, кто прошёл через бои и бомбёжки. Для кого-то причиной становится столкновение с насилием, кто-то долгое время находился в обстановке чрезвычайного давления и тревожности. Травма может проявляться даже годы спустя, и справиться с ней — та ещё задача. О том, как живётся с ПТСР и можно ли помочь тем, для кого пережитый ужас никогда не заканчивается, — рассказывает «Секрет».
Что такое ПТСР и как оно возникает?
Посттравматическое стрессовое расстройство, или ПТСР, — это психическое заболевание, которое возникает из-за одного или нескольких тяжёлых событий, травмирующего жизненного опыта.
Психологическая травма — это всегда невыносимый опыт, это неординарное, непредвиденное событие, произошедшее против воли человека. Он этого не хотел, не ждал, просто внезапно случилось.
ПТСР может возникнуть после сексуального или физического насилия, унижения личного достоинства, скоропостижной кончины близкого человека, болезненного разрыва с партнёром, ДТП, катастрофы, участия в боевых действиях. При этом в последнем случае неважно, в какой роли, — страдает и психика мирных жителей, оказавшихся в центре заварушки, и психика солдат.
Первые упоминания расстройств, напоминающих ПТСР, относятся ещё к античности, когда к вернувшимся с войны приходили «призраки убитых врагов».
При этом травматичность события повышается, если оно случилось внезапно и связано с чувством собственной беспомощности, вынужденности или неспособности как-то эффективно действовать в сложившейся ситуации. Его может усугубить как отсутствие похожего опыта, так и повторяемость. Особенно если первая травма была ещё в нежном возрасте.
Сейчас нередко травмой называют любую ситуацию, связанную с негативными чувствами, с фрустрацией (когда желаемое и действительное не совпадают). Фрустрация — это механизм, обеспечивающий психике взросление. Это совершенно нормально, если ребёнку не давать конфеты на завтрак, обед и ужин. Это его не травмирует. Травма — это экстраординарное, ненормальное событие, которое рушит способность человека адекватно реагировать на внешние и внутренние потребности и конфликты, влияет на работу мозга, лишает возможности быть гибким.
Если объяснять простыми словами, то травма ломает. Не ломает и не делает сильнее — горевание (это в норме механизм переживания тяжёлой ситуации, на него требуется время и силы), а не ломает и делает сильнее — опыт. В ПТСР человек не может выйти в горевание без профессиональной помощи.
Ключевым моментом является то, что само травмирующее событие оценивается как травмирующее абсолютно субъективно. Это значит, что если человек утверждает, что имеющиеся у него симптомы появились после падения на него банки с вареньем, то мы со всей серьёзностью можем говорить о развитии у него ПТСР.
Иногда ПТСР практически не мешает жить, общаться с другими людьми и работать. Но порой оно может стать спусковым крючком для развития других психических заболеваний — депрессии, тревожного расстройства, панических атак. На фоне этого могут развиться различные зависимости, проявиться суицидальное поведение или агрессия.
В самых тяжёлых случаях человек перестаёт нормально реагировать на окружающий мир, его состояние напоминает состояние больного шизофренией.
Как распознать ПТСР?
Диагностировать посттравматическое стрессовое расстройство должен специалист — психолог, психотерапевт или психиатр. Но некоторые признаки могут стать красными флажками, которые могут заставить человека или его близких заподозрить этот диагноз. Стоит насторожиться, если человек:
- не желает посещать места, связанные с травматическим опытом;
- уходит от мыслей о страшных событиях, чтобы не переживать чувства, которые они вызывают;
- избегает ситуаций и обстоятельств, при которых получена травма;
- иногда, наоборот, стремится снова оказаться в ситуации, схожей с травматическим событием, и снова пережить травму;
- очень возбудим и тревожен;
- испытывает острые приступы страха или агрессии, демонстрирует чрезмерную реакцию на относительно нейтральные стимулы (громкий звук, резкое приближение).
- постоянно напряжён, насторожен, раздражителен;
- часто ощущает себя «на грани срыва»;
- переживает «флешбэки» — яркое возвращение воспоминаний, погружение в них, те самые кинематографичные моменты, когда герой на мгновение застывает, перестаёт реагировать на обстановку, а у него перед глазами начинают разворачиваться пугающие сцены из прошлого;
- испытывает учащённое сердцебиение при вторжении воспоминаний, потоотделение, другие симптомы панической атаки;
- имеет проблемы со сном, бессонницу, кошмары;
- не может вспомнить ключевые моменты травмирующего события;
- погружается в эмоциональное онемение, депрессивное состояние, расстройство настроения;
- не может сосредоточиться или, наоборот, расслабиться;
- варится в негативных мыслях о себе или мире, испытывает чувство вины, греха;
- отдаляется от близких.
У детей ПТСР может проявляться в виде недержания мочи, регрессе в развитии, потере речи, воспроизведении травмы в виде игры, привязчивости к «безопасным» взрослым или, наоборот, страхе перед взрослыми.
Психолог Лидия Руонала подчеркнула, что стоит разделять страдания, связанные с фрустрацией, депрессивными состояниями, некоторой эмоциональной незрелостью и вызванные реальным ПТСР. В последнем случае у человека внутри на месте здоровых психических механизмов оказывается выжженная пустыня, и ничто не препятствует связи стимула и реакции.
В итоге у него теряется способность к продуктивной рефлексии — вместо этого мозг занимается механическим воспроизведением обрывков каких-то правил, мыслей, воспоминаний. Он постоянно избегает встречи с чувствами, потому или постоянно компульсивно занят чем-то простым и повторяющимся (например, чинит машину, моет полы, пишет бесконечные посты в соцсетях), или замирает и смотрит в одну точку. Круг его интересов может значительно сужаться, а оставшиеся наделяются неадекватной значимостью.
Обычно симптомы ПТСР проявляются в течение первых месяцев после травмирующего события, но можно столкнуться с ними и позже, иногда — спустя годы. Как правило, люди, которые ещё не вышли из ситуации травмы (продолжают оставаться в опасном месте, подвергаются насилию), симптомов ПТСР не испытывают. «Накатывает» же на них, когда они оказываются в безопасности, а мозг продолжает искать привычные угрозы повсюду и «встряхивать» тело, чтобы успеть спастись от них.
Кто в зоне риска?
В отличие от множества других психических заболеваний, ПТСР не имеет в числе доказанных причин какой-то «природной предрасположенности». Заполучить это расстройство может любой человек, независимо от возраста, пола и семейной истории (если, конечно, источником травмы не становится член семьи). Всё, что для этого нужно, — пережить травмирующий эпизод.
Однако некоторые факторы всё-таки увеличивают шанс на то, что психика человека окажется уязвима. Шансы на ПТСР растут, если:
- высок уровень стресса, тревожности, нервного истощения;
- ситуации предшествовали другие психологические травмы, особенно детские;
- в семье были проблемы с воспитанием, например родители демонстрировали неадекватные реакции на собственные травмы;
- человеку трудно выражать собственные эмоции, он склонен замыкаться в себе и не обращаться за помощью;
- присутствуют такие черты личности, как незрелость, гиперчувствительность, зависимость, склонность к чрезмерному контролю, завышенные требования к самому себе;
- есть зависимости, склонность к токсикомании, депрессия, тревожное или паническое расстройство.
Стрессовое расстройство может возникнуть даже у тех, кто сам не был в опасной ситуации, но наблюдал её или её последствия. У таких людей развивается травма свидетеля. Основная причина её в том, что свидетель мало что может сделать, чтобы предотвратить трагедию или помочь её жертвам, и оттого чувствует себя беспомощным.
В зону риска попадают люди, непосредственно оказавшиеся в психотравмирующей ситуации или ставшие её свидетелями. Риск усиливается в случаях, когда нет возможности защититься от сигналов, символизирующих или напоминающих аспекты таких ситуаций, когда помощь и поддержка ограниченны и/или неадекватны (гиперопека не лучше равнодушия).
Но чаще всего ПТСР диагностируют и ожидают диагностировать, конечно же, военным, особенно прошедшим боевые действия. «То, что для вас праздничный салют, для меня — артиллерийский залп», — нередко говорят солдаты, вернувшиеся с фронта. Именно их состояние после тяжёлых битв в принципе побудило психотерапевтов начать изучать это явление.
В психотерапии есть даже отдельное понятие «комбатанты» — люди, страдающие от ПТСР, развившегося из-за участия в военных действиях. Это отдельная категория пациентов со своими особенностями.
Большое значение также играет то, в какой обстановке оказывается человек после травмы. Если человек не получает достаточную поддержку со стороны общества и близких, а поверх наваливаются другие проблемы, риск того, что пережитое выльется в ПТСР, повышается.
ПТСР угрожает тем, чья психика в плане восстановления после стресса не тренирована вообще, или тем, кто «перезанимался». В зоне риска в первую очередь дети и подростки, чьи родители не исполняют своих обязанностей или склонны к гиперконтролю и сильной тревожности, беременные и кормящие матери, люди с различными заболеваниями, пожилые, работники помогающих профессий (из-за выгорания) и профессий, сопряжённых с повышенным стрессом или угрозой для жизни.
Также отдельно отмечу, что чем выше эмоциональный интеллект, тем больше вероятность, что психика справится с переживаемым стрессом. Поэтому «сильные люди» нередко очень уязвимы, они не уделяют должного внимания своей психике.
По данным американского Национального центра по изучению ПТСР (National Center for PTSD), примерно 7–8% людей хотя бы один раз в жизни испытывают ПТСР.
При этом вероятность развития этого заболевания у женщин выше, чем у мужчин, но причины этого пока неизвестны. Возможно, такая статистика связана с тем, что женщины в принципе чаще обращаются к психотерапевтам и реже игнорируют проблемы со своим ментальным здоровьем. Или же с тем, что женщины чаще оказываются жертвами обстоятельств — в мирное время ПТСР, связанное с пережитым насилием, встречается гораздо чаще, чем «боевое».
Инна, человек с многолетним ПТСР:
Моё ПТСР связано с пережитым в отношениях домашним насилием, которое долго замалчивалось. Дошло до того, что, когда я отказалась вернуться к этому человеку, он попытался меня похитить. Поймали меня у института, где мне предстояло через полгода защищать диплом.
В первые дни-месяцы после этого состояние было отупелое от страха. То есть это я сейчас понимаю, что мне тогда было страшно. А тогда казалось естественным ходить, оглядываясь, ломать привычные маршруты, постоянно выглядывать в окно и по возможности просить сопровождения.
Я очень быстро и глубоко спрятала от себя переживания. Мне было важно, чтобы моё состояние как можно меньше отразилось на других. Деться было некуда, пришлось заметать эмоции под коврик... пока он не встал вертикально. Избегать связанных с травмой мест у меня не было возможности, то, что происходило с воспоминаниями, казалось мне нормальным, а все остальные симптомы можно было удобно списать на перегрузку и другие стрессы. Ужас пришёл потом, когда «коврик осыпался».
Яркое проявление случилось через несколько лет, на работе. Знакомый человек подошёл сзади и положил мне руки на плечи. Это было очень страшно и больно, места прикосновений онемели на несколько часов, хотя он совсем не сжимал пальцы. Крик напугал его так, что мы больше никогда даже не разговаривали. Мне было очень стыдно за свою реакцию, которую я тогда не могла объяснить.
Поначалу мне здорово помогали те, кто относился к моему состоянию с бОльшим вниманием, чем я. Не только выслушивали и поддерживали, но и вовремя «заземляли», пока я не научилась делать это сама. Сейчас самая большая помощь — принятие. Стигматизация в любой форме отталкивает.
Тяжёлые обострения для меня уже редкость, я научилась отслеживать изменения в своём состоянии. Самонаблюдение, самопомощь, годы работы с психологом, поддержка друзей, даже те вещи, которые делаю через не могу и/или не хочу, помогают мне справиться. Но чем дальше, тем тоньше нюансы. Вероятность, что я напугаю кого-то реакцией на триггер, «уйду во флешбэки» или как-то ещё потеряю контакт с реальностью, теперь невелика, но есть другие подводные камни. Например, я ненавижу спать.
Екатерина, имеет опыт жизни с ПТСР у себя и близких:
Отец воевал в Чечне, он свою травму принёс домой и не очень себя сдерживал. Так что где-то с моих 13 лет в жизни было довольно много насилия, в том числе физического, плюс он легко делился историями своего боевого опыта. Так что подробности смертей, ранений и пыток составляли некий фон моей тогдашней жизни.
Всё это наложилось на общую подростковую нестабильность, так что я всё это переживала довольно болезненно, с попытками суицида и фантазиями о том, чтобы уйти из дома или каким-то образом избавиться от отца. В реальности я больше пряталась в своей комнате и уходила в себя так глубоко, как могла.
В те годы я постоянно плакала, очень тяжело строила отношения со сверстниками и при этом в какой-то момент выработала высокую терпимость к смерти, сценам насилия, виду крови и прочему такому — ненормально высокую, сильно в ущерб нормальной эмпатии. Впоследствии начали развиваться какие-то странные страхи вроде боязни открытых пространств, проблемы с агрессией и самоповреждающее поведение.
В 17 лет я поступила в университет, смогла получить место в общежитии и съехала. В более безопасной обстановке я достаточно быстро начала восстанавливаться. У меня ещё долго оставались сложности с общением, склонность к неоправданному риску и агорафобия, но в целом просто физически выйти из травмирующей ситуации уже было большим шагом к тому, чтобы всё стало налаживаться.
Некоторые проблемы я потом прорабатывала прицельно, например дышала под счёт, переходя широкую улицу, считала шаги при ходьбе, это помогало сосредоточиться на процессе, а не на ощущении страха. Я и сейчас в сложные моменты начинаю привычно считать вдохи и выдохи.
Сейчас я вполне восстановилась: самостоятельно передвигаюсь по городу, безопасна для близких, не склонна к зависимостям и даже в какой-то мере наладила отношения с отцом. Мне здорово помогло понимание, что он сам был глубоко травмирован тем, что с ним произошло, и едва ли мог в полной мере контролировать себя. Откровенно говоря, я не поручусь, что повела бы себя лучше, пройдя через то, что прошёл он.
Думаю, что я более или менее легко отделалась. Теперь я могу спокойно вспоминать то, что со мной происходило тогда. Для меня важно понимание, что моя травма меня не определяет. Да, это было со мной и повлияло на меня, и это то, чего я для себя не выбирала. Но сейчас я могу выбирать себя и некий вектор своей жизни, и вот тут важно, что этот выбор делаю я сама, а не моё прошлое.
Можно ли справиться с травмой самостоятельно?
Многие люди с ПТСР никак не лечат это состояние, считая его вариантом нормы — мол, а как ещё реагировать на произошедшее? В некоторых случаях лёгкое стрессовое расстройство может пройти само со временем, особенно если близкие больного будут проявлять достаточно заботы и поддержки. Но специалисты уверены: самолечению тут не место.
Проблема ПТСР заключается в том, что человек пытается справиться с обилием затапливающих его тяжёлых чувств и его организм справляется с этим неадекватными способами, такими как соматизация (проявление телесных признаков), избегание и отрицание наличия проблем, спутанность мышления. В такой ситуации помочь себе весьма затруднительно.
При этом ещё на этапе самой травмы человек может предпринять какие-то шаги, чтобы снизить её воздействие на психику и тем самым избежать ПТСР. Сильно помогает проактивное поведение — если вы хотя бы попытаетесь что-то сделать с происходящим, вы не сможете затем себя обвинять в беспомощности.
Когда происходит травматизация, возникает сильный страх, выброс адреналина в кровь, мобилизация сил для действия: борьбы или бегства. И хорошо, если внешне человек ведёт себя активно: кричит, бежит, борется, что-то делает, и ещё при этом у него много ресурсов: силы, хорошее физическое состояние, возможность активных действий, поддержка людей рядом. В этом случае ПТСР в будущем может и не быть.
Но бывает, что в травме человек замирает от страха, цепенеет и тело не двигается, находится в ужасе, у тела шок. Вырабатывается адреналин и не расходуется на действие, так как такового нет. Отключается сознание, сердцебиение замедляется, может даже не чувствоваться боль. Вот это состояние имеет тяжёлые последствия, и если не будет вовремя оказана квалифицированная помощь, то примерно через год разовьётся ПТСР.
Важно максимально исключить замирание и как можно быстрее включиться в активную деятельность: двигаться в более безопасном направлении, кричать, помогать другим и т. д.
На практике это получается далеко не всегда. Но как минимум помочь себе справиться с приступом страха в моменте всё же стоит попытаться. Например, можно отвлечься на разговор или другую деятельность, заняться чем-то успокаивающим, попробовать логично доказать себе, что того, чего вы боитесь, здесь и сейчас с вами быть не может.
С паникой или повышенной тревожностью в моменте помогают справляться и телесные практики, снимая нагрузку с тела и давая передышку мозгу.
За годы у меня сформировался уже целый набор приёмов, позволяющих «оставаться в реальности». Многое делается уже автоматически, дыхательные упражнения и «заземление» например. На длительной дистанции главные роли я бы отвела работе с психологом и самонаблюдению. Чем лучше понимаешь, что с тобой происходит, тем более гибко можешь регулировать свое поведение.
Есть несколько советов, которые могут снизить вероятность развития ПТСР после шокирующего события. В их числе:
- обращение за поддержкой;
- своевременное начало психотерапии;
- умение позитивно воспринимать себя и свои действия;
- подготовленность и наличие стратегии на случай чрезвычайных ситуаций;
- способность действовать и реагировать, даже несмотря на страх,
- принятие обстоятельств.
Засада в том, что большинство этих действий имеет смысл предпринимать уже после того, как человек получил травму. А другие никак её не предотвращают, лишь помогают пережить с наименьшими потерями. Так или иначе, разбираться с последствиями для психики придётся уже позже, в мирной обстановке.
Во время травмирующего события человек находится в шоковом состоянии, это совершенно нормально и помогает человеку выжить, спасти свою жизнь и рассудок. Что-то делать имеет смысл потом, когда травмирующее событие уже не угрожает, человек в безопасности. Очень важно обратиться к специалисту, умеющему работать с последствиями экстремальных ситуаций.
Излечимо ли ПТСР?
Хорошие новости: в отличие от некоторых других психиатрических диагнозов, ПТСР можно вылечить. Хотя вопрос, считать ли исцеление окончательным, остаётся открытым. Ничто не отменит саму травму, но можно научиться жить с ней полноценной жизнью. Для этого нужно не ждать, пока «само пройдёт», а работать над этим, и лучше — вместе с врачами, которые специализируется на этом заболевании. Психотерапия, лекарства и телесные практики вместе и по отдельности значительно улучшают состояние больного.
Чаще всего люди с ПТСР начинают свой путь с психолога, в идеале — умеющего работать именно с травмами. Специалисты могут помочь наладить контакт с телом и собственными чувствами, разобраться с негативными мыслями, помочь с созданием безопасной атмосферы, найти причину травмы и постепенно снизить её воздействие. При этом человек не перестаёт реагировать на ситуации, связанные с возможной опасностью, но учится контролировать свою реакцию на них.
Лечение тяжёлых ПТСР требует специальных знаний и очень отличается от случая к случаю. Помимо прочего, оно чаще всего включает в себя информирование и работу с ближайшим окружением пациента, так как зачастую именно близкие поддерживают избегающие стратегии поведения пациентов.
На данный момент наиболее эффективными способами работы с ПТСР считаются когнитивно-поведенческая терапия, терапия, сфокусированная на травме, и десенсибилизация и переработка движением глаз (ДПДГ, англ. EMDR).
Параллельно с психотерапией восстановление идёт с помощью переключения внимания, расширения восприятия и накопления ресурсов — позитивных эмоциональных и телесных ощущений. Они есть везде. Это то, что вам нравится, что вы любите и что доставляет радость. Просто делайте то, что приятно и доставляет удовольствие.
Полезны занятия в группах с ритмичным взаимодействием между людьми: игра на барабанах, социальные танцы, хоровое пение. Эта синхронность помогает почувствовать себя в безопасности и учит уживаться с окружающими. Хорошо заняться телесными практиками, йогой, медитацией, сходить на массаж. Это то, что укрепляет связь сознания с телом.
Однако, если ПТСР принимает тяжёлые формы, если к нему присоединяются другие расстройства, например тревожное или паническое, стоит подключить медикаменты. Врачи подбирают таблетки индивидуально, в зависимости от состояния человека.
Иногда симптомы ПТСР могут сохраняться годами даже после исчезновения клинической картины. Так, человек может избавиться от «флешбеков» и отчуждения, но продолжает избегать тех или иных ситуаций. Например, переживший ДТП может больше никогда не сесть за руль.
В случае же полного восстановления тревожность, стыд, гнев уходят, а воспоминания о событии больше не вызывают сильного страха. Человек просто встраивает их в свой жизненный опыт и оставляет в прошлом, снова начиная получать удовольствие от жизни.
Поговорка «всё, что нас не убивает, делает нас сильнее» как раз об этом.
Что делать, если у близкого это расстройство?
Жизнь рядом с человеком, страдающим от ПТСР, может быть не сахар, особенно если он отрицает проблему и отказывается пройти лечение. Для близких это может быть чревато постоянным изматывающим беспокойством за его состояние, сложностями в общении, а иногда даже семейным насилием.
Они не говорят, но я уверена, что близким непросто с моими ограничениями. Например, прикосновение — очень важная часть общения. Но пальцев на одной руке хватит, чтобы пересчитать людей, которые могут ко мне прикоснуться без предупреждения, и даже они делают это, только находясь в поле зрения. А знаменитый романтический жест «тихо подойти со спины и обнять» в моем случае оказался под строжайшим запретом.
Я думаю, это существенная дополнительная нагрузка — постоянно себя контролировать. Да, со временем вырабатывается навык, но очень большая и приятная часть спонтанности теряется.
Порой в мою речь прорываются утверждения, которые близким явно неприятно слышать. И случаи опасного поведения бывали. Например, когда в испуге начинаешь пятиться, не смотришь, куда тебя несет, и не осознаёшь реальной опасности для себя или для вынужденного тебя спасать.
Чтобы сохранить в семье мир и не страдать от вспышек агрессии или паники травмированного близкого, возможно придётся скорректировать собственное поведение с учётом его особенностей.
Чтобы облегчить жизнь такому человеку, нужно говорить с ним, по возможности удерживаясь от оценок. Не надо рассказывать ему, что можно или нужно делать в ситуациях, подобных той, в какую он попал, какие чувства он должен испытывать. То, что с ним случилось, уже случилось и было именно так. Вы можете выступать свидетелем его боли, но не думать, что знаете о ней лучше.
Такие люди часто чувствуют себя обузой. От этого могут здорово помочь просьбы о посильной помощи. Не бойтесь включать его в повседневные бытовые дела, ведь иногда после травмы человеку приходится буквально заново учиться жить и заниматься самыми простыми вещами, а лучше всего этому помогает практика.
В идеале хорошо бы убедить его показаться специалисту. Но человек должен сам принять такое решение. Никакие манипуляции, тем более обман, обвинения или угрозы, недопустимы даже из лучших побуждений, подчёркивают психологи. Доверие человека с ПТСР очень хрупко.
Не стоит как-либо вмешиваться в работу со специалистом, подробно расспрашивать о беседах на сессиях или требовать участия в его терапии. Поддержка очень важна, но перебарщивать не стоит даже с ней. Когда близкий постоянно пытается развлечь или рисует картины хорошего будущего, это может навредить не меньше, чем сосредоточенность на негативе.
Важно хорошо знать своего близкого и понимать, что с ним происходит, как именно теряется контакт с реальностью. Это могут быть и «флешбэки», и, например, паническая атака. Если узнать триггеры, то приступ можно даже предотвратить. Нужно запомнить провоцирующие ситуации и способы помощи в них. Не сталкивать человека с триггерами специально, но и не слишком поддерживать их постоянное избегание. Выработать способы справляться с эмоциональными вспышками.
Общие рекомендации в таких случаях — сохранять спокойствие, избегать резких движений, осторожно обратить внимание человека на его состояние, напомнить дышать медленно и глубоко и постараться отвлечь его, например попросить описать окружение.
От себя могу ещё рекомендовать не пытаться обнять человека без разрешения и не пытаться «привести в чувство шоковыми методами» (некоторым приходит в голову, например, дать пощечину, крикнуть или схватить). Если эмоциональные вспышки приводят к насилию, ПТСР его не извиняет. Порядок действий в этом случае такой же, как и в любом подобном, иначе это может кончиться плохо для всех.
В тяжёлых случаях приступ ПТСР может сопровождаться бредом и даже психозом. Это опасное психическое состояние, при котором человек может навредить и себе, и окружающим.
Приступ психоза при ПТСР может спровоцировать употребление алкоголя и психоактивных веществ, воспоминания, стрессовые ситуации. В этом случае не пытайтесь помочь самостоятельно, вызывайте бригаду скорой помощи, здесь необходим специалист. Ваша задача — не вступать в контакт, чтобы не провоцировать усиление реакции.
С ней согласна и Лидия Руонала. «Более того, если вы становитесь свидетелем психоза близкого, у вас тоже может развиться ПТСР, так что берегите себя», — предупредила психолог.
Нередко пострадавшие от травмирующих событий зациклены на себе или на какой-то сверхценной идее, нестабильны, могут быть то агрессивными, то замирать и ничего не делать. Близким бывает непросто находиться рядом с таким человеком. Поэтому главной задачей для них становится необходимость не усложнять ему жизнь и позаботиться о самих себе. Если вы сам выпали из ресурса, вы никому не сможете помочь.
Многое зависит от тяжести травмы, и далеко не всегда можно вообще сохранить отношения столь же глубокими и надёжными, как это было раньше. Важно признать этот факт и не пытаться вернуть прежнего человека, а учиться взаимодействовать с ним изменившимся.
Тем не менее и психологи, и сами люди с ПТСР признают, что участие близких в борьбе с их болезнью сложно переоценить. Именно заботливая и поддерживающая атмосфера в стенах дома — это первое, что нужно, чтобы запустить процесс исцеления.
Если вы находите в себе силы, то важно оказывать поддержку на социальном уровне, а может быть, даже перепроживать травму вместе с близким человеком. Ощущение для человека с ПТСР, что он не один, что у него есть понимающие и любящие его близкие, очень важно.
Человек, с которым я живу, в курсе моего прошлого, но каких-то острых ситуаций у нас на этой почве не возникало, и та поддержка и забота, что я получаю от него, не связаны с моими прошлыми травмами, просто таков характер наших отношений. Тем не менее сама по себе жизнь в атмосфере любви и принятия, безусловно, мощный фактор исцеления, и я могу с уверенностью сказать, что не воспроизвожу с ним никаких разрушительных паттернов поведения своих родителей.
Кроме того, мы оба достаточно серьёзно относимся к вопросам безопасности и самообороны, часто тренируемся вместе — это даёт мне необходимое ощущение контроля и здорово снижает общую тревожность.
Мы часто не задумываемся о том, через какие испытания проходят люди рядом с нами и как то, что мы сами переживали, могло долгосрочно повлиять на нас. Далеко не все после этого остаются прежними. Но важно знать, что травма, которую люди могут носить в себе годами, — это ещё не всё, что их определяет. И во что бы она ни вылилась, таким людям реально помочь снова научиться жить нормальной жизнью. И стать если и не самим собой до травмы, то кем-то, кто выжил и стал сильнее.
Но лучше к врачу! Эта статья — не руководство к действию и не пособие по самостоятельной постановке диагноза. При подозрениях на проблемы с психикой настоятельно рекомендуем обратиться к специалисту: психотерапевту, клиническому психологу, психиатру. Помните, ответственность за ваше здоровье — в ваших руках!
Коллаж: «Секрет фирмы», соцсети, Unsplash/David Hurley, Camila Quintero Franco